продан до того момента, пока младшей внучке — Ангелике — не исполнится двадцать один год. Сейчас Гейли всего шестнадцать, — прибавила Элли, подчеркивая тем самым, что у нее нет никакой надежды на продажу дома в ближайшее время. — Дедушка не знал о рождении Гейли. Мама была беременна Соррел, когда он умер. Но, возможно, он понимал намного лучше нас, что может натворить наша бабушка.
Глава 6
Цена есть у всего. Моя цена — мороженое.
— Знаете, вы похожи на своего дедушку.
— Разве? — Элли поморщилась. — Я понимаю, что вы имеете в виду, и это очень любезно с вашей стороны. Но если бы вы знали моего дедушку, то не сочли бы эти слова комплиментом.
— Я просто хотел сказать, что вы ответственный человек. Вы беспокоитесь о бабушке, сестрах, зарабатываете деньги. Обо всех заботитесь.
Элли закрыла глаза, в замешательстве вспоминая, как однажды Эндрю украл ювелирные украшения ее бабушки. Для того чтобы расплатиться с долгами, им пришлось продать все, что представляло ценность: свадебный фарфор, фамильное серебро и даже старинную мебель.
Жители деревни стали косо на них поглядывать. Элли приходилось каждый понедельник отправляться за детскими пособиями, пока ее бабушка лежала в кровати, заткнув уши пальцами и громко напевая — так она давала понять, что не желает ни с кем разговаривать.
Детские пособия были единственным источником дохода до тех пор, пока Элли не устроилась на работу в ресторан «Синий вепрь», отказавшись от мечты поступить в колледж. Сначала она работала уборщицей и посудомойкой, а потом Фредди перевел ее на должность официантки.
Ресторан находился всего в нескольких минутах ходьбы от ее дома. У Элли не хватало денег, чтобы оплатить проезд на автобусе или купить бензин для автомобиля. К тому же она должна была постоянно находиться достаточно близко к дому на тот случай, если что-нибудь случится с бабушкой.
Теперь она знала, что ей могла бы помочь социальная служба. Но в то время Элли ужасно боялась просить о помощи, поскольку бабушка детьми не занималась, и Соррел с Гейли могли попасть в приют.
— Ответственность приходит, когда у человека не остается выбора, Шон.
— Да. Ладно, не забивайте голову всякой ерундой, — сказал он, привлекая ее ближе к себе. — Розочка побудет у меня до тех пор, пока не вернется Базил. И я позабочусь о субботней вечеринке.
— То есть?.. — Элли откинулась назад, чтобы взглянуть ему в лицо, и уперлась руками в его грудь. — Вы хотите сказать, что я вам не нужна?
О нет, этого он сказать не хочет. Обнимать Элли очень приятно. И если он сейчас же не отпустит ее, то наделает глупостей.
— Вы нужны Базилу, — медленно произнес Шон. — Но вы правы, когда говорите, что не должны нести ответственность за поступки человека, которого не знаете, и с которым никогда не встречались. Ведь он ничего для вас не сделал.
— Это загадка, — произнесла она. — Неразрешимая. Я не понимаю, почему он объявился после сорока лет молчания. У вас есть какие-нибудь идеи по этому поводу?
— Никаких, — признался он. — Но в семейных делах я плохо разбираюсь.
— Похоже, я тоже плохо в них разбираюсь. Но я уверена, что нужно помогать родным, оберегать их — вне зависимости от того, как они поступают.
Вот и причина того, почему Шон должен отойти от Элли. Он понял, насколько она уязвима. К тому же девушка верит в важность семейных отношений. Все это Шон презирал, ибо давно ни во что не верил.
— И в этом вы похожи на своего дедушку, — бросил он.
«Убери от нее руки, Макелрой!»
— Может быть. Как поживает божья коровка? — спросила она.
— Она переползла на мой палец и недавно улетела, — сообщил он.
«Отойди назад…»
— В самом деле? — Элли улыбнулась. — Ну, умница какая. Она неплохо потрудилась, отвлекая ваше внимание, пока я объясняла ситуацию, сложившуюся в моей семье.
— Вы доконали меня давлеными жуками, — признался Шон.
Она воскликнула:
— Я знала, какой эффект произведут мои слова!
«Отпусти ее…»
— На самом деле, — добавил он, — мне больше нравится вариант с розовой сахарной присыпкой.
— Почему вы решили, что имеете право голоса в этом вопросе? — поинтересовалась Элли. — Розочка принадлежит мне, забыли? Она зарегистрирована на мое имя.
— Вы хотите сказать, что оставляете ее у себя?
— Вы вынудили меня согласиться на благотворительную вечеринку в клубе «Розовая лента», Шон. Девочкам Лавендер нужно выплачивать долги. А сейчас мне необходимо выяснить, как пользоваться аппаратом для приготовления мороженого.
Взгляд Элли стал лукавым. Шон окончательно потерял самообладание.
Ноги отказывались его слушаться, он по-прежнему прикасался ладонями к плечам Элли. Она округлила глаза, когда Шон неторопливо опустил голову, и разомкнула губы, словно желая что-то сказать…
— Эта штуковина все еще здесь! — послышался девичий голос.
Шон и Элли получили предупреждение о том, что они больше не одни.
— Гейли…
Элли залилась румянцем и отскочила от Шона так, будто ее застали на месте преступления.
— Я не ожидала, что ты так скоро вернешься, — сказала она сестре.
— Это очевидно, — с сарказмом ответила Гейли.
Закрыв створки окошка раздачи, Элли выпрыгнула из фургона на землю, не глядя на Шона.
— Так ты собираешься мне объяснить, почему около нашего дома стоит фургон мороженщика? — потребовала Гейли.
Младшая сестра была определенно не в восторге от яркого бело-розового фургона, нахально вторгшегося на их территорию. Свирепо посмотрев на Элли, она обратила наконец внимание и на Шона:
— А он кто?
Несмотря на напускную агрессивность, Гейли оставалась прежним испуганным ребенком, у которого никогда не было отца и который потерял мать в раннем детстве.
Прежде чем Элли успела что-либо ответить, в калитку вошли Соррел и бабушка.
На мгновение Элли затаила дыхание, но бабушка только улыбнулась.
— У нас будет мороженое? — спросила она. — Прекрасно! Можно мне порцию с шоколадным соусом?
Шон взглянул на нее, явно удивленный тем, что бабушка Элли его не узнала. Он не ведал о необычной способности Лалли забывать обо всем неприятном сразу и навсегда.
— Не сейчас, бабуль. Шон занят, а я должна идти на работу.
— Шон?
— Шон Макелрой, — представился он пожилой женщине, потом повернулся к сестре Элли: — А вы, должно быть, Соррел?
