преодолеть бегом. За это время он успел продумать план действий до мельчайших деталей.
У подъезда Александра встретило препятствие, имевшее вид железной двери с кодовым замком, что было довольно странно, так как в эти годы железные двери еще не были здесь так распространены. Это где-то через год – полтора сложно будет найти подъезд без железной двери. Замки в массе своей, правда, будут устанавливаться не кодовые, а под магнитный ключ, который, в свою очередь, через десяток лет сменит биометрический идентификатор.
Все это, конечно, просто замечательно, но конкретно сейчас этот допотопный замок очень мешал Александру. Мимо этой преграды необходимо было пройти очень тихо, дабы ни в коем случае не побеспокоить сон обывателей, среди которых, как известно, очень много потенциальных 'жалобщиков'. Свидетелей, проще говоря.
Он стоял, мысленно перебирая варианты, а внутренние часы безжалостно отсчитывали время до восхода солнца. Можно, конечно, поиграть в скалолаза, но есть несколько минусов. Во-первых, лезть придется до четвертого этажа, так как до третьего решетки. Во-вторых, придется бить стекло, а шуметь в данный момент не стоит. Наверное, в конце концов, он бы все-таки прибег к этому небезопасному способу, но тут его рука случайно скользнула по ряду выступающих кнопок замка. Некоторые были чуть заметно продавлены! Минута на изучение, и пожалуйста!
Дверь поддалась неожиданно легко. Похоже, жильцы очень гордились своей 'железкой', редкой пока еще в этом районе роскошью, и регулярно ее смазывали. Аккуратно придержав дверь, чтобы она не хлопнула при закрывании, он устремился к лестнице. Поднялся Кротов всего на два пролета. Обычно именно там в типовых пятиэтажках располагаются почтовые ящики. Осмотревшись, он заметил в темноте (в России лампочки в подъездах вообще долго не живут) старую батарею. Именно за нее и отправился пистолет с отпечатками пальцев Ежа. Затем Александр достал из кармана пакетик с 'порошком' и аккуратно просыпал половину около батареи. На этом этап номер один можно было считать законченным.
Посмотрев, достаточно ли для его целей 'порошка' осталось в пакетике, Александр поднялся на четвертый этаж, где остановился около двери под номером двенадцать. На него грустно смотрела старая железная дверь, покрытая неровным слоем синей краски. Больше всего Кротова заинтересовала замочная скважина. Довольно большая, под толстый длинный ключ, и, что самое главное, сквозная. Замечательно. Как правило, при такой скважине, обязательно ставят вторую дверь, чтобы избежать сквозняков, но Кротову опять повезло. Было довольно тепло, и дверь, при проверке (один взгляд в скважину) оказалась незапертой.
Бесшумно Александр поднялся на пролет выше. Здесь он повел себя достаточно странным, на взгляд стороннего наблюдателя, образом – выложил всю свою наличность на подоконнике. Ему была необходима самая новая банкнота. Наконец он выбрал подходящую, достоинством в пятьдесят рублей. Действуя почти с хирургической точностью, Кротов насыпал на ее край остатки 'порошка'. Затем, стараясь не просыпать ни крошки, начал сворачивать купюру в трубочку. Все, самое сложное позади. Осталось только спуститься обратно к двери Ежа, и, приставив получившуюся 'трубочку' к замочной скважине, резко в нее дунуть так, чтобы вся 'начинка' оказалась в квартире.
Выйдя на улицу, и отойдя на безопасное расстояние, Александр первым делом сжег пятидесятирублевку. Теперь осталось только сделать один анонимный звонок в очень страшную структуру под названием 'Федеральная служба Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков', больше известную в народе как госнаркоконтроль, и, проявив свою гражданскую сознательность, сообщить, что 'по такому-то адресу, кажись, злоупотребляют'. Вот теперь можно дышать спокойно.
Этим утром Еж проснулся от настойчивого стука в дверь. Как у многих наркоманов, у него была легкая форма паранойи, что никак не способствует здоровому и крепкому сну. Родители уже ушли на работу, так что открывать, кроме него было некому. Примерно минуту помучившись, он понял, что нежданные гости уходить никак не собираются. Пришлось вставать. На какое-то мгновение его посетило смутное чувство, что лучше бы ему остаться в постели. Последнее время такие опасения довольно часто преследовали его, когда он слышал стук в дверь, телефонный звонок или просто громкий хлопок, так что обращать внимание на дурное предчувствие он не стал.
