— Сомневаюсь. Только я ничего не хочу от Логана. Мне не нужны подачки.
— Ты слишком мягкая, — разозлился отец. — Со временем ты поймешь, что, если чего-то хочешь, нужно хватать, не задумываясь. А ты взяла и просто отпустила его.
— Я рада, что осталась жива, — пробормотала Абигайль.
Они уже не раз говорили об этом, тема была слишком болезненной. Уйдя от Логана, она полностью отрезала ту часть жизни и не хотела, чтобы о ней напоминали.
Отец погрузился в обычное молчание, и она пошла спать, чтобы он не начал все снова. Он всегда сводил разговор к тому, что во всем виновата она, что, не выйди она замуж за Логана, ничего бы не случилось. Но это не так. Абигайль как сейчас помнила тот день, когда Логан поклялся отомстить. Даже когда они были женаты, даже обнимая ее, он планировал уничтожение ее отца.
Она лежала без сна в кровати, мысли опять вернулись к Логану. Каким он сегодня был холодным, бездушным — ни капли сочувствия. Он будет рвать их на части до конца. Может, он и сказал, что формально «Мэдден корпорейшн» будет существовать, но не для них. Возможно, если отвоевать у Логана деньги, фирму и удастся спасти. Как он поступит в этом случае? Какую пытку устроит? Снесет, подобно урагану, или будет медленно повергать их в небытие?
Перед мысленным взором Абигайль возникло его лицо, сначала жесткое и холодное, потом теплое и нежное, каким виделось раньше. Как она могла быть такой наивной и доверчивой! Она была околдована им и готова поверить всему, лишь бы оставаться с ним.
После того первого вечера Логан звонил ей каждый день, но не домой; она даже считала, что он не знает, где она живет. Он хотел, чтобы она чаще встречалась с ним, и почти каждый вечер Абигайль оставалась в городе. Отец ничего не говорил по поводу ее отсутствия по вечерам, он не знал про Логана, а она не сообщала. Он, как всегда, был поглощен делами — своими грандиозными планами — и не обращал на нее никакого внимания, лишь бы она ходила на работу.
Он всегда был таким. Если бы не друзья, Абигайль была бы совсем одинока. К этому времени матери уже не было в живых, а отец думал только о бизнесе. То, что дочь приходила домой поздно, его не волновало, а Абигайль не просвещала его относительно того, с кем она проводит вечера, подозревая, что он взорвется от гнева, если узнает.
Она не задумывалась о первом столкновении с Логаном, о мрачной твердости угроз, которые невольно услышала, но что-то заставляло ее хранить их свидания в тайне от отца. Время шло, а она все больше поддавалась колдовству улыбки Логана и затягивающему омуту серебристо-серых глаз.
Выходные она целиком посвящала Логану, они гуляли, катались на машине, ходили в театр, обедали — когда в маленьких загородных трактирах, когда в роскошных ресторанах.
Он был с ней исключительно предупредителен. Абигайль была совершенно им очарована, но он держал ее на расстоянии. Иногда, прощаясь с ним, она была готова взорваться, ей хотелось чего-то большего, она сама не понимала чего, но поцелуй мог бы стать началом. А Логан только брал ее за руку и смотрел в глаза. С ним она была в полной безопасности, и это ее бесило.
Казалось, он дня не мог прожить без нее и при этом никак не развивал их отношений, а ей бы этого хотелось. Абигайль страстно желала, чтобы то влечение, которое она испытывала к нему, сбило ее с ног, закружило, утопило в водовороте чувственных наслаждений… Как-то в субботу, ужиная в ресторане, Логан пригласил ее танцевать. Оказаться в его объятиях она мечтала с самого начала, но теперь, когда такая возможность была, как никогда, реальна, дрожала от одной мысли об этом.
— Пойдем потанцуем. — Логан встал, как только они закончили ужинать, улыбающиеся глаза приглашали ее.
По спине Абигайль пробежала дрожь, ноги не слушались, когда она встала. Он подошел, обнял ее рукой за талию и повел к танцевальной площадке, и его прикосновение пламенем прожгло ее всю. Она бездумно двигалась в медленном, чувственном танце.
Впервые они соприкасались телами, и ее возбуждало то, как не похожи они: его твердость и ее мягкость. Рука ее лежала на мощном плече, сильные мускулы двигались под тканью пиджака. Она взглянула ему в лицо, но Логан смотрел куда-то мимо, на лице его она прочла что-то вроде злости и еще раз убедилась, как феноменально он контролирует ум и тело. Она преклонялась перед его силой воли.
