Отказываться от денег, которые ты дашь мне, если я соглашусь на твои грязные условия?
Пьетро стиснул зубы:
– Я предлагаю тебе щедрое…
– О, конечно, – фыркнула Марина. – Ты ведь очень богатый человек, к тому же, как я уже говорила, существуют законы, по которым делаются такие дела.
На этот раз Пьетро не сдержался. Ее мнение о нем как о человеке, для которого только деньги важны, выбило его из колеи.
– Ты думаешь, я предлагаю тебе содержание только из страха перед законом?!
Он продолжал смотреть ей в глаза и потому заметил, как они меняют свой цвет со сверкающе- изумрудного на теплый травяной оттенок с золотистыми искорками.
– Нет, – призналась она, отводя взгляд и закусывая нежную нижнюю губу острыми белыми зубками. – Нет, конечно, я так не думаю.
– Тогда почему?…
Марина вскинула голову, и Пьетро подавил желание отшатнуться: ее широко раскрытые глаза словно заглянули ему в душу, и он испугался, что она увидит хаос, царящий там, борьбу с самим собой, с реакцией на Марину. Пьетро сжал кулаки. Жизненно необходимо взять себя в руки: шок, гнев, огорчение и подозрительность – сами по себе гремучая смесь; добавьте туда сексуальное влечение, и она тут же взорвется, уничтожив Пьетро.
Секс свел его с Мариной. Секс держал их вместе, даже когда их отношения стремительно катились под уклон. Секс – единственное, что осталось от их связи, по крайней мере для Пьетро. Тяга к Марине до сих пор не давала ему покоя.
Сидя в каком-нибудь метре от нее, отделенный только столом, Пьетро не находил себе места, но все- таки кое-как подавлял животное желание. Однако сейчас, когда она была так близко, когда он чувствовал ее нежный запах, тепло ее тела, ему пришлось призвать на помощь все свое мужество и силу воли, чтобы не поддаться зову страсти.
– Почему? – переспросила Марина, и что-то в ее голосе заставило Пьетро вздрогнуть. – Почему я отказала тебе? Разве это не очевидно?
– Мне – нет.
Марина скептически подняла бровь, и Пьетро понял, что она распознает любую ложь или полуправду.
– Ну хорошо. У меня есть два предположения.
– Два? – удивилась она. – Что это за предположения?
– Первое, – поднял палец Пьетро, – ты считаешь, что, если посопротивляешься немного, это набьет тебе цену и я дам больше денег. Тогда ты сможешь продолжать ни в чем себе не отказывать, ведь ты к этому привыкла.
– Ты не представляешь себе, как сильно ошибаешься, – запротестовала Марина, но Пьетро не дал ей закончить, подняв второй палец:
– Второе предположение состоит в том, что на самом деле ты не хочешь разводиться и думаешь, что, если пробудишь мой интерес, я…
– Не хочу разводиться?! – потрясенно вскричала Марина и отрицательно замотала головой. – Ты же не думаешь… Ты же не думаешь, что я хочу вернуться к тебе? Ты ведь не это имеешь в виду?
Она, наверное, ослышалась, подумала Марина, но в ту самую секунду, как эта мысль пришла ей в голову, она вдруг с ужасом поняла, почему он так сказал.
Когда он схватил ее за руку, она попыталась освободиться, но он не отпустил ее, удерживая без особого усилия, но и не слишком жестко. Маттео и секретарша ушли, и Марина осталась наедине с Пьетро. Присутствие посторонних больше не стесняло ее. Ей надо было сразу вырваться, оттолкнуть Пьетро, но вместо этого она стояла рядом с ним, словно приросшая к месту, как будто ей самой не хотелось, чтобы он отпускал ее, как будто она хотела быть как можно ближе к нему. И Пьетро, несомненно, именно так истолковал ее поведение. Нужно срочно разубедить его!