— Кто там? — недовольным голосом крикнул он, подходя к двери.
— Соседка я! Мария Петровна! Что ж ты, ирод, делаешь-то! Честных людей по утрам топишь!!
Он моментально опознал по голосу соседку снизу. Еще бы! Эта истеричка, по мнению Ежа, каждый день устраивала ему концерты. О том, что обычно люди плохо относятся к грохочущей музыке и звукам пьяных оргий до четырех часов утра, он как-то не задумывался.
— Слышь, ты,… старая!.. — начал он, открывая дверь.
Договорить ему не дали рослые дядьки в камуфляже, вооруженные короткоствольными автоматами.
— Лежать! Мордой в пол,…! — прогремело со всех сторон.
Еж был моментально скручен, и уложен на пол. При первом же намеке на вопрос 'какого…?!', он получил пинок по ребрам. Больше глупых вопросов не возникло. Через пять минут была организована служебная собака, которая тут же ударилась в дикий захлебывающийся лай. Оперативники тут же приступили к обыску. Очень скоро им удалось найти несколько тайников с такой химией, какую самый прожженный адвокат за таблетки от кашля выдать не смог бы.
'Удачный рейд, — размышлял капитан Усаченко, возглавлявший всю операцию. — Да еще и ствол в подъезде нашелся. Будет чем перед начальством козырнуть, а то в последнее время что-то… Эх! Надо не забыть сверить отпечатки, кстати. А то мало ли…'
Факт участия в проверке анонимного звонка ОМОНа объяснялся очень просто. Не далее как вчера вечером начальство изволило устроить не слишком усердному капитану Усаченко Л. С. дежурный втык. Так что к 'анонимке' последний отнесся со всем вниманием. Если пустышка, то начальство убедится, что он все-таки хоть что-то делает, а если нет, то и того лучше!
Домой Александр пришел, когда за окном уже вовсю светило солнце. Ему просто захотелось прогуляться. В это время года самое приятное время в сутках было между четырьмя и пятью часами утра. Пока пусты улицы непроснувшегося города, а воздух, еще не загаженный автомобильными газами и поднятой пылью, свеж и тих. Кто-то считает, что в городе не увидеть настоящего рассвета. Это не так. Александр встретил восход солнца на школьном стадионе. Когда же день полностью вступил в свои права, он встал и направился в сторону маленького круглосуточного магазинчика, все еще не вытесненного огромными супермаркетами, за свежим хлебом. Возвращаясь, он отрывал куски еще теплого хлеба и отправлял их в рот. Много ли человеку надо для счастья? В этот момент ему казалось, что нет. Почему-то в этот момент ему подумалось, что эпоха супермаркетов напрочь убила свежий хлеб на прилавках.
Когда он зашел в квартиру, Наташка все еще спала, свернувшись калачиком на диване. Кротов посмотрел на нее несколько секунд, после чего направился к креслу. Сон пришел почти сразу.
Проснуться пришлось через несколько часов. Была у Александра одна интересная особенность: он чувствовал, когда рядом с ним кто-то просыпался, его глаза моментально открывались сами собой. Даже если человек находился в другой комнате. Притом, если он решал спать дальше, сон приходил мгновенно, и больше он на этого человека не реагировал, пока не просыпался следующий. Ощущения не подвели его и на этот раз. Как только Наташка начала продирать глаза, еще толком не решив, вставать ей, или завалиться спать дальше, его организм моментально среагировал на внешний раздражитель.
— Проснулась? — потянувшись, громко поинтересовался он.
Странно, но организм чувствовал себя совершенно выспавшимся, даже чуточку 'недопереспавшим'. Посмотрев на часы, он обнаружил, что уже почти час дня. Он проспал почти шесть часов! Для Александра это была нечто из ряда вон, так как просыпался он обычно очень рано. Если же ему не удавалось выспаться ночью, то, как правило, приходилось ждать следующей. День, считал он, создан для выполнения текущих задач.
— Доброе утро! — поприветствовала его Наташка. — Боже! Рань-то какая! Я спать!
— Ага, сейчас! — в тон ей ответил Кротов. — Живо на кухню! Там найдешь свежую булку. Сооруди каких-нибудь бутербродов!
— Но… — хотела по привычке начать возражать она.
— Живо.
