она моя приятельница. Отдайте ключ.
Вопрос состоял в том, кто из них сдастся первой, и Мари видела, что Дженна не собирается уступать. Мари вытащила из кармана ключ и с плохо скрытым раздражением протянула его Дженне.
— Благодарю. — Дженна взяла ключ и отвернулась. — Когда я уеду, я дам вам знать. Я отвезу ключ в замок и передам его мадемуазель Рабье — уверена, вы видитесь с ней.
Дженна заперла машину и вошла в дом, закрыв за собой дверь. На ее лице сияла улыбка — она с легкостью выиграла этот раунд и переполнилась удовлетворением. Клодине и Мари будет о чем поговорить. Дженна с удовольствием огляделась. Ей казалось, что она вернулась домой. Первым делом она подошла к картинам, висящим на стене гостиной, и снова оглядела их. На этот раз у Дженны возникло ощущение, будто картины улыбаются ей.
— Я вернулась, — мягко произнесла она. — Я все поняла и вернулась.
Смахнув слезы с глаз, она принялась оценивать положение. Она привезла с собой все, что ей могло потребоваться, — в том числе еду, на случай если Маргарита не ждет ее. Дженна знала, что в доме должен остаться чай, кофе и еще кое-какие припасы, которые могли ей понадобиться сегодня. Свежий хлеб она покупала в придорожных деревушках вместе с фруктами и овощами. Конечно, ее успехи в кулинарии было невозможно сравнить с искусством Маргариты, но приготовить себе ужин Дженна могла. Она считала, что готовит неплохо, и любила возиться на кухне.
К тому времени, как она втащила чемоданы в комнату для гостей, приготовила постель и разложила свои запасы еды, начало темнеть, и, несмотря на то, что Дженна ощущала острое желание подняться в студию, осторожность победила. Ален не решался оставить здесь в одиночестве свою мать, а Дженна знала, что он не лишен здравого смысла. Она заперла машину, заперла входную дверь и осмотрелась. Утром она позвонит Маргарите. Где-нибудь в доме должен быть номер ее телефона. Утром не будет риска нарваться на Алена, который уйдет на службу.
Долгая поездка утомила ее. Дженна быстро приготовила ужин, поела и пораньше легла спать. Было так чудесно вернуться в маленькую комнату, знать, что ее отец входил в эту дверь и бывал здесь. Дженна устроилась поудобнее и начала засыпать; воспоминания о том, как Ален обнимал ее здесь, когда она расплакалась в первый день, о том, как он отнес ее в постель после поцелуев на кухне, крутились в ее голове, словно мотыльки вокруг лампы, увлекая Дженну в сон. Во сне ее окружала любовь.
Сон был потревожен неистовым стуком в дверь, и Дженна вскочила на постели, перепуганная до смерти. Минуту она не могла вспомнить, где находится, и, как только поняла, что лежит в кровати в уединенном доме, страх полностью завладел ею. Вокруг не было ни души, только Мари знала о ее прибытии. Может, в дверь колотила Клодина, встревоженная ее возвращением? Нет, вряд ли. Клодина бы прежде позвонила.
Должно быть, кто-нибудь приехал, пока она спала. В комнате царила темнота, и Дженна не осмелилась даже включить свет, чтобы взглянуть на часы. Неистовый грохот в дверь продолжался, и Дженна сползла с постели, чтобы выглянуть во двор. Она ничего не увидела. Было так темно, что ей не удавалось разглядеть даже свою машину. Дженна отдала бы сейчас все, лишь бы на небе появилась луна, как в прошлый ее приезд, но луну скрывали тучи, а поскольку стук в дверь усиливался, она поняла, что придется спуститься. Дверь могли в конце концов выломать, и ей грозила опасность встретиться лицом к липу с непрошеным гостем. Во всяком случае, она была слишком напугана, чтобы снова заснуть.
Дженна спустилась по лестнице, плотно запахнув халат, и прошла через комнату к двери. Дождавшись, когда стук на минуту прекратился, она набралась смелости и решительно спросила:
— Кто там? Что вам нужно?
— Чтобы вы открыли дверь! Сейчас я вытрясу из вас дух!
