сюда, мы оказались в положении чужаков, в каком-то смысле я и сейчас чувствую себя точно так же. После того как отец оставил нас, мы были только вдвоем и часто переезжали…
— Понятно, понятно. Разумеется, после разводов такое часто случается… Возможно, еще раньше, когда ваша мать решила развестись с мужем…
— У нее не было выбора! — выпалила Дженна. — В конце концов, это он нас бросил!
— Мне ваша мать рассказывала об этом иначе, — строго возразил Нед. — Ваш отец был художником — это вам, конечно, известно. Он отправился во Францию рисовать и пробыл там дольше, чем рассчитывала ваша мать. Она возбудила бракоразводный процесс, объявив поступок своего мужа дезертирством, но я часто подозревал, что здесь был замешан другой мужчина.
— Что?! — Дженна вскочила, но Нед жестом заставил ее снова сесть.
— Разумеется, все это можно проверить, если вы пожелаете. Но наш разговор не об этом.
Разговор! Дженна чувствовала себя так, словно оказалась посреди минного поля. Отец бросил ее ради француженки. А теперь Нед утверждал, что все наоборот: именно ее мать пожелала развестись с отцом, потому что в ее жизни, видите ли, был другой мужчина. Какой мужчина? Дженна не помнила ни одного.
— Мне думается, месье Лемаршан действует неразумно, — мрачно заметил Нед. — Даже в обычных случаях раздел наследства по французским законам занимает немало времени, а в данном случае, вероятно, займет еще больше — потому, что Лемаршан отказывается что-либо предпринять до тех пор, пока вы не приедете во Францию.
— Зачем? — Дженна обнаружила, что почти прошептала свой вопрос. Она жила спокойно, была уверена в себе, строила жизнь, сообразуясь с требованиями настоящего, а теперь весь ее мир зашатался и исказился: мужчина, которого Дженна толком не знала, отдавал ей приказы, заставлял приехать туда, куда Дженне совершенно не хотелось ехать. Кроме того, сидящий напротив индюк в очках высказывал свои соображения, не считаясь с ее мнением.
— Он настаивает на том, что вы должны познакомиться с его матерью и разумно обсудить дело.
— Тогда ему придется подождать, — заявила Дженна с твердостью, которой не ощущала. По ее коже пробежал холодок. — Задержка меня устраивает.
— Прошу вас, подумайте как следует. — Очки в золотой оправе вновь блеснули, причем, весьма раздраженно. — Ваш отец был очень популярным художником — этот факт нельзя отрицать. Во Франции его хорошо знали, многие стремились приобрести его работы. Этот дом и земля — еще не все наследство. Наверняка после него остались другие вещи, достаточно ценные, не говоря уже о полотнах. Не мог же он жить в пустом доме! Теперь часть его вещей принадлежит вам. Вы должны поехать и взглянуть на них сами, предъявить на них права, участвовать во всех спорах. По закону вам полагается часть его имущества.
— Значит, поэтому месье Лемаршан ждет моего приезда?
— Не совсем так. Полагаю, он желает оказать на вас давление. Сначала это меня удивило, но, переговорив с Глином еще до беседы с вами, я понял, что Лемаршан хочет заставить вас выполнить его желание — отказаться от своей доли наследства.
Значит, они уже успели переговорить! А ведь она сообщила Глину о желании Лемаршана только по пути сюда. Дженну вновь охватило чувство, что ее используют словно пешку, и у пес появилось желание немедленно покинуть офис. По-видимому, эти люди вознамерились распоряжаться ее судьбой, даже не спрашивая ее согласия.
— Он не сможет принудить меня к этому, мистер Кларк. Я уже сообщила ему о своем отношении к подобным просьбам.
— Разумеется, не сможет, — поджав губы, подтвердил Нед Кларк. — Глин поедет с вами и займется делами.
Это было сказано с такой уверенностью, словно Дженна была немощной старухой, и богатая шкала ее эмоции увенчалась гневом: у нее чуть ли не насильно отнимали инициативу.
— Своими делами я могу заняться сама, благодарю.
