Девочке нужен любящий отец, а ей, Джилл, муж, настоящий муж, который был бы ей одновременно и любовником и другом. И не важно, будет он богат или беден, красив или непривлекателен, лишь бы проводил с ней время, беседовал, радовался жизни. Главное, чтобы он отдал ей сердце — вот что важнее всего для женщины. Не так уж и много вроде бы.
Ну а если подобный мужчина не встретится, тоже не беда. Они с дочкой не пропадут. Джилл окружит ее такой любовью, что девочка никогда не почувствует отсутствия отца.
Шум двигателей сделался еще громче, и самолет побежал по взлетной полосе.
Она уже намеревалась отойти от окна, как вдруг заметила, что самолет как-то странно качнул крыльями. Она помедлила, потом решила, что это ей померещилось, и снова повернулась, чтобы уйти, но крылья опять дрогнули, и у Джилл замерло сердце: что-то с этим самолетом неладно.
Эйден весь напрягся. В иллюминаторе горизонт то падал, то опускался, то падал, то опускался, и так без конца. В поисках прочной опоры он вцепился в ручки кресла.
— Что за дьявольщина? — произнес кто-то позади него.
Эйден попытался взять себя в руки. В каких только условиях он не летал — при грозе, в ледовом шторме, в ураганном ветре, — и то все обходилось, а сегодня погода — лучше желать нечего. Следовательно, причин для волнения нет. Ни малейших.
Самолет пошел боком и, вместо того чтобы выровняться, сделал поворот на сто восемьдесят градусов.
— Что за дьявольщина? — повторил пассажир сзади. Эйден поймал себя на том, что мысленно чертыхается теми же словами. В салоне загудели голоса, кое-кто выражал свое недоумение в довольно резких выражениях.
Из кабины вышел пилот и спокойным тоном объявил, что оснований для тревоги нет, но они тем не менее возвращаются в аэропорт. Затем посоветовал всем пристегнуть ремни.
— Я постараюсь посадить машину как можно мягче, — добавил он.
В чем дело, пилот не объяснил, и его слова никого не успокоили, а тем более Эйдена, который всегда безошибочно замечал ложь и неискренность.
Самолет все больше и больше заваливался то на одно крыло, то на другое. Эйден плотно смежил веки и сделал несколько глубоких вдохов, потом заставил себя открыть глаза. Впереди виднелся аэродром и даже верхушки деревьев внизу. Эйден измерил глазом расстояние до аэродрома и деревьев, и его прошиб холодный пот.
Меж тем самолет пошел на снижение, ломая по пути древесные ветки, которые разлетались по сторонам наподобие спичек. Кто-то из пассажиров рыдал, кто-то кричал, другие, напротив, в ужасе онемели. В числе последних был и Эйден.
Внезапно деревья исчезли из виду, и самолет помчался над взлетной полосой. Он шел на посадку, точнее, не шел, а валился, притом с невероятной скоростью. Но вот наконец Эйден ощутил удар, еще один, и снова удар… Его пронзила острая боль в спине, в ноге, в руке… Диким от мучительной боли голосом он вскрикнул «Бекки!» и потерял сознание.
Глава вторая
Стоя у окна в здании аэровокзала, окаменевшая от ужаса Джилл видела, как самолет ударился о взлетную полосу, а затем, дергаясь и подпрыгивая, пошел дальше. Даже сквозь толстое оконное стекло до нее донесся тошнотворный скрежет рвущегося металла и ужасающий рев двигателей.
Через несколько сот ярдов самолет остановился, и воцарилась зловещая тишина.
К окну незамедлительно приникло множество что-то выкрикивающих людей. По взлетному полю к завалившемуся на бок и напоминавшему в этом положении огромного мертвого бегемота самолету промчалась аварийная машина. Джилл наконец вышла из состояния ступора и бросилась бежать, но всем корпусом налетела на чью-то вытянутую руку.
— Куда вы, мисс, куда?! Туда нельзя.
