Лиана
Вышли с закатом, когда дневная пыль осела, и в небесах загорелся Наконечник стрелы — самая яркая звезда, вокруг которой крутится мир.
Здесь, невдалеке посёлка, ещё вились дорожки, по которым пустынники каждый вечер ходили за горючим волосом и широкими листьями слон-дерева. Лес ушёл отсюда давно, и горячие ветра загладили ямы и борозды.
Свет, как искатель и мужчина, шёл впереди. На перекинутом через плечо ремне из кожи личинки прыгунца висели полные воды пузыри перекати-поля. Била по бедру котомка с лесными снадобьями. Дядька Людмил не пожалел, отдал в поход большую часть. В дороге и лесу они нужнее. Юра ковыляла следом, тащила провиант. И ругалась сквозь зубы.
- Кто дурак?! - не выдержал Свет.
- Настасий, кто ещё! - прошипела Юра. - Захотелось ему в огородники.
Вот глупая. Что значит — захотелось? Старшие выбирают, кому кем быть. Этому — в искатели, тому — в пустынники, а кому — в манящие.
- Чего сама в огородницы не пошла? - пробормотал Свет и тут же пожалел.
- Дурак!
Понятно. Теперь про него. Расстроена девчонка. Как Настасий на неё смотрит! Лестно ей. Сама тоже поглядывает, в ответ. Только идти с ним, Светом, приходится. Огородники за лианой не ходят. Обидно. И Свету обидно. Хорошая девчонка, хоть и курносая. И чего задирается?
- Юрка, кончай ругаться! Приведём лиану, и катись к своему Настасию!
- У-у-у, дурак!!
Снова не так. Что, почему? Ох, женщины, вспомнил он присказку наставника, и дальше пошёл молча.
Начались ямы и ямины. Лес сидел в этом месте долго, понаделал дыр.
- Под ноги смотри! - скомандовал Свет.
Не успел, конечно.
Юра пискнула и скатилась в здоровенный ухабище. Слон-дерево сидело. Долго сидело, вон какие рвы прокопало.
- Сказал, под ноги смотри, - он подал девушке руку.
- Дурак, - буркнула. – Темно же.
- По моим следам иди.
Теперь не пустыня вокруг была, сплошное рыхление. Канавы чередовались с ухабами, воронки с провалами. Старый лес, хороший. Семь дней через посёлок проходил. Горючего волоса в обрез хватило, дымы вокруг землянок пускать. Силища. Теперь догнать только. Дальше Юркина забота. Людмил так и сказал: «В походе и в лесу — ты главный. Лиану найдёте — дальше её работа, а ты помогай». Он поможет, пусть сама не мешает. Курносая.
Отсчитав десять тысяч шагов, Свет взял левее. На два пальца. Теперь шли шесть пальцев вправо от Наконечника.
- Куда это мы?
Надо же, следит! Что мне, говорит, ваша пустыня. Песок и пыль, ничего больше. Но заметила ведь?
- Да. Старый сказал дойти до Зуба. От него повернём.
- Крюк же!
- Старый сказал, значит, идём. Найдём Хижину первых — хорошо, нет — тоже ладно. Нету её, скажем, на восемь пальцев вправо от Наконечника.
- Дурак. И Старый твой тоже дурак. Лиана нужна, дома воды всего на неделю, а мы должны Хижину искать! Нет, наверное, никакой Хижины. Мало ли, чего Старый скажет. Он из ума выжил уже. Точно.
Юра шла и бурчала. Бубнила и бормотала.
Она боится, понял вдруг Свет. Вот и ругается, страх гонит.
- Не ругайся, говорю! Доведу до леса. Завтра к вечеру, край к утру. Не подведи только.
- Не подведи, не подведи, - передразнила Юра и замолчала. До самого Зуба.
Зубом называли скалу с плоской вершиной. Отсюда начинались все пути искателей. Шли каждый раз по-новому. Наставник рассказывал: когда он с Сергеей, будущей женой, за лианой ходил, брал на семь пальцев вправо. Двадцать лет прошло, Свет не родился ещё. По уму, и сейчас бы Людмилу идти, но свалился с песчаной лихорадкой. Сергея тяжела, третьего ждёт. Куда им в пустыню?
Странное дело. Что лиане эти годы? Они долго живут. В лесу лет до ста. В посёлке меньше, но ещё десять протянула бы. Старый объяснил: личинка прыгунца испортила. Лес близко кочевал, вот и перескочила. Так-то прыгунец обитает на слон-дереве, у него корнехвост руками не обхватить, что ему одна личинка!
На четвёртом часу Свет объявил привал.
Юра достала сушёные гем-опята, Свет нацедил воды из перекати-поля.
- Слушай, Юрка, - спросил он, - оно совсем на слона не похоже. Почему так назвали?
Семь крупных звёзд созвездия Слона мерцали над кромкой дюн. Семь огней, названных именами древних героев: Слева Таисий, Ивана, синяя Рудольфа и колючий красный Марф. Правее внизу Федора, выше - Николая и совсем низко справа Людмил.
- Людмил, наверное, тоже искатель был. За лесом ходил, подальше. И звезда в сторонке.
- Нет, - Юра помотала головой. – Манящей рядом нет. Таисий или Марф. А почему не похоже?
- Два корня получается, - показал Свет. – Таисий и Людмил.
- Кто их знает, первых, - Юра зевнула. – Назвали и назвали. Долго нам ещё идти?
- До утра. Станет жарко – на днёвку встанем. Устала?
- Сам ты устал!
- И я устал, - решил не спорить Свет. – Пошли?
Скажет, тоже, устал. Разве это работа, по холодку прогуляться? В пустыне ночью тихо, безопасно. Твари без леса не живут, беречься некого. Только случайно встретить можно, если под ноги не глядеть. А он на что? Не работа, отдых. Не то, что воду в акведук поднимать. За день умаешься – руки отваливаются.
Беда случилась, когда небо уже порозовело, и солнце готовилось выпрыгнуть из-за дальних барханов.
Стожалка. Они вообще баб не любят, или любят слишком сильно, смотря как посмотреть. Чтобы мужика укусила, наступить нужно. А женщину.… Сами сбегаются, будто чем намазано. Говорили ей – Отвернусь, тут садись! Застеснялась, понесло её за бугор! И он хорош. Нет бы, прикрикнуть, остановить!
Юра была в обмороке. Сначала ноги. Так и есть, вот она! Зелёный плоский кругляш прилип сбоку, чуть ниже колена, и кожа вокруг начала краснеть. Свет ухватил стожалку и резко дёрнул. От боли Юра пришла в себя и застонала:
- Что…
- Подожди.
Ножки стожалки мерзко шевелились. Свет присмотрелся, и от сердца отлегло. В ране осталось только одно жало. Он откинул тварь подальше и достал острый нож.
- Кричи, только не дёргайся, - сказал девчонке, навалился сверху и тут же сделал быстрый разрез. Юра охнула и обмякла. Жало не успело зарыться глубоко, Свет вытащил его и раздавил в пальцах. Крепко стиснул перекати-поле и промыл рану. Достал из котомки жгучего ежевичного порошка и присыпал разрез. Кровь остановилась и запеклась. Подождав, пока подсохнет бурая корочка, Свет замазал место укуса целебной смолой. Потом срезал с рубахи широкий лоскут и плотно завязал девушке ногу.
Успел!
Осталось день пережить, а там и до леса недалеко. Ветер уже пах близкой зеленью. В лесу они не пропадут, не зря Людмил учил его снадобьям. Первое – свежей смолы набрать, потом от жара. Но сначала -