— Вряд ли. Если вы решите поехать…
Свенгали! Вот кого напоминал ей Нед! Теперь Дженна поняла, почему всегда недолюбливала этого человека. Нед Кларк бьи одним из людей, способных умело манипулировать другими. Во всяком случае, она не станет одной из его пешек!
— Да, я уже решила, мистер Кларк. — Внезапно Дженна приняла решение: сейчас или никогда. Выйдя замуж за Глина, она, судя по всему, приобретет в качестве довеска к супругу этого деспота. У нее уже мелькали дикие мысли о необходимости каждый вечер приглашать Неда на ужин. Возможно, он захочет даже просматривать ее списки покупок и вычеркивать все, что сочтет нужным. — Я сама займусь своими делами и поеду во Францию одна.
— Вы же не в состоянии… — недовольно начал Нед.
— В каком отношении — психическом или физическом? Мне всегда казалось, что я пребываю в здравом уме и твердой памяти. — Дженна с удовлетворением отметила, как мистер Кларк покраснел от смущения. По крайней мере, она сумела уйти из офиса без напутственной нотации, но стоило Глину приступить к возражениям, как Дженна решительно повторила свое намерение отправиться во Францию в одиночестве. Ничто не смогло бы поколебать ее решимость.
Зачем-то ее пытались представить в виде слабой, несчастной женщины, простодушной и неопытной, а она вполне способна взять дело в свои руки. Во всяком случае, ей необходим перерыв, и прежде всего — перерыв в отношениях с Глином. Она готова на время расстаться с Глином, если это избавит ее от новых встреч с мистером Эдмундом Кларком. Кроме того, нужно разобраться с работой в школе. Она вернется, когда сочтет нужным, а пока побудет во Франции.
Ален воспринял ее звонок на удивление спокойно, его голос по телефону почти заставил Дженну отказаться от поездки. Этот голос словно принадлежал другому человеку. Первой трубку взяла женщина, и ее французский смутил Дженну, которая с трудом выговорила: «Месье Лемаршана, s'il vous plait»[5]. Эта фраза вызвала в ответ целый поток французских слов — Дженна с трудом остановила его, признавшись, что не говорит по-французски.
— Вы англичанка, мадемуазель?
— Да. Я… я хотела бы поговорить с месье Лемаршаном, если можно.
С другого конца провода донесся шум большого офиса. Внезапно Дженне пришло в голову, что Лемаршан откажется говорить с ней. Однако он подошел к телефону почти немедленно, и Дженна на мгновение потеряла дар речи.
— Vous desirez, mademojselle?[6] — Звучный голос был и знакомым, и в то же время странным. Дженна совсем растерялась. Мурашки пробежали по ее спине, во рту вдруг пересохло. Молчание продолжалось еще несколько секунд, а затем она услышала приглушенный смех — он вызвал у Дженны очередную волну дрожи. — Мадемуазель Брайант, если не ошибаюсь? Я узнал вас по молчанию.
— Я… мне пришлось позвонить потому, что…
— Потому, что вы решили приехать во Францию и осмотреть свое наследство, — договорил за нее Лемаршан. — Eh bien[7], я встречу вас. Сообщите номер своего рейса, а об остальном я позабочусь сам.
— Я не говорила, что собираюсь во Францию, — попыталась возразить Дженна.
— Тогда зачем же вы отнимаете у меня драгоценное время, мадемуазель? Должно быть, вы проводите дознание, выясняя, существую ли я на свете? Уверяю вас, я действительно существую. Если это все, тогда позвольте откланяться.
— Подождите! — Судя по тону, Лемаршан собирался просто положить трубку, и это испугало Дженну. Ей казалось, что позвонить второй раз она просто не осмелится, будет вынуждена признаться в этом Неду Кларку и попросить помощи у Глина. — Я действительно хочу приехать во Францию. Мой поверенный сказал, что вы поступаете… неразумно.
— Значит, вы приедете, чтобы образумить меня? Так я и думал. Назовите номер своего рейса.
— У меня еще нет билета…