– Кстати, если уж мы заговорили о том, чего я не хочу, ты не мог бы убрать от меня руки? Мне больно.
– Приношу свои извинения.
Сказав это холодным, равнодушным тоном, Пьетро так резко отпустил ее, что ее рука безжизненно повисла вдоль тела. Однако никакого облегчения это не принесло; напротив, Марине стало еще хуже, и она поняла, как сильно соскучилась по его прикосновениям. Она обхватила себя за плечи, чувствуя, как холодит воздух место, где несколько секунд назад лежала его рука.
– Извини, – повторил Пьетро чуть теплее.
– Ничего, – пробормотала Марина; ей не хотелось, чтобы он думал, что причинил ей боль. – Все нормально.
Она даже взмахнула рукой, показывая, что все в порядке, но это неловкое движение только усугубило положение, усилило напряжение. Пьетро смотрел на Марину с каким-то новым выражением лица. Его глаза потемнели, и Марине стало очень неуютно под этим непроницаемым взглядом. Она переступила с ноги на ногу. Пьетро был так близко и так далеко одновременно.
Марина думала, что годы вдали от него помогут ей забыть, какое воздействие он на нее оказывал. Но теперь, когда после долгого поста ее глазам и чувствам предстало такое пиршество, она не знала, куда смотреть, что впитывать в первую очередь. Волосы Пьетро, черные как вороново крыло, густые и сияющие даже в мрачный дождливый день; его оливковая кожа, еще хранящая золотистый оттенок летнего загара, так разительно отличавшийся от фарфоровой белизны ее собственной кожи; его светлые, искристые как лед глаза над высокими скулами… Марина почувствовала легкий аромат лаймового шампуня, которым Пьетро пользовался и тогда, когда они были вместе, и свежий запах его тела, коснувшийся ее ноздрей, когда Пьетро шагнул к ней, и оставшийся у нее на руке, когда он отпустил ее. Эти запахи навевали столько воспоминаний… Марина потерла руку и прикрыла глаза, приходя в себя.
– Я знаю.
Голос Пьетро выдернул Марину из одуряющего тумана. Тень улыбки тронула его губы, взгляд стал еще пристальнее.
– Знаю. Я тоже чувствую это. Оно так никуда и не делось, верно?
– Не понимаю, о чем ты.
Марина прекрасно знала, о чем он. Она попятилась, хотя делать этого не стоило.
– Что никуда не делось?
– Лгунья, – бархатным голосом промурлыкал Пьетро, наступая на нее, медленно, для стороннего наблюдателя совсем не страшно, но Марину охватил липкий ужас.
– Я не лгу! Я не знаю, о чем ты говоришь!
Она лгала. Она знала. Одного его прикосновения хватило, чтобы все ее тело словно наэлектризовалось.
Пьетро покачал головой:
– Я не боюсь признать, что все еще хочу тебя. Я был бы рад избавиться от этой тяги к тебе, она доставляет мне не меньше хлопот, чем тебе. Но, по крайней мере, я готов признаться в этом, и тебе тоже стоит быть честной с собой и со мной.
– Я не боюсь!
Не боится? Да кого она обманывает? В груди у нее все жарче разгорался огонь желания, выжигающий разум и инстинкт самосохранения. Ни одному мужчине еще не удавалось сотворить с ней такое, кроме Пьетро: одного его присутствия было довольно, казалось, что от него исходят какие-то волны, превращающие Марину в безвольную марионетку, с готовностью выполняющую каждую его команду. Это пугало ее так же сильно, как возбуждало, и она скучала по этому чувству, как же она скучала по нему!
– Ты хочешь честности? Хорошо. Да, я тоже хочу тебя, всегда хотела. Но кроме секса в отношениях должно быть кое-что еще.
– Однако секс – неплохое начало.
Пьетро снова улыбался своей чарующей улыбкой. Марина думала, что, зная это его умение, можно защититься от него, но нет – она так и не подобрала достойную защиту против его чар.
