Он сжал мою голову руками и поцеловал меня так, как никогда не целовал — крепко, страстно, почти отчаянно. Но потом вдруг отшатнулся, потер лицо, стирая с него все эмоции, и сказал:
— Ты, кажется, хотела прогуляться?
Мне не понравился его голос. Это был не его голос, не Ната, а чужого человека.
Тило отменил все консультации и помчался на мельницу, чтобы караулить там телефон. Он не мог припомнить, чтобы Имке была так когда-либо испугана. Она не говорила, а сипела от страха.
Ключ у него был, хотя он им никогда не пользовался, потому что без нее он не приезжал. И все же ключ имел особое значение.
Имке посвятила ему книгу, ввела его в круг своих друзей, он даже стал членом ее семьи, но ключ к дому был самым лучшим из ее подарков. Даря ему ключ, она давала ему пропуск в ее личное пространство, и он никогда не стал бы злоупотреблять этой привилегией.
Как всегда, входя в ее дом, он ощутил его покой и представил себе, каково было бы жить здесь с Имке. Может быть, время настало. Тило покачал головой: размечтался на старости лет.
Он устроился со своими книгами и бумагами, которые привез с собой, за столом в оранжерее, намереваясь поработать, если удастся сосредоточиться. Он все-таки очень беспокоился о Ютте. Раньше он и не догадывался, как она ему дорога.
Правда ли, что она вдруг изменилась, замкнулась или ему кажется? Будто они только что познакомились и он пока не знает, как ему себя с ней вести.
Он обнял ее и снова поцеловал. Она закрыла глаза, отвечая на его поцелуй. Нет, все хорошо. Она такая, как обычно. Его воображение сыграло с ним злую шутку.
— Если бы я был шпионом, — сказал он, обнимая ее плечи одной рукой, когда они медленно побрели рядом по тропинке, — и мне нужно было бы срочно уехать из страны, что бы ты сделала? Ты поехала бы со мной?
— Бонд, — театрально воскликнула она, — Джеймс Бонд. С правом на убийство. — Она усмехнулась. — А что? Я всегда мечтала уехать куда-нибудь к южным морям. Или в Тимбукту. Поехали.
Он сжал ее плечо.
— Так ты согласилась бы?
— О да, мой господин. Но только чтобы мы жили в уютном маленьком домике на берегу моря. Я ходила бы купаться каждое утро перед завтраком, на обратном пути покупала бы горячие булочки, будила бы тебя поцелуем, а школу бы бросила. А ты рисовал бы картины и писал книги под псевдонимом. Из шпионов ты ушел бы, потому что это слишком опасно, я тряслась бы за тебя.
— А еще у нас были бы дети, — подхватил он-то, что говорила Ютта, было очень близко к его собственным мечтам о будущем. — Два мальчика и две девочки.
— А мальчики были бы похожи на тебя — с таким же носом и глазами.
— А у девочек были бы твои губы, волосы и твоя улыбка.
— И собака у нас будет — маленький песик, болонка. И чтобы две кошки на диване и цветы на подоконниках.
— И ты стала бы навек моей женой.
— И вечно, вечно, вечно любила бы тебя.
Она вырвалась и побежала вперед по тропинке. Смеющаяся. Счастливая.
Для нее это была игра. Его вопросы она не восприняла всерьез.
Малле сидел на стуле, упрямо насупившись, точно провинившийся ребенок, и мял в руках потрепанную бейсболку.
— Мы пили пиво, говорю вам. Слово вам даю.
«Чего оно стоит, твое слово?» — подумал Берт.
— Свидетели?
— Нас многие видели, но кто конкретно — сказать не могу. В пивной было полно народу, но большинство пьяных, так что я не знаю, кто мог бы поручиться.
— Табан был с вами все время?
Малле кивнул.
— Целый вечер?
Малле снова кивнул.
— Мы вернулись домой ночью, после полуночи.
— Пьяные?
— Да, наклюкались оба, Нэт и я.
— Как вы добрались до дома?
— Он был с машиной.
— Кто из вас вел машину?
— Он, конечно. Он никого не пустит за руль.
— Но вы оба были пьяны.
Малле в волнении нацепил кепку.
— Знаете, ему все нипочем. Вести машину он может, сколько бы ни выпил.
— Что ж, спасибо. На сегодня все.
— На сегодня? — поморщился Малле. — Вы опять…
— Если появятся вопросы, я вас вызову, — ответил Берт не дослушав.
Малле встал и нерешительно двинулся к двери.
— Минуточку, господин Клестоф.
Малле остановился и с кислой миной обернулся, ожидая новых неприятностей.
— Вы действительно не знаете, где сейчас ваш друг?
— Нет. Он мне никогда не говорит, куда едет. Если бы я знал, сразу сказал бы вам. — С этими словами Малле открыл дверь и выскочил в коридор, оставляя позади запах из смеси пота, мыла и одеколона после бритья.
Берт распахнул окно, чтобы глотнуть свежего воздуха.
Значит, Малле Клестоф был пьян. Буквально как свинья. Точнее, до беспамятства. Выходит, у Натаниела Табана нет никакого алиби. Скорее всего, он внушил Малле, что они целый вечер были вместе.
Он почувствовал прилив душевных сил. Кажется, мечты его готовы были исполниться. Но в полной мере насладиться своей радостью он мог лишь после того, как Ютта все узнает и даст ему окончательное согласие.
Глава 22
Мне не нравилась эта игра. Он слишком серьезно воспринимал ее. Настолько серьезно, что игра уже и не походила на игру. Я рассмеялась, чтобы разрядить неловкость. Когда была с Натом, я все равно не могла долго ощущать неловкость.
А он все не унимался. Мы все-таки еще многого не знали друг о друге. Например, ему еще предстояло узнать, что я люблю спокойствие и гармонию и терпеть не могу ссор. Что я порой плачу по пустякам. Что часто бываю не уверена в себе. И у него, разумеется, есть странности. Вот как сейчас.
— Ютта, это для меня очень важно, — сказал он, останавливаясь. Свет и тень сменялись на его лице. — Ты…
Я поцеловала его и обняла под футболкой. «Не надо слов, — молча попросила я, — просто чувствуй меня».
