ухватился за эту беременность как за весомую причину выйти за него замуж. Его невыносимо мучила ревность при мысли о том, что он вернется на Сицилию, а Марина останется в Англии и через какое-то время может оказаться в объятиях другого.
– О да, я была беременна, а тебе так хотелось, чтобы твой наследник родился в законном браке, что ты не дал мне времени подумать.
– А тебе нужно было подумать?
– Во всяком случае, мне стоило бы подумать. Если бы моя голова работала нормально, я бы поняла, что между нами нет ничего, на чем можно построить семью.
– У нас был ребенок. Я хотел этого ребенка, я хотел тебя!
Пьетро понимал, что поспешил, но он думал, что и Марина хочет выйти замуж и даже если ребенок незапланированный, он все равно желанный.
– Хорошо, допустим, ты хотел этого ребенка. Без меня его бы не получилось, так что меня ты тоже хотел. Но если бы мы подождали хоть немного, мы поняли бы, что между нами нет чувства, есть только страсть, которая рано или поздно утомит нас или, по крайней мере, одного из нас и прогорит дотла.
– Похоже, тебя она уже утомила.
Марина посмотрела на него, горько скривившись. Неужели он сам не понял этого? – спрашивали ее пустые, холодные глаза. Конечно, она устала от их связи. Она устала от Пьетро. Она ведь так и написала ему в письме, которое все-таки прислала через две недели после того, как ушла. Она написала, что больше не может выносить все это и хочет свободы и очень жалеет о своем необдуманном поступке, о том, что поддалась минутному порыву и согласилась выйти за Пьетро.
Когда она потеряла ребенка – вскоре после свадьбы, – Пьетро был раздавлен гибелью светлой картины их будущего, которую он уже успел нарисовать себе. Побоявшись, что Марина решит, будто он разочаровался в ней, если покажет свое горе, Пьетро с головой ушел в работу. Работа стала для него настоящим спасением, когда пропасть между ними начала увеличиваться. По совету врача он отдал ей в полное распоряжение их спальню, чтобы дать ей время оправиться от удара. Марина ни разу не дала ему понять, что хочет его возвращения. С течением времени Пьетро стал осторожно пытаться утешить ее физически, хоть как-то, хоть в какой-то степени восстановить их отношения, и наконец ему это удалось. Он даже улыбнулся, вспомнив об этом. Марина просто не могла подделать свою реакцию на его действия.
И все же их брак уже было не спасти. Пьетро показалось, когда он поцеловал Марину несколько минут назад, ее чувства к нему вновь ожили. От его прикосновений она таяла так же быстро, как два года назад, и ему показалось, что не существовало этой долгой разлуки. Если бы не вмешательство Маттео…
– Ты не дал мне подумать тогда, – повторила Марина, – но сейчас мне не нужно время на это. Я вдоволь наразмышлялась обо всем – о тебе, о нас, о нашем браке. Ты не заставишь меня передумать.
– Может, хотя бы выслушаешь мое предложение, прежде чем отказываться?
– Тебе нечего мне предложить. Я не хочу ничего, что написано там. – Она драматично махнула рукой в сторону стола. – Мне не нужны твои деньги. И твои поцелуи тоже.
«Какой-то поцелуй»…
Марина даже вытерла губы тыльной стороной ладони, как будто хотела избавиться от вкуса Пьетро. Облизнув губы, он почувствовал вкус ее поцелуя. Она ведь ответила ему, ответила горячо и страстно! Не могла же она подделать эту страсть!
«Какой-то поцелуй»…
Если бы Маттео не помешал им, Пьетро овладел бы Мариной прямо здесь, на толстом красном ковре. Желание горело в нем так же сильно, как раньше, когда она была его женой. Он едва сдерживался, чтобы не наброситься на нее снова. Что бы ни случилось с ними, Пьетро хотел Марину так же сильно – и даже сильнее: ведь целых два года ее не было в его постели. Два года он жил словно без пищи и воды посреди раскаленной пустыни. Он просто не сможет отпустить ее, не сделав своей еще хоть раз – да если прямо сейчас ад разверзнется у него под ногами, он все равно овладеет ею, прежде чем провалится в пекло!