Логан посмотрел на поднятое к нему лицо, изучая каждую черточку, серебристые глаза его мерцали. Он улыбнулся, поднял руку и невероятно нежно коснулся ее щеки.
— Абигайль, — вздохнул он. — Прекрасная Абигайль с волосами цвета воронова крыла и глазами- изумрудами.
Она не смутилась от его слов, как можно было бы ожидать. Сладкое, волнующее чувство восторга закружило, затопило ее. Дыхание оборвалось, она судорожно вздохнула. Он взял ее руку и прижал к своей груди, к гулко бьющемуся сердцу.
На их лицах уже не было улыбок. Они не могли оторвать друг от друга глаз. Наконец Логан прижал ее к себе и уткнулся лицом в волосы.
— Пойдем? — тихо спросил он, и Абигайль смогла только кивнуть в ответ. Говорить не было сил. Что-то с ней произошло, но она не понимала что. Дрожал каждый нерв, сердце рвалось из груди, когда Логан, обняв за талию, вывел ее на улицу.
Он шел рядом с ней, прекрасный, сильный. Он был недосягаем, удален за километры и годы, и слезы жгли ей глаза. Это несправедливо. Таких, как Логан, нет и никогда не будет. Он устанет от нее. Зачем ему незрелая девчонка? Сотни женщин мечтают быть с ним.
В машине Логан повернулся к ней, и Абигайль быстро отвернула лицо, чтобы он не увидел ее покрасневшие глаза. Он за подбородок повернул ее голову к себе и, когда она отказалась взглянуть на него, потянулся и коснулся губами щеки — нежно, осторожно.
Она затрепетала, а он притянул ее к себе, лаская губами уголок рта, и только потом сжал ее в объятиях и поцеловал. Губы были жесткие, теплые, настойчивые, его тело напряглось, почувствовав отклик, — это было неизбежно. Сексуальное наслаждение пронзило Абигайль впервые в жизни. Логан заключил ее в плен сильных рук, а она подняла к нему невинное и жаждущее лицо.
Поцелуй, казалось, длился вечность, но через несколько секунд Логан отстранился, отпустил ее и выпрямился. Он сидел, закрыв глаза, и пытался выровнять дыхание, с хрипом вырывавшееся из горла. Абигайль трясло. Он взял ее руку и сжал до боли.
— Я отвезу тебя домой, — твердо сказал он, но она покачала головой.
— Я… У меня машина.
— Ты не сможешь вести. Я отвезу тебя.
— Это далеко… И потом, если машина будет здесь, я не смогу… Завтра воскресенье… Если ты хочешь встретиться…
— Ты знаешь, что хочу, — резко сказал он. — Приедешь на поезде. Я подожду на станции. В десять. У нас будет целый день.
— Тогда следует сообщить тебе, где я живу, — начала она, в восторге оттого, что он хочет ее видеть, не разочарованный ее неумелым поцелуем, но Логан, не глядя на нее, включил мотор.
— Я знаю, где ты живешь. — Она не удивилась.
Логан все знает. Он — совершенство. Она его боготворит.
У дверей дома он не поцеловал ее, и Абигайль обрадовалась — иначе она не смогла бы переступить порог.
— До завтра, — сказал он и приложил руку к губам. — Я буду ждать, Абигайль.
Она была как во сне. Отец все еще работал в кабинете, она просунула в дверь голову и сказала «спокойной ночи», благодаря Бога за то, что у отца не вызвал подозрений шум отъезжающей машины. Он едва взглянул на нее, но ей было все равно. Сердце пело: Логан! Завтра она его снова увидит, и на этот раз все будет по-другому.
Когда на следующее утро она вышла из поезда, Логан уже ждал ее, и лицо его осветилось улыбкой. Он оглядел ее — она знала, что выглядит прекрасно. Она надела летнюю темно-зеленую юбку и блузку без рукавов того же цвета, тонкую талию подчеркивал золотой поясок. Логан усмехнулся, увидев, что ее изящные ноги обуты в золотые босоножки на высоком каблуке.
— Значит, сегодня мы ходить не будем, — пробормотал он.
Она быстро извлекла из сумки сандалии и покачала ими, весело сказав:
