Ступайте в город, и все будет в порядке.
— Зачем нам идти в город? Чтобы от меня все шарахались? Чтобы надо мной издевались? — ощетинился Просто–Свинья.
— Что за чепуху ты мелешь? Никто не станет над тобой издеваться! Разве ты не понял, что это были три птицы Многозначительной видимости и что они принесли вам всем предметы, оказывающие магическое действие на людей?.. Да чего ж вам теперь бояться! Успех обеспечен! Вы победите!
— И трое оборванцев, убежденные этими вескими доводами, воспрянули духом. Просто–Свинья, не раздумывая, сбросил свое рубище и заменил его дорогим костюмом безупречного покроя, что отнюдь не устранило свойственный Просто–Свинье едкий запах и не отучило постоянно плеваться.
— Бродяга–Молчун приколол к лацкану пиджака орден Верховного попугая, а поэт–пропойца нахлобучил на голову лавровый венок.
— А теперь в путь! — скомандовал Жоан Смельчак, возглавив эту зловонную фалангу. — Вперед к славе! Когда они очутились у городских ворот, Жоан поделился со спутниками своими планами:
— По–моему, нам нет смысла входить в город всем скопом. Сперва пойдет один, за ним другой, а уж потом третий. Так будет благоразумнее. Вы согласны?
Просто–Свинья, скованный изящным костюмом, который с непривычки жал ему под мышками, мгновенно согласился с Жоаном.
— Мы сделаем все, как велит ваша милость. Ребята выполнят любой ваш приказ.
— Отлично. В таком случае Просто–Свинья первым двинется со мной. Остальные будут ожидать меня здесь, — распорядился Жоан Смельчак.
Бродяга–Молчун, гордо выставивший на всеобщее обозрение орден Верховного попугая, и Попка–Дурак, увенчанный сбившимся набекрень лавровым венком, с готовностью одобрили этот план. И Жоан Смельчак, зажимая пальцами нос, направился в город с Просто–Свиньей, который в новом шикарном костюме выглядел еще гаже и смешнее, чем прежде. Первой попалась им навстречу девушка с кувшином на голове. Покачивая бедрами, она шла к фонтану за водой.
— Подойди к ней! Не бойся! — шепнул Жоан своему подопечному. Просто–Свинья не посмел ослушаться. Он обнажил в дурацкой улыбке свои гнилые зубы и, обдав Жоана своим мерзостным духом, неуверенно подошел к девушке. Взглянув на него, она выронила кувшин, который разбился вдребезги, и вскрикнула, изнывая от восторга:
— Ах, до чего же красивый мужчина! Никогда в жизни не видела такого красавца! Конечно, это принц! Это волшебный принц!
И она бросилась бежать как одержимая, а соседские кумушки, привлеченные шумом разбитого кувшина и воплями девушки, все, как одна, высунулись из окон.
— Спешите видеть самого красивого человека в мире! Спешите поглядеть на принца! И вскоре ликующие женщины окружили Просто–Свинью и в экстазе преклонили пред ним колени.
— О! Как он благоухает! — восхищалась одна из них, с благоговением вдыхая запах падали, который исходил от Просто–Свиньи.
— И какая благородная у него улыбка! — вздыхала вторая, посылая воздушные поцелуи черным зубам бродяги.
— Это волшебный принц! — вопили все хором.
— Ах, какой он изящный, — сладко стонала третья, закатив глазки. В конце концов полиции удалось разогнать эту сумасбродную толпу и избавить оглушенного и полузадушенного Просто–Свинью от неистовых восторгов его поклонниц. Однако вмешательство полиции не только не усмирило страсти, но, напротив, подлило масла в огонь. На улицах раздавались истерические выкрики и призывы. Назрела угроза мятежа и баррикад. И трудно предположить, чем бы это все кончилось, если бы энергичная председательница «Лиги женщин мечтающих о волшебных принцах» не взгромоздилась на почтовый ящик и не обратилась к женским массам с такими словами:
— Женщины! Имею честь сообщить вам, что наша лига приняла единодушное решение провозгласить сеньора Просто–Свинью волшебным принцем и признать его почетным гостем нашего достойного города.
