Стоило ему коснуться его, как ее подхватила волна чистого наслаждения, столь необычного, что она не смогла сдержать рвущегося наружу крика.
Потом он проделал это снова, медленно надавливая подушечкой пальца, но это… не поддавалось описанию.
— О-о! — Она не думала двигаться, но все происходило само собой. Чуть выгнув спину, она устремилась навстречу его ласке.
— Да? — Алекс поцеловал ее в шею и сделал движение вверх и вперед, хотя она не представляла, как сможет пережить этот обжигающий поцелуй одновременно с дерзкой атакой пальцев на сокровенную женскую плоть. Боже правый, ее существо, казалось, рассыпалось на тысячу сущностей, особенно когда Алекс проделал этот греховный фокус большим пальцем.
Ей было стыдно, но она раскинула ноги, чтобы помочь ему. Это было невероятно чудесно.
Она еще не понимала, насколько чудесно, пока наслаждение не подхватило ее, чтобы вознести на ту высоту, когда уже нельзя было терпеть, и Эмилия напряглась всем телом в его объятиях. Спазмы сотрясали ее тело, и она задыхалась — но по другой причине. Потом мало-помалу она стала успокаиваться, и до ее внимания дошло, как он возбужден. Длинный и горячий ствол прижимался к ее бедру, символ его страстного желания. Алекс погладил ее волосы.
— До самого конца? — спросил он, занимая исходное положение.
Глава 16
Заниматься любовью в святая святых, в дамской спальне, было для него не в новинку, но сейчас — сейчас — это было совсем другое. Алекс смотрел в глаза Эмилии, начиная медленно проникать в ее тело, ощущая испуганное сопротивление девственного лона — наслаждение рая и мучение ада.
Он не хотел сделать ей больно, но некоторых неприятных ощущений было не избежать — по крайней мере ему приходилось об этом слышать. Но он мог попытаться облегчить ей страдание.
— Предупредите меня, — прошептал он, — если будет больно.
Он подкрепил просьбу медленным поцелуем, усилием воли подавляя собственный сексуальный голод до того уровня, чтобы не наброситься на нее и воплотить в жизнь безумные фантазии теперь, когда наконец представилась возможность. Эмилия была соблазнительно умиротворенная после пережитого впервые оргазма. Ее руки покоились на его спине. Алекс узнавал это знакомое выражение на женском лице, беззащитное в своей открытости после пережитого всплеска эмоций, исполненное томной неги, отрешенности. Золото волос рассыпалось по плечам, словно выточенным из слоновой кости.
— Мне не больно. Только… как-то странно.
— Странно? — Он лизнул уголок ее рта, чтобы немного отвлечь. — Не очень щедрый комплимент. Однако поскольку для вас это впервые, наверное, да, я допускаю, что ощущения необычные.
Доказательством был упругий барьер, преградивший ему путь. Тонкая перепонка, в которую ткнулся его конец, и он сделал глубокий вдох, чтобы ринуться в решающую атаку. И вот он вошел в нее полностью и замер в ожидании. Она легко вскрикнула — скорее от удивления, чем от боли. Внезапное вторжение, после того как он был так нежен и осторожен!
— Покончить побыстрее, — пробормотал он нежно, целуя ее в вопросительно приподнятую бровь, в кончик носа, в губы.
Быстрее, пронеслась в голове злорадная мысль, было бы очень кстати. Он едва сдерживался. С тех пор как он встретил прекрасную мисс Паттон, у него не было женщины. Наверное, это была ошибка.
Но с другой стороны, так, наверное, было нужно — он и представить не мог, что занимается любовью не с ней, а с другой.
Ясно, что он болван, непроходимый дурак.
— Алекс… — Она коснулась его щеки, полу прикрыв ресницами синие глаза. Мольба, понятная без слов.
Он еще не двигался, но чувствовал, как во всем теле разгорается огонь. Влажный жар женской плоти, нежная кожа бедер заставили его дрожать в предвкушении, но он понимал, что должен сдерживаться еще миг, два… Поворотная точка его жизни, которую он всегда представлял отвлеченно-романтически.
«Задай этот чертов вопрос!»
— Леди Эмилия, вы выйдете за меня замуж?
— Кажется, вы сказали, что нам придется пожениться. — Ее пальцы пробежались по его спине.
— Забавно, что теперь я прошу, не так ли?
— Если мы обручимся, между нами будет заключен союз, тогда вот это, — он начал осторожные движения внутрь и наружу, — будет более приемлемо, не как акт дефлорации, но как подтверждение взятых на себя обязательств.
— Опять вы говорите как моралист. — Ее ноготки легонько вонзились ему в спину.
— Я надеюсь.
— Я с радостью выйду за вас, — объявила Эмилия. Ее щеки вспыхнули, и он почувствовал, как дрожит ее стройное тело. — Если вы кое-что сделаете.
Ее дерзкий тон вызвал у него усмешку.
— О, не беспокойтесь, — пообещал он мрачно, устремляясь вперед, чувствуя, как сводит мышцы в приближении желанной развязки.
Она застонала. Жаркая, влажная, ждущая. Если он беспокоился, не будет ли ей больно, то боль, кажется, была совсем незначительна.
Именно этого он и ждал — позволения продолжать. Ждал. Страстно желал. Он начал медленно, постепенно убыстряя темп. Эмилия уже была возбуждена, поэтому получала удовольствие, как он и надеялся, и даже больше. Стоны Эмилии казались ему музыкой, и он искренне надеялся, что ее тетя действительно в другом крыле здания, храпит себе в блаженном неведении, потому что его невеста не считала нужным молчать.
Или сдерживаться.
— Алекс.
Он решил, что нетерпеливые девственницы — бывшие девственницы — это само очарование, и очарование уже начинало забирать над ним права. Тело горело, как в огне, и он старался сдержать наступление кульминации до того мига, когда Эмилия тоже дойдет до пика своего удовольствия. Его пальцы скользнули вниз, под закругление ее живота, туда, где соединялись их тела. К его несказанной радости, она, кажется, только этого и ждала. Эмилия обвила его шею руками и содрогнулась. Пронзительный крик возвестил о ее втором оргазме. Он вторил ей, впервые в жизни не тревожась о возможной беременности или о способах ее избежать, и позволил себе пролить семя прямо внутрь. Небывалый восторг потряс его тело с головы до пят.
Это потрясло его мир.
Они лежали рядом. Тяжело дыша, он зарылся лицом в ее душистые волосы. Ощущение ее податливого тела под рукой наполнило его особой радостью. Но разумеется, нельзя было забывать о том, какие препятствия ждут их впереди. Повернув голову, он прошептал ей на ухо:
— Бутон любви, согретый лета жарким солнцем, быть может, расцветет прекрасной розой…
— Когда мы встретимся опять, — закончила она за него.
— Обожаю «синие чулки». — Алекс улыбнулся, умиротворенный, разморенный после пережитого восторга. Он чуть передвинулся и приподнялся, опираясь на локоть. Взял в руку прядь волос Эмилии, пропуская ее меж пальцев.
— Всех?
— Нет, одну.
Она лежала, нагая, среди сбитых простынь. Тепло улыбнулась в ответ и вдруг смутилась. Рука