— Ален? — При звуках его яростного голоса у Дженны подкосились ноги. Она ощутила облегчение, что приехал именно Ален, а не какой-нибудь ночной грабитель, и вместе с облегчением явилась захватывающая радость, каким бы сердитым ни был голос из-за двери.
— Конечно, я! — взревел в ответ Ален. — Кто еще стал бы мчаться сюда из Парижа среди ночи и вышибать дверь? Открывайте, Дженна, или я выломаю ее!
Она поспешила подчиниться, неловко возясь с засовом, пока прояснившийся рассудок не посоветовал ей включить свет. Когда дверь наконец была открыта, Ален застыл на пороге, уставившись на Дженну. Его лицо было белым от ярости, и Дженна в страхе отступила, когда Ален вошел в дом, с треском закрыл дверь и надежно запер ее.
— Зачем вы приехали?
Услышав робкий вопрос Дженны, Ален обернулся, пронизывая ее взглядом темных рассерженных глаз.
— Не начинайте с идиотских вопросов, — предупредил он. — Я вне себя от злости и не намерен терпеть чужую глупость.
— Но откуда вы узнали, что я здесь? — Дженна отступила подальше, тревожно глядя на Алена. Она знала, что он не любит оставлять в этом доме одиноких женщин, его гнев заново убедил Дженну в этом.
— От матери, — коротко ответил Ален, сбрасывая плащ и направляясь на кухню. — Клодина позвонила нам домой и вогнала мою мать в панику.
— Простите, если я доставила вам беспокойство…
— 'Беспокойство' — не то слово, — перебил он, включая чайник и поворачиваясь к Дженне. — Скорее вы привели меня в ярость, мадемуазель. Mon Dieu! — пробормотал он тише. — Я умираю от голода и жажды. Давно ничего не ел.
Только теперь Дженна вспомнила о времени.
— Три часа утра! — воскликнула она, и вид Алена ясно дал ей понять, что ему известно об этом.
— Я приехал домой в полночь, после долгой и нудной встречи в Лионе, — сообщил он, — и мать встретила меня чуть ли не в истерике, испуганно бормоча ваше имя. К тому времени, как я добился от нее вразумительных объяснений, было уже слишком поздно, чтобы перехватить хотя бы кофе. Клодина зюнила, чтобы сказать, что вы отобрали у Мари ключ, приказали бедняжке убираться отсюда и захватили дом.
— У меня не было другого способа попасть сюда, — решительно начала Дженна, но потупилась, вспомнив о Маргарите. — Ваша мать сердится на меня?
— Нет, просто тревожится. Зато все остальные, — язвительно добавил он, — потревоженные вашим приездом, просто вне себя. Должно быть, этого вы и добивались.
— Мне захотелось вернуться, — призналась Дженна и опустила голову. — Наверное, я должна была прежде сообщить об этом?
— Так поступил бы любой нормальный человек, — согласился Ален. — Но поскольку слово 'нормальный' для вас не подходит, покончим с этим.
— Я… я приготовлю поесть, — быстро предложила Дженна, радуясь, что гнев Алена немного утих.
— Я способен сам приготовить себе еду, — заверил ее Ален, и Дженна поняла, что ей придется потрудиться, предупреждая очередную вспышку гнева.
— Вы устали, а я неплохо готовлю. Конечно, не так, как ваша мать, но, по обычным меркам, вполне прилично.
— В самом деле? — насмешливо переспросил Ален, но все же милостиво согласился.
Только теперь Дженна почувствовала нервозность. Потягивая только что приготовленный кофе, Ален следил за каждым ее движением, и Дженна мечтала услышать вместо напряженного молчания его голос.
— Приготовьте что-нибудь легкое, — наконец сказал он. — Омлет будет в самый раз. — Он снова вперился в нее испытующим взглядом и, когда омлет был готов, а Дженна чуть не плакала от досады, спросил: — Так почему же вы приехали одна? Куда подевался ваш жених?
— У меня нет жениха. — Дженна переложила омлет на тарелку, тщательно избегая взгляда Алена.
— Вы передумали?
— На браке настаивал Глин, а не я, но думаю, он был только рад отделаться от меня. Да, кстати, теперь вам придется иметь дело с новым поверенным.
