– Очень мило, – похвалила Марина.
– За вас двоих! – поднял свой бокал Чарлз.
– За всех нас! – поправил его я.
– Интересно, когда вы поженитесь? – внезапно поинтересовался он.
Марина едва не поперхнулась шампанским.
– Мы это пока не обсуждали, – смущенно отозвался я.
– То есть не обсуждали точную дату? – не отставал он.
– Нет. Мы вообще не обсуждали вопрос о свадьбе.
– Извините. Я, кажется, немного забежал вперед.
– Можно сказать и так.
Я не сомневался, что Чарлз был отличным моряком, но как дипломат он все еще нуждался в уроках.
– У меня мелькнула мысль, – продолжил Чарлз, запинаясь от неловкости, – что вам было бы неплохо пожениться здесь, в Эйнсфорде. Если вы, конечно, не против.
– Благодарю вас за любезное предложение, – откликнулась Марина. – Мы успеем о нем поговорить.
Никто не сумел найти подходящих слов. Марина, Чарлз и я застыли с натянутыми улыбками.
И тут, в разгар некстати завязавшейся беседы о Марине и о том, станет ли она второй миссис Холли, в гостиную вошла первая.
Глава 12
– Хэлло, Сид, – поздоровалась Дженни. – Вот не ожидала тебя тут встретить.
«Ты всегда сваливаешься как снег на голову, – подумал я. – Неужели она не могла появиться позже? Через час или два после нашего отъезда в Лондон».
– А, здравствуй, Дженни. – Визит дочери окончательно вывел Чарлза из равновесия, и он даже вздрогнул от волнения. – Я полагал, что вы прибудете к обеду.
– Да, мы пообедаем, но и от завтрака не откажемся. Я предупредила миссис Кросс. Позвонила ей еще вчера.
Ну почему миссис Кросс не сказала нам ни слова?
– Как бы то ни было, ты здесь, в Эйнсфорде, – заявил Чарлз. – Рад тебя видеть. А где Энтони?
– Достает вещи из машины.
Он сделал несколько шагов навстречу дочери и чмокнул ее в щеку. Дженни никогда не была привязана к Чарлзу, да и его я бы не назвал любящим отцом. В ее раннем детстве он часто и подолгу отсутствовал, одно плавание сменялось другим, и даже безвременная кончина матери Дженни не сблизила их.
Дженни взглянула на Марину.
– Прошу прощения, – спохватился Чарлз. – Дженни, позволь представить тебе Марину ван дер… – Он забыл ее фамилию.
– Меер, – подсказал я, усилив растерянность хозяина дома.
– Да, да, правильно. Марина ван дер Меер. Дженни Уингхем, моя дочь. Марина – приятельница Сида, – без всякой необходимости добавил он.
Брови Дженни изумленно выгнулись.
Если Чарлз и я успели привыкнуть к изувеченному лицу Марины, то на Дженни уродливо потемневшие глаза и распухшая нижняя губа подействовали просто шокирующе.
– Надеюсь, это сделал не Сид, – проговорила она.
– Нет, конечно, – с нервным смешком подтвердила Марина. – Дорожная авария.
– А кто вел машину? – попыталась выяснить Дженни. К сожалению, Марина и я одновременно ответили – «я», и в гостиной повисло гнетущее молчание.
– Неужели? – саркастически заметила Дженни. – Столкнулись друг с другом, упали и стукнулись лбами?
Нас выручил вошедший Энтони. Тема была исчерпана. Баронет, сэр Энтони Уингхэм занимал в Лондоне какой-то важный пост. Вроде он был связан с банками, но не ручаюсь, меня его должность нисколько не интересовала. Он унаследовал огромное состояние и поэтому, как я цинично предположил, стал таким привлекательным для моей бывшей жены.
Его также представили Марине. Со мной Энтони, по обыкновению, держался холодно. Во время наших коротких и редких встреч он явно воспринимал меня как врага. Я не понимал почему и терялся в догадках. Ведь я и Дженни официально развелись за много лет до ее знакомства с Энтони, она была свободна, и никаких преград для их брака не существовало. Иными словами, он не мог быть причиной нашего разрыва. Поэтому его поведение озадачивало меня. Я не стал отвечать ему «взаимностью» и с улыбкой пожал его руку.
Холодное отношение ко мне сделалось особенно очевидным по сравнению с теплотой и участием, проявленными им к Марине.
– Моя дорогая, – ласково произнес он. – Какая роковая неудача!
«Дженни не придет в восторг от его внимания», – решил я и не ошибся. Она окинула мужа злобным взглядом.
Они постоянно приезжали в Эйнсфорд к ланчу, но Чарлз почему-то не вспомнил об этом. А миссис Кросс опередила хозяина дома и накрыла стол для пятерых. Я очутился рядом с Дженни и напротив Энтони.
Мы обменивались банальными, незапоминающимися репликами. Напряжение не спадало. Об истинных чувствах старались умалчивать, однако они проявлялись. Лишь Марина никак не была причастна к прошлому этой семьи.
Нетрудно догадаться, что в подобной ситуации ей начали задавать вопросы. Тоже вполне понятные и предсказуемые: «Где вы живете? Что делаете? Есть ли у вас братья и сестры?» И так далее. А я желал бы спросить Дженни и Энтони о более интересных вещах: «Сколько стоит ваш дом? Много ли вы зарабатываете? Довольны ли вы своей сексуальной жизнью?»
– Где вы учились? – полюбопытствовал Энтони у Марины.
– Я окончила школу в Харлингене, в Нидерландах. Это мой родной город в провинции Фрайслан, на севере, недалеко от моря. Затем поступила в университет в Амстердаме. А докторскую степень получила в Кембридже.
Услышав ее рассказ, Дженни смолкла.
– А вы? – в свою очередь осведомилась Марина. Весьма дипломатично.
– Я учился в Харроу и Оксфорде, – ответил Энтони. Фраза словно слетела у него с языка. Как часто повторяемый куплет.
– В Харроу? – переспросила Марина.
– Да, в школе Харроу. Это закрытый интернат на северо-западе Лондона. Я начал учиться там в тринадцать лет.
– Уехать из дома совсем мальчишкой, – пожалела его Марина.
– Нет, что вы, – возразил он. – Я поступил в школу-интернат, когда мне было восемь лет.
– И ваша мама не проклинала эти школы из-за разлуки с сыном?
– Вряд ли. Я так не думаю. – Он помедлил. – По-моему, она была слишком занята благотворительностью и поездками на отдых в Вест-Индию. Помню, что в школе я всегда чувствовал себя счастливее, чем дома.
Как грустно.
– Харроу, – повторил я. – Мне известен еще один человек, учившийся в Харроу. Но он моложе и поступил туда уже после вас.
Энтони воспринял мою реплику с обидой.