Джилл в ярости бросила взгляд на задержавшего ее человека. Местная охрана!
— Мой муж в этом самолете! Пустите же! — услышала она свой отчаянный голос.
— Успокойтесь, мисс, успокойтесь! — повторял мужчина. Джилл почувствовала удерживавшие ее сильные руки охранника и только тут поняла, что она с ним дерется. — Я работаю здесь тридцать лет. Бывали катастрофы и похуже, а пассажиры уходили на своих ногах. Ага! Видите? Что я вам говорил?
Джилл прекратила сопротивление и взглянула в ту сторону, куда устремился взор охранника. Действительно, к средней — запасной — двери самолета уже приставили аварийные трапы, по ним служащие аэродрома поспешно спускали людей и отводили в сторону.
Другие — в серой форме — поливали фюзеляж пенящейся жидкостью. Во избежание пожара, догадалась Джилл. Затаив дыхание, она не спускала глаз с трапа, мысленно умоляя мужа поторопиться. Но тот все не появлялся, и тревога с новой силой овладела Джилл.
Промчалась вторая машина, на сей раз это была карета «Скорой помощи». За ней последовала третья, и Джилл сердито посмотрела на охранника, уверенная в том, что он ввел ее в заблуждение.
Вскоре вокруг потерпевшего аварию самолета засуетилась целая толпа служащих аэродрома. Несмотря на большое расстояние, до толпившихся у окна людей долетали их взволнованные голоса. А Эйдена все не было и не было.
Открыли второй запасный выход, из которого начали выносить людей на носилках. Тут подоспела машина из ближайшей больницы и несколько полицейских пикапов. Впившись глазами в толпу на аэродроме, Джилл пыталась разыскать в ней Эйдена. Но тщетно. Ей начало казаться, что вселенная вокруг нее рушится.
Наконец-то! Вот появился и Эйден, безусловно одним из последних пассажиров. Джилл смогла лишь разглядеть, что он прихрамывает. Но что из того — он, слава тебе Господи, идет на собственных ногах и держится довольно прямо. От пережитого волнения Джилл охватил озноб.
— Прошу вашего внимания, господа! — услышала она над собой женский голос. Молодая дама с внешностью секретарши стояла у запертого теперь выхода на взлетное поле. — К сведению находящихся здесь друзей и родственников пассажиров с только что… только что возвратившегося в аэропорт самолета. Их всех, независимо от того, получили они травму или нет, отправляют в больницу Святого Луки, здесь, в Веллингтоне. Не пытайтесь сейчас войти с ними в контакт или сесть вместе в машину. Это лишь затормозит все дело. Отправляйтесь прямо в больницу Святого Луки, в отделение неотложной помощи. Там вы сможете с ними увидеться.
Едва дослушав последние слова, Джилл вытащила из сумочки ключи от машины и бросилась к дверям.
Внезапное появление тридцати пациентов повергло в хаос неотложку больницы Святого Луки. Джилл пришлось чуть ли не час мерить шагами приемное отделение, прежде чем дошла ее очередь получить справку о состоянии мужа. Больных исследуют, сообщили ей. Кабинеты, где это происходит, могут вместить только родственников тяжело пострадавших. Ну что ж, какая-никакая, но это все же была информация.
За время ожидания Джилл успела позвонить домой, миссис О'Брайен, и на фирму, где работает Эйден, — сообщить, что деловой встрече в Нью-Йорке не суждено состояться. Глава компании, с которым говорила Джилл, попросил ее держать их в курсе дальнейших событий.
Наконец шустрая санитарка проводила Джилл в палату, где находились четверо пациентов, один врач и чересчур юная сестра, готовая вот-вот расплакаться. На одной из коек Джилл обнаружила Эйдена, лежавшего с закрытыми глазами, и бросилась к нему.
Вместо роскошного костюма на нем был синий больничный халат, едва доходивший до колен. В ярком свете ламп Эйден казался таким беспомощным, что Джилл невольно почувствовала острую жалость и
