удастся. А делать больше ничего не хочется, да и нечего. Лежать... смотреть в небо... слушать плеск волн... Матерь Божья, как же неимоверно мне наскучило это занятие!
— Бренда...
Сочетание белой шелковой сорочки с парусиновыми штанами — уже обзаведшимися парой внушительных прорех — выглядело довольно забавно, Впрочем, не более, чем костюм Рысьева — нечто мундироподобное и, разумеется, черное. Как он до сих пор не сварился в этих сапогах?
— Что, любимый?
— Я тут подумал... а не отправиться ли нам на рыбалку?
— Знаешь, — приподнявшись, я оперлась на локоть и с интересом взглянула на мужа, — тебе удалось меня удивить. Мы ведь совсем недавно вернулись... с рыбалки.
— Два часа назад.
— Всего лишь два часа назад...
— Целых два часа назад, — поправил меня Крис. — Достаточно долгий срок, чтобы я успел соскучиться... по рыбалке.
— Спина у меня, между прочим, до сих пор не зажила.
— Милая, я уже двадцать два раза извинился... могу повторить в двадцать третий. Ну кто ж знал, что эта каучуковая хрень, из которой чертовые коротышки...
— Партнер, насчет коротышек — полегче!
— Малыш, сверни уши в трубочку, пока я не решил их законопатить, — не оборачиваясь, огрызнулся Крис. — Бренда...
— Крис... ой, только не пытайся делать жалобные , спаниель из тебя все равно получается никудышный! Я согласна... только ответь, пожалуйста, почему на яхте ты не проявлял и половины такой буйной страсти... к рыбной ловле.
— Честно — не знаю, — признался муж, рывком устанавливая меня в вертикальное положение.
— Может, на яхте хватало и других интересных занятий? — вкрадчиво осведомилась я.
— Между прочим, — наклонившись, Крис принялся распутывать узел бакштова, — одна молодая жена тоже отнюдь не скучала по ночам.
— А учебник по навигации, значит, ты бы за меня читал?
— Не знал, — хмыкнул Крис, — что Дюма пишет учебники по навигации...
— Эй, вы куда?
— Викки, не задавай дурацких вопросов, — обернувшись, Роника Тамм весело подмигнула мне, — не то начнешь получать столь же дурацкие ответы.
— Просто хотел...
— Просто запомни, что у Криса и Бренды все еще медовый месяц, Викки. Все!
Роника — отличная подруга, перепрыгивая на корму лодки, подумала я. Даже эта привычка разгуливать без одежды... гимнофилия, так, кажется, назвал ее Рысьев — после чего минут пять скакал по плоту, пытаясь одновременно увернуться от разъяренной Роники и объяснить, что употребленное им слово всего лишь древнегреческий термин, а не площадное ругательство.
Что-то в этой привычке есть... определенно.,, что ж посмотрим. Может, через неделю-другую я тоже рискну стащить рубашку прямо на плоту... не таясь, пока лодка отстанет на полсотни ярдов.
— Ай!
— Это ведь была твоя идея, любимый, — я состроила самую невинную мордашку, на которую только была сейчас способна, даже ресницами похлопать не забыла. А я... а что я? Скромная...
— Щипаться-то зачем?
— А вот захотелось.
— Р-р-р-р... укушу...
Тихая, невинная девушка... ну... почти невинная., Лежать!
— Вообще-то я думал... — начал Крис и осекся, когда ноготь моего указательного пальца уперся ему в грудь.
— Думать здесь, — я легонько нажала, и муж, все с тем же озадаченным выражением поверх бороды (не очень-то она ему идет, по-моему. Заставить сбрить?) шлепнулся на дно лодки, — буду я. И делать... все остальное — тоже я!
— А-а... мне совсем ничего нельзя?
— М-можно... мр-р... и ты уже... мр-р... сделал... мр-р-р... все, что от тебя пока было нужно.
Линь, который связывал лодку с «Гордостью Гномов», был в длину всего сотню ярдов — звуки над водой порой разносятся куда дальше. Плевать — на плоту все и так отлично знают, за какой рыбкой мы отправляемся!
— Бренда...
— Молчи... мр-р-р...
— Ты...
— Молчи, Криски, молчи... ур-р... сейчас я проверю... проверю... ах-х... проверю, насколько тебя, муж мой, хватит... мр-р-р, мр-р-р.
— Тебе, — дыхание его было прерывистым, на лбу выступили крупные бусины пота... оч-чень соблазнительно выглядевшие... и я не смогла удержаться. М-ням! Ах-х! — Тебе никак не надоест проверять... кто сдастся первым?
— А тебе?
— Никогда... Да-а... Бренда...
— Молчи, Крис, молчи...
— Ангел мой...
— Не-ет... ангелы так не умеют...
— Хорошо... ты — чертовка, Бренда. Нет, чертенка. Самая невероятная чертенка на свете!
— Мур-р! Мр-р-р!
Будь ты трижды проклята!
Я уже не соображал почти ничего. Наверху, почти в зените пылал ослепительный белый диск — и в его лучах сверкали тонкие полоски влаги на смуглой от загара коже. Сколько часов... или дней... тянется эта пытка? Два? Три? А эта... демоница... суккуб, ловко притворившийся человеком! Но сейчас ты выдала себя... ни одна женщина не способна на такое... ни одна... кроме моей жены!
Сказать, что она двигалась медленно, — значит не сказать почти ничего. Путь улитки от кончика к черенку по сравнению с этими движениями казался молниеносным броском. Вдобавок Бренда еще и замирала... подолгу... и каждое мгновение этих пауз было раз в десять мучительнее. Соленое... опять прокусил? Нет, не кровь... вот опять... это — капли пота, срывающиеся где-то в ослепительном сиянии надо мной с самого безупречного в мире соска... левого... или правого... но губу в этот раз точно съем.
Потом что-то неуловимо изменилось. В первый момент я даже не сообразил, что именно. А поняв — не поверил... пока движения не ускорились настолько, что это стало совершенно очевидно.
— Я... сейчас... взорвусь...
— Кри-и-ис-с...
— Бренда...
Этой чертовой кошке так нравится мучить меня... и себя... вот и сейчас она вновь замерла — я едва сдержал вопль, — выпрямилась. Нарочито медленным движением откинула со лба челку... вскинула руку, словно пытаясь указать на что-то впереди... а потом я исчез в оглушительно-беззвучном взрыве, который вознес меня на те небеса, куда не залетают даже ангелы.
— Проклятье, любимый...
— Что... — дышать я уже мог, но с трудом. — Что не так? У тебя в этот раз лицо было... необычное...
— У меня... — Бренда, похоже, также не до конца восстановила контроль над легкими, — было странное лицо... потому... что я пыталась... пыталась...
— Пыталась?