Аплодисменты, хлопки, обмороки, нервные припадки, восторженные приветствия и возгласы, головокружение и снова обмороки, цветы и снова цветы…
И Жоан Смельчак, удовлетворенный воздействием волшебного костюма, подарка птиц Многозначительной Видимости, отправился на поиски двух других бездельников.
Вторым отправился в город Бродяга–Молчун. Он безмерно похвалялся своим большим орденским крестом. И недаром— орден действительно ошеломлял всех, начиная с убеленного сединой старика, который перешел дорогу, чтобы поклониться Бродяге–Молчуну. Сняв шляпу, старик сказал с подобострастной улыбкой:
— Ваше превосходительство большая знаменитость. Вы — величайший представитель нашей Расы.
— Это гениальный оратор Бродяга–Молчун! —пояснил Жоан Смельчак, в притворном экстазе возводя очи к небу.
— Знаю, — покачивая головой, проговорил всеведущий старец. — Кто не знает этого блестящего оратора–златоуста, награжденного большим крестом Верховного попугая? Не так давно я прочел и выучил наизусть его знаменитую философскую и высокоученую речь на тему «Пустота никогда не существовала». Открытие это — величайшее достижение науки нашего полуострова.
А спустя четверть часа глухонемой, самозабвенно жестикулируя, собрал вокруг себя пылкую толпу приверженцев, которая взывала к нему со слезами в голосе:
— Говори! Вещай! Проповедуй! О, чаруй нас своим словом! Нет, слова не нужны. Достаточно одних жестов. Поднимись на балкон Муниципальной палаты и яви нам высший дар своего красноречия! И они на руках внесли шарлатана Бродягу–Молчуна в здание муниципалитета.
— Не теряйся, приятель! — одобрил его Жоан Смельчак. — Всучи им свои эликсиры.
И Бродяга–Молчун, немой от рождения, так и сделал. Руками он описал красноречивые фигуры, с помощью которых привык восхвалять чудотворный мозольный пластырь.
— Какая техника речи! —восхищенно перешептывались в толпе. — Он выражает жестами то, чего не передать словами.
— И сколько тепла! — бушевал один из слушателей, тронутый до глубины души.
— Его речь доходит до самого сердца, — неистовствовал другой.
В довершение сенатская делегация Ассамблеи старейшин явилась приветствовать его превосходительство Бродягу–Молчуна, кавалера большого креста Верховного попугая, и пригласила его высказаться с почетной трибуны, с которой дозволено было говорить только избранным. А Жоан Смельчак, по горло сытый всей этой шумихой, решил принять участие в торжественной встрече ПопкиДурака; эта встреча затмила прием, оказанный Просто–Свинье и Бродяге–Молчуну.
И в самом деле, триумфальный кортеж протянулся от городских ворот до королевского дворца, где на устроенном в честь Попки–Дурака торжественном приеме выстроились в две шеренги действительные члены Академии искусств. Не было недостатка и в школьниках с букетами цветов, которые, спешно разучив гимн «Славься, поэт!», исполнили его в честь высокого гостя. По предложению Ассоциации торговли закрылись все магазины: в «Правительственной газете» опубликовали декрет о введении двухдневного праздника в связи с визитом несравненного гения. Университеты присудили Попке–Дураку ученое звание доктора Honoris Causa. Чтобы не остаться в долгу, студенты присвоили ему титул Почетного Прогульщика. Выпустили специальные марки с его изображением. Колченогие вирши пьянчужки были включены в хрестоматию для государственных школ, и их по строчкам цитировали в своих речах преподаватели и ученики. Кончилось тем, что толпа в порыве яростного идолопоклонства подъемным краном водрузила поэта на вакантный пьедестал, сооруженный на всякий случай, и Попка–Дурак простоял на нем несколько часов со сбившимся набекрень лавровым венком, наслаждаясь всенародными овациями.
— Прощай, Попка–Дурак! — окликнул его снизу Жоан, от души веселясь при виде лавроносного пьяницы.
— Прощай, приятель! —возгласил рифмоплет с высоты своего пьедестала, балансируя зонтиком, чтобы не свалиться на головы своих почитателей. — Скажи этим людям, пусть поднесут мне стаканчик. А то у