Конечно, это будет совсем не просто. Пьетро отлично знал упрямый, гордый нрав Марины, а теперь, когда она сердилась на него, она будет делать все ему поперек. Что ж, и это можно использовать.
– Ладно. Ты добилась своего.
Марина изумленно уставилась на Пьетро, отвернувшегося от нее и зашагавшего к столу. Она основательно приготовилась к еще более упорным атакам, а он просто взял и отвернулся. Неужели она одержала верх? Похоже на то.
– Ты все прочитала?
Он разобрал листы бумаги, в беспорядке разбросанные по столу, сложил их в нужном порядке и повернулся к Марине, держа стопку в руках.
– Нет.
Что это? Какая-то проверка? Очередное предложение подумать, прежде чем отказываться, очередной намек на то, что деньги – главное в этой сделке? Марина поморщилась от внезапной боли, прошившей все ее тело. Неужели он, правда, думал, что она такая меркантильная?
– А зачем мне читать все? Не знаю, что тебе нужно предложить мне, чтобы я захотела вернуться к тебе.
Пьетро молча отвернулся к столу и постучал по нему стопкой бумаг, выравнивая ее. Сердце Марины снова болезненно сжалось. Зачем стремиться обставить все максимально аккуратно, если ее подпись убьет что-то, что когда-то было таким прекрасным, таким живым, убьет ее счастье? Слезы навернулись на глаза Марины, когда она в очередной раз подумала о том, что Пьетро никогда не чувствовал ничего подобного.
Когда он узнал, что она ждет ребенка, он не колебался ни минуты. Его наследник родится в законном браке, безапелляционно заявил он. Тогда Марину не смутило, что его предложение руки и сердца не сопровождалось признанием в любви. Она была слишком благодарна ему за то, что он не разозлился на нее за ее ошибку и не бросил. Тогда она просто очень хотела за него замуж, а остальное, как она сказала себе, придет со временем. У нее достанет любви и для Пьетро, и для малыша, который еще крепче привяжет своих родителей друг к другу.
Марина была совершенно не готова к ужасной трагедии, случившейся почти сразу после свадьбы. Свадебные букеты еще не успели завянуть, когда однажды ночью она проснулась от невыносимых болей в животе. Ее малыш, драгоценный наследник Пьетро, не дожил и до утра.
– Можешь уничтожить эти бумаги хоть сейчас. Брось их в Этну или кинь в море. Делай с ними что хочешь.
Как было бы хорошо, если бы она могла поступить так же со своими воспоминаниями! Ее до сих пор бросало в дрожь, когда она вспоминала, как Пьетро отреагировал на потерю ребенка. Марина была раздавлена, уничтожена, но Пьетро… Даже если Пьетро был расстроен, он никак не показал этого, он вел себя так, словно ничего страшного не случилось, и таким образом лишний раз напоминал ей о том, как она его подвела. Она не смогла дать ему то единственное, из-за чего он женился на ней, и после смерти ребенка между ними разрослась такая огромная пропасть, что даже слабо тлеющая страсть не смогла перебросить через нее достаточно прочный мост…
Не в силах дольше выносить двойной прессинг воспоминаний и тишины, заполнившей кабинет, Марина почти подбежала к двери, распахнула ее и сказала все еще стоявшему за ней юристу:
– Входите, синьор Ринальди. Думаю, нам давно пора закончить наше дело.
– А под делом ты имеешь в виду окончательное расторжение нашего брака?
Марина застыла. Ей показалось или в его голосе действительно мелькнула болезненная нотка? Она не видела его лица и не могла проверить свое предположение. Впрочем, это просто смешно.
Тигр, плачущий перед прыжком.
– Конечно. Что еще я могу иметь в виду?
Пьетро медленно повернулся к ней. Его лицо было непроницаемо, как маска, высеченная из белого мрамора.
– Что ж, хорошо. Но если тебе все это не нужно… – Он еще раз просмотрел документы, окинул взглядом комнату и бросил бумаги в мусорную корзину. – В этом случае нам не нужны юристы, мы справимся с этим делом своими силами. Маттео, ты свободен.
– Князь… – запротестовал Маттео, но Пьетро поднял руку, и юрист замолчал.
