— Я и не знал, что ты за кем-то ухаживаешь. — На его лице было написано искреннее изумление. — Видимо, я был занят здесь — жена, малыш, дела в поместье. Кто она?
Вот он, главный вопрос.
— Эмилия Паттон.
— Паттон? О-о, вот черт, Алекс! Паттон? Надеюсь, не родня лорду Хатауэю?
— Его дочь.
— О-о проклятие!
Брат еще мягко выразился, но интонация не предвещала ничего хорошего. Алекс развел руками:
— Каков же будет совет?
— Найти другую невесту, — коротко и зло ответил Джон.
— Разве так бывает? — спросил он не менее резко. — Во-первых, я ее не выбирал. Просто так получилось.
Воцарилось молчание. Только ветерок шептал средь унылых руин.
— Нет, — сказал наконец Джон и грустно вздохнул. — Вероятно, не влюбись я в Диану, я бы не понял. Но я сам любил и понимаю. Так не бывает. Не расскажешь ли мне, как это вышло — почему леди Эмилия? Черт подери, должно быть, она только представлена ко двору. Я даже не слышал о ней.
Джон знал каждую хорошенькую женщину в свете. По крайней мере так было раньше. Однако Алекс подозревал, что дебютантки вроде Эмилии вряд ли привлекли бы внимание брата.
— В самом деле. Первый сезон в обществе. Умна, потрясающе красива: глаза, которые сведут с ума любого мужчину, и фигура, которой позавидовала бы сама Афродита.
Брат поспешно сел на камень.
— Подобное красноречие говорит об истинной страсти, — сообщил он.
Но это была не просто страсть.
— Даже не будь между нашими семьями старой вражды, у Хатауэя нашлись бы веские причины возражать против моего сватовства. Одной моей репутации достаточно, чтобы любой отец схватился за голову.
— Моя была еще хуже. Но я ведь женился.
— Ты уже титулован, богат и станешь герцогом, Джон. — Алекс криво усмехнулся: — Не будем прикидываться. Мы оба земные люди и понимаем, что это существенная разница. Эмилия не близка с отцом, поэтому я не знаю, насколько близко к сердцу он принимает ее желания.
— Союз с нашей семьей — это почетно и выгодно.
— Только если вы не питаете отвращения к любому, у кого в жилах течет хоть капля крови Сент- Джеймсов. Как мне с этим быть? Меня совсем не радует предстоящая встреча с Хатауэем, чтобы просить руки его дочери. Но разговор с собственным отцом меня воодушевляет ничуть не больше.
— Понятно, в какую переделку ты попал, — задумчиво сказал Джон, потирая подбородок и наблюдая, как в траве скачет какая-то пичуга. — Отец не обрадуется.
Алексу очень не хотелось компрометировать Эмилию, однако он был вынужден признаться.
— Я вынужден жениться на ней, как ни приятна мне эта необходимость, — сообщил он безразличным тоном, зная, что Джону можно доверять.
— Ясно. — Джон скрестил обутые в сапоги ноги и бросил на брата ироничный взгляд. — Даже мне не довелось обесчестить дочь графа. Не думал, братец, что ты на такое способен.
— Ну, эта девушка умеет быть очень убедительной, — пробурчал Алекс.
Джон от души рассмеялся:
— Так это была ее затея? Так гораздо лучше и не лишено смысла. Мне не терпится познакомиться с твоей решительной молодой леди. Но это вряд ли может тебе помочь, потому что вина все равно падет на тебя. Будь я на твоем месте, меньше всего бы мне улыбаюсь идея сообщить Хатауэю, что брак необходим для скрытия греха.
— Благодарю, но мне это уже приходило в голову.
Каковы бы ни были отношения отца с дочерью, он ее единственный родитель. Боже упаси, если Алекс станет причиной еще большего отчуждения между ними. А уж представить, что ему придется защищаться от гнева Хатауэя!
— Если ждешь моего совета — отправляйся в Гретна-Грин. Я пытаюсь представить, как наши семейства празднуют свадьбу, и не вижу ни слез радости, ни взаимных поздравлений. — В голосе Джона не было и следа веселости.
Опять шотландская тема, злорадно подумал Алекс.
— Я не хочу лишить ее свадебной церемонии, если это в моих силах.
— Тогда, вероятно, тебе стоило воздержаться от бесцеремонного посягательства на ее честь. Я был грешен, разумеется, однако не похищал невинность у девиц.
Может быть, он был прав. Но Алекс опять как наяву видел восхитительную Эмилию на смятых простынях постели, забывшуюся в безмятежном сне. Ему никогда не забыть, с каким нежным пылом она отвечала на его страсть!
— Я уверен, что ты поймешь, когда я скажу — все совершилось само собой и ни я, ни она не думали о последствиях. Кроме того, что сделано, то сделано. Я даже не жалею, однако нужно взвесить все возможности.
— Ты действительно потерял голову от любви, не так ли?
— А тебя моя беда забавляет?
Прагматичный до мозга костей, Джон кратко ответил:
— Обдумай возможность побега. Не думаю, что ты найдешь другой способ избежать огласки и возможного кровопролития. Свершившийся факт: обеим семьям не останется ничего другого как принять ваш брак.
Похоже, тетя Эмилии пришла к такому же заключению. Но Алекс поднялся и, вздохнув, заявил:
— Я хочу дать ей все. Побег, брак втайне от всех — это, конечно, выход, но лишь в крайнем случае.
— Это, — невозмутимо ответил брат, — именно то, что на твоем месте сделал бы я.
— Джон, у тебя была великолепная свадьба, о которой люди судачат по сей день.
Лицо Джона выражало искреннее сочувствие.
— Знаю. От этого я и пытаюсь тебя уберечь. Беги! Если бы мне пришлось снова пройти через все это, я бы… скажем так, прикинул варианты исходя из полученного опыта.
— Чуть ли не вся Англия считает, что я твое повторение. Прости, что не всегда веду себя так, чтобы поддерживать это заблуждение. — Алекс поймал поводья и взлетел в седло.
Джон улыбнулся с видом греховодника, каким его и считали:
— Предпочту делать вид, что не обиделся. Кроме того, если твой брак окажется хотя бы вполовину столь же счастливым, как и мой, можешь считать — тебе очень повезло, что ты пошел по моим нечестивым стопам.
— Я думаю, — сказала Эмилия, — нам следует вернуться в Лондон. Может быть, завтра.
Ей казалось, что она держит себя с совершеннейшим самообладанием.
Тетя Софи подлила в чашку еще чаю, добавила два кусочка сахара и размешала горячий, дымящийся напиток.
— Мое дорогое дитя, скрытность не твой конек. Ты сама это понимаешь?
Эмилия виновато вздрогнула, и это не могло укрыться от взгляда тетки. Не то чтобы она действительно чувствовала себя виноватой относительно событий прошлой ночи. Радость, изумление и особенное удовольствие ощущать себя женщиной, во всей силе своего очарования.
Алекс хотел на ней жениться. Не то чтобы это прозвучало признанием в вечной любви. Тем не менее он сделал предложение, а она его приняла. Мир окрасился в сияющие розовые тона.
— Не уверена, что понимаю. Что вы хотите сказать?
— В самом деле? — София безмятежно прихлебывала чай.
Они были в желтой гостиной с ее удобными диванами и занавесками вощеного ситца, все в ярких цветочных узорах. День обещал быть чудесным, солнце ярко светило в голубом безоблачном небе, что
