вполне соответствовало радостному настроению девушки. Эмилия всегда любила загородное поместье, где была вольна делать что хочется. Зато официальная суровость лондонского дома ее просто душила. Однако Алекс уехал в Лондон, и теперь город казался ей по-новому привлекательным.
— О чем мы говорим? — осторожно поинтересовалась она.
— Полагаю, об одном очень безрассудном красивом молодом человеке.
Безрассудном? Это она вела себя безрассудно. Однако если начать вспоминать, какой смелой она была сегодня ночью, она неминуемо покраснеет, а этого допустить нельзя. Эмилия старательно поставила чашку на чайный поднос.
— Полагаю, вы имеете в виду Алекса.
— Он был здесь ночью.
Это спокойное заявление скорее выдавало убежденность, нежели предположение. Эмилия проснулась в своей постели, обнаженная, но Алекса рядом не было, хотя, казалось, ее кожа источала аромат греховной страсти. Разумеется, она не ожидала, что он останется в ее постели. Однако чувство утраты грызло ее, несмотря на приподнятое настроение. Наверное, он на пути в Лондон, к ее отцу? Она согласилась выйти за него замуж, но она совершенно не знает его планов! Если бы ее не сморила блаженная усталость, она бы расспросила подробнее, прежде чем забыться сном в его объятиях.
— Почему вы так решили?
Теперь настала очередь Софии смутиться.
— Мы, так сказать, столкнулись лицом к лицу.
— О-о!
Это должно было случиться гораздо позже.
— Я так понимаю — ты помолвлена.
Очевидно, за их встречей стояло нечто большее, чем простой случай. Эмилия обошлась без предисловий.
— Я уже говорила вам, что сказала бы «да».
— Кажется, ты так и сказала. Я не спрашиваю, каковы были обстоятельства этого брачного предложения.
Теперь уже было невозможно скрыть румянец. Не обращая внимания на то, что ее щеки горят, Эмилия, выбрав момент, вкрадчиво поинтересовалась:
— Моя мама была такая же откровенная, как вы?
— Хуже. — Тетя Софи, необычайно хорошенькая в своем темно-синем халате неожиданно обычного покроя, с заплетенными в косу прекрасными темными волосами, отставила чашку. На лице заиграла мечтательная улыбка. — Всегда прямо в лоб! Всегда правду, какой бы болезненной она ни была, Сара не терпела секретов. Когда я познакомилась с моим Уильямом, она сразу поняла, что я влюбилась, хотя я сначала притворялась безразличной. В конце концов, он не был самой выгодной партией сезона. Не важно — она видела меня насквозь. В некотором отношении как старшая сестра она бывала просто невыносима.
— А в другом отношении?
— Я ее обожала.
— Как жаль, что я ее почти не знала.
Лучи солнечного света на полу внезапно очень заинтересовали Софию. Как ни была близка она с племянницей, они редко вспоминали ее мать. Оглядываясь назад, Эмилия часто думала, что причина ее сдержанности в том, что отец слишком горевал, чтобы говорить о маме. Она очень рано выучилась не проявлять излишнего любопытства. Даже ребенку было ясно, что разговор на эту тему причиняет отцу боль.
— Ты очень на нее похожа, — тихо сказала тетя, не отрывая взгляда от узора ковра. — Может быть, еще красивей, но почти как отражение в зеркале. У нее было твое чувство собственного достоинства и без малейшей заносчивости. Она смело шла навстречу всему, что уготовила ей жизнь. Так было, когда она повстречала твоего отца.
— Правда?
— Ты, кажется, сомневаешься?
Да, это было трудно представить. Ее отец, такой холодный, такой властный! Однако письма Анны дали ей новый взгляд на таинство любви.
— «Другие, может быть, и нет. Но я вас знаю».
Тетя София оторвалась от созерцания ковра и вопросительно подняла бровь.
— Это цитата из одного из писем Анны Сент-Джеймс, — пояснила она. Внезапно Эмилию охватило беспокойство, она не могла усидеть на месте, вскочила и подошла к окну. — Ясно, она очень любила моего дедушку!
— Очевидно, что да. Бедняжка нарушила запреты своей могущественной семьи и общества, и все ради иллюзорного счастья быть его любовницей!
— А моя мама любила отца? — Это был отнюдь не глупый вопрос. В их кругу браки часто устраивались не по любви. Деньги, положение в обществе — вот что главным образом имело значение.
— Сара никогда не делала того, чего не хотела. В точности как ты.
Снисходительный смех ободрил Эмилию. Она сдержанно заметила:
— Я понимаю это так, что вы порицаете мое поведение. Однако положа руку на сердце я…
Она замолчала — на подъездной аллее застучали колеса кареты. Со своего наблюдательного поста возле окна Эмилия отчетливо видела герб. Она вознесла небесам благодарственную молитву — хорошо, что только сегодня! Прикати он днем раньше, и ее жизнь могла бы сделать совсем другой поворот.
— Кажется, у нас гости.
— Сент-Джеймс? — со вздохом облегчения спросила София. — Я все гадала, долго ли он будет размышлять, прежде чем последует моему совету.
Их гостем был отнюдь не Алекс, но Эмилия удивленно обернулась к тетке:
— Какому совету?
— Сбежать с тобой вместе. Как я всегда говорила — действуйте проще.
— Вы предложили побег?
— Должно быть, намекнула именно на это.
— Тетя Софи!
— Дорогая, к чему этот гневный взгляд? Идея вовсе не оригинальна. Кстати, твой прекрасный молодой человек отреагировал примерно так же. Право же, если вдуматься, вы грубо попрали моральные устои, а рассуждаете как самые настоящие моралисты.
Было невозможно не рассмеяться.
— И я все время обвиняю Алекса в том же. Довольно забавно, не так ли, если учесть, что все видят его в ужасно неблаговидном свете?
— Что ж, после событий этой ночи я не стану обсуждать, заслуженная это репутация или нет. Вопрос в том, как вы оба сможете уговорить твоего отца.
— Понятия не имею. Однако знали ли вы что-нибудь о его планах сюда приехать?
— Твоего отца? — София была ошеломлена.
Эмилия кивнула:
— Именно он к нам и прибыл.
Глава 18
София всегда считала своего зятя благопристойным, но эмоционально сдержанным человеком. Но на сей раз Стивен совершал ошибку, и никто не мог объяснить ему, как грубо он заблуждался.
Эмилия сидела за столом напротив него. Розовое платье, темно-золотистые волосы зачесаны наверх,
