— Ты знал, что я беременна, Берк. С самого начала. И знал: нет никаких гарантий, что у нас будет мальчик!
— Ладно, можешь считать меня идиотом. Я решил с первого же дня, что родится мальчик. Я знаю, как обходиться с мальчиками. Я мог бы научить сына верховой езде, рыбалке, охоте и всему тому, что сам умею. Ты же понимаешь, я просто понятия не имею, что делать с девочкой.
Купидон поглядела на строгий профиль мужа. Он продолжал:
— Я рос среди мужчин. Мне знакомы все мужские штуки. Не то чтобы я разочарован в том, что у нас девочка. Просто мне немного… страшно.
— Тебе? — не сдержала изумления Купидон. — Берк Райли… боится?
— Черт! Есть еще много вещей, которые меня пугают.
— Назови хоть одну.
Берк заметно напрягся.
— Я боюсь, что мы не сойдемся в том, как назвать малышку.
— Мило. Но это совсем не то, что ты хотел сказать, Берк, я же вижу.
— Слушай, я не разочарован в девочке. И научусь обращаться с ней. А если она будет похожа на тебя…
— Да?
— Я буду чертовски благодарен.
Благодарен. Далеко не то слово, которое Купидон так хотела услышать. Наверное, она будет жить, как тетя Сирена, всю жизнь ждавшая от любимого слов любви.
— Кажется, я заключил, что, если буду постоянно думать, что родится мальчик, так и произойдет. И я никогда не переставал так считать.
— По крайней мере в этом мы схожи. — Купидон переждала очередную схватку. — Потому что я решила… что, если не перестану любить тебя, однажды ты полюбишь меня в ответ.
Берк застыл, словно кто-то обдал его ледяной водой.
— Но я поняла, что так дело не пойдет. Всю жизнь я верила в любовь. Выросла с убеждением, что мир держится на любви. Посвятила свою жизнь созданию пар. Это было моим увлечением, хобби, не знаю…
— Нужно найти тебе занятие, — заключил Берк, свернув к больнице.
— Я Купидон, Берк. И я свожу людей. Я такая, и другой не стану.
— Здорово. — Он припарковался у входа. — Другие женщины занимаются рукоделием и кулинарией, а мне досталась та, что уверена, будто у нее дар соединять сердца.
— Я старалась, Берк, — слабо улыбнулась Купидон. — Но без любви я бессильна. Я потеряла часть себя и не уверена, смогу ли вернуть все на свои места… — Она простонала, снова почувствовав схватку.
Девушка свернулась на сиденье, вцепившись в дверную ручку. Тело горело, над верхней губой выступил пот.
Берк восхищался ее силой и выдержкой. Он поспешил помочь жене. В голове пролетал миллион нелогичных мыслей. Берк боялся. Боялся всего. Иметь ребенка. И не иметь его. Быть вместе с Купидон. И не быть с ней.
Он боялся открыть свое сердце.
Боже, Берк впустил Купидон в свою жизнь, но не дальше, чем мог себе позволить…
Он так ошибался!
— Ребенок, Берк… — прошептала Купидон, возвращая его в реальность. — Он идет…
— Дыши, милая, дыши, как тебя учили. — Берк выскочил из машины и открыл переднюю дверцу со стороны Купидон.
Он без усилий взял ее на руки. Она горела. Берк побежал в больницу, мысленно моля Бога, чтобы ничего не случилось с его любимыми женщинами. Дочкой. И Купидон.
— У нас тут ребенок, который собрался появиться на свет, — объявил он прямо посреди холла, — и папа, которому страшно.
— Хорошо, вот так, тужься… — командовал врач. — Толкай, вот так.
Пока Купидон производила на свет их малютку, Берк стоял рядом и держал ее за руку, свободной рукой промокая ее лоб влажной тряпкой.
— Головка вышла, — объявил доктор. — Только взгляните на эти рыжие волосы! — (Все, включая Берка и Купидон, рассмеялись.) — Еще немного, и у вас на руках будет ребенок.
Малышка вышла в мир после еще трех схваток.
— У вас чудесная девочка!
Берк широко улыбнулся. Купидон упала на подушки.
Все засуетились вокруг малышки. Ее омыли и завернули в теплое полотенце и только потом передали Купидон.
— Эй, — Берк восторженно погладил ручку малютки. — Только взгляни. Эти ручки созданы для поводьев. Ты подарила мне скакунью.
— Она такая красивая! — со слезами на глазах промолвила Купидон.
— Как и ее мама. Идеальная.
— Вам нужно отдохнуть, — вмешалась медсестра. — Ребенка осмотрят и потом принесут на кормление. У нее уже есть имя?
— Пандора, — не раздумывая ответила Купидон. — В честь моей мамы.
Сестра удивленно смотрела на новоиспеченных родителей, дивясь столь необычному имени. Берк лишь кивнул.
— Алтея. Пандора Алтея, — объявила Купидон, чуть подумав. — Это греческое имя. — Она нежно погладила руку Берка. — Оно означает, что любовь способна исправить все и вылечить все сердечные раны.
— Не понимаю, почему я считал, что у нас будет мальчик?
— Может, потому что ты хотел сына?
— В моей семье всегда рождались мальчики. Но я не жалею, что у нас девочка. Честно.
— Я тебе верю, Берк. Но есть еще кое-что…
— Ты говоришь о нас?
— В последнее время мы не могли найти общий язык…
— Забудь, это все мелочи. Но… я… часто я говорил совсем не то, что хотел сказать.
— О! Например?..
— Ну, что я не хочу тебя терять. Не желаю, чтобы ты уезжала от меня. Я неуклюжий, старый ковбой, Купидон. И не понимаю, как ты терпела все это. Да еще столько времени.
— Это было кошмаром, — признала Купидон.
— А я так боялся лишиться тебя, что все время отталкивал, решив разорвать отношения раньше, чем это сделаешь ты. Я хочу быть с тобой, Купидон, но у меня не выходит. Я никогда не испытывал ничего подобного. Может быть, это и есть любовь?
Купидон готова была разрыдаться от счастья. На глазах у нее, как бриллианты, блеснули слезы.
— Я так люблю тебя, Берк! И я никогда не оставлю тебя, любимый. Любовь — это все. Она заставляет тебя просыпаться по утрам и засыпать ночами.
— Знаю. Она наполняет жизнь смыслом. Я люблю тебя, Купидон.
Потрясающее чувство успокоения и единения окутало ее. Все вокруг засверкало. В груди разлилось приятное тепло, которое вскоре наполнило все тело.
— Купидон? Ты как будто покраснела, — забеспокоился Берк. — Хотя нет. Это больше похоже на… — он оглядел жену с ног до головы, — на ту розовую дымку… которая была у тебя над головой на нашем первом снимке.
— Мистер Райли, — вмешалась вошедшая медсестра, — можете взять дочь на руки. Вес три семьсот, рост пятьдесят пять сантиметров.
