– Я сохранил контакт со старой школой, – заявил он. – Как его зовут?
– Джордж Логис, – сообщил я. – Но, когда он был в Харроу, его называли Кларенсом Логистейном.
Энтони ненадолго задумался.
– Простите, – откликнулся он. – Оба имени мне ничего не говорят.
– У кого бы я мог получить список учеников того периода? – стал допытываться я.
– Ты опять занимаешься своими дурацкими расследованиями? – Дженни скорчила презрительную гримасу.
– Хватит, хватит, Дженни, – одернул ее отец. – Ты же знаешь, что Сид с ними отлично справляется и в мире скачек его все уважают.
Дженни промолчала, но по выражению ее лица было видно, что уважение в мире скачек для нее немного значит. Я не сомневался, что она прочла хотя бы одну статью о Хью Уокере и о том, как я обнаружил его труп в Челтенхеме. Но в равной мере был уверен – она не скажет об этом ни слова, опасаясь иронии Энтони или недоуменных вопросов Чарлза. Они вполне могли расценить ее реплики как свидетельство неугасшего интереса ко мне и моему способу зарабатывать на жизнь.
– Пообщайтесь с членами ассоциации бывших учеников. Их легко можно найти, – посоветовал Энтони, мысленно вернув нас в Харроу. – В школе есть секретарь-резидент. Фрэнк Сноу. Он заведующий пансионом в отставке и знает о Харроу абсолютно все. У него – громадный архив со списками и фотографиями.
– Спасибо, – поблагодарил я Энтони. – Я ему позвоню.
Внезапно он рассердился на себя и помрачнел. Конечно, ему было досадно, что он сделал шаг к сотрудничеству с врагом.
После супа, ростбифа и яблочной шарлотки ланч наконец завершился. Дженни наблюдала за мной и заметила, что миссис Кросс нарезала ростбиф мелкими кусочками, чтобы я смог съесть его в один присест. Она обратила внимание и на поданный мне маленький пудинг по-йоркширски. Но вновь не проронила ни звука, лишь закатила глаза и улыбнулась. Скорее раздраженно, чем доброжелательно и с юмором.
Мои травмы стали одним из главных факторов нашего семейного разлада. Нашей утраченной любви.
Жокеи стипль-чеза не обходятся без травм. Это тяжелое, но неизбежное последствие их работы. Лошади падают на скачках. Иногда они падают потому, что слишком опасно приближаются к барьеру, а порой оттого, что находятся от него слишком далеко. В иных случаях они перескакивают через других упавших лошадей, уже распластавшихся на земле, а часто просто оступаются, опускаясь после прыжка. Причины могут быть разными, но исход почти одинаков. Полтонны конской плоти, преодолевающей тридцать миль в час, обрушиваются на землю, и жокея «сносит с этого корабля». Как правило, наездник покрывает полмили за минуту, не переставая жевать травинку. Эта привычка неотделима от профессионального риска, от жажды победы. Неотделимы от них и синяки, сломанные кости, вывихнутые ключицы или сотрясение мозга.
Какое-то время Дженни крепилась, но вскоре поняла, как чужд ей мир скачек с его суровыми правилами. Ведь жокеи не способны жить без ограничений – бесконечных тренировок и диеты, необходимой для сохранения их небольшого веса. Они научились мобилизовывать свои силы, когда события начинали развиваться не по плану. Глядя в прошлое, я смело могу утверждать, что травмы всегда были катализаторами наших ссор.
Как и предполагалось, Марина и я покинули Эйнсфорд сразу после ланча.
Дженни подошла к моей машине, когда я укладывал в нее последние оставшиеся вещи.
– Как же мы до этого докатились? – задала она риторический вопрос.
– До чего? – переспросил я, хотя понял, что она имела в виду.
– До обид и уколов при каждой встрече. И до подсчета наших ошибок.
– Да, так больше нельзя, – согласился я. – Ты счастлива?
Она замялась.
– В общем, да. А ты?
– Да, – ответил я. – Очень.
– Хорошо. Я рада. Жизнь с Энтони куда более предсказуема, чем с тобой.
– И не столь тревожна?
– Да, и это тоже. Если ты называешь ночи, проведенные в больницах, всего лишь тревожными.
Мы рассмеялись. Одновременно. Такого не было уже долгие годы.
Марина, Чарлз и Энтони спустились к нам по ступенькам особняка.
– Береги себя, – проговорила Дженни. И похлопала меня по руке. По правой, настоящей.
– И ты тоже береги себя. – Я поцеловал ее в щеку, и на мгновение в ее глазах выступили слезы.
Марина крепко обняла Чарлза, и от этого он, кажется, снова растерялся.
– Огромное спасибо, – поблагодарила его она. – Я нуждалась как раз в таком отдыхе. А теперь могу вернуться и смело смотреть в лица прохожим.
– Не стоит благодарности, – взволнованно отозвался Чарлз. – Приезжайте, когда вам хочется.
– Еще раз спасибо, я обязательно здесь побываю. Энтони чмокнул ее в щеку, и, похоже, Дженни это нисколько не задело. Я пожал руки и ей, и ему.
– Спасибо, Чарлз. Вы нас очень выручили. Он помахал нам рукой.
Я тронулся в путь. И совсем не сожалел, что нам не удалось избежать встречи с Дженни и Энтони.
На следующий день, в понедельник, Марина решила «прогулять» работу: мысли о безопасности не оставляли нас ни на минуту. И, наверное, мы вели себя словно одержимые. Я заявил, что в обозримом будущем стану отвозить ее в институт, а вечером забирать домой. И предупредил дежуривших внизу охранников, что они обязаны сообщать о каждом человеке, пытающемся проникнуть ко мне в квартиру без звонка по домофону. Но сначала сам буду проверять посетителей и звонить в холл.
– Разумеется, мистер Холли, мы проследим, – обещали они. Однако так случалось далеко не всегда.
Я позвонил в школу Харроу и попросил позвать к телефону Фрэнка Сноу.
– Простите, сэр, – сказали мне. – Но мистер Сноу бывает у себя в офисе только по утрам во вторник и четверг. Не трудно ли вам передать сообщение или перезвонить? – Я ответил, что перезвоню. Отлично.
Потом созвонился с Арчи Кирком и сообщил, что почти не продвинулся в расследовании игр по Интернету. У меня появились кое-какие вопросы, и я хотел бы с ним повидаться.
– Ладно, – коротко бросил он и повесил трубку. Арчи, по обыкновению, никому и ничему не доверял. Даже телефону.
Я задержался у себя в кабинете и проверила электронную почту. Мне никак не удавалось успокоиться.
Марина застала меня играющим в карты по компьютеру.
– Ради бога, Сид, прошу тебя, ступай и займись делом. Я думала, что ты себя поборол и никаких сомнений у нас теперь нет. Вчера тебе не терпелось поймать убийцу. Почему же ты так изменился?
Я пожал плечами.
– Я ведь тебе говорила, – продолжила она, – что тоже хочу быть защищенной. Не отставать от тебя. Пусть и у меня появится репутация бесстрашной женщины.
– Ты уверена?
– Да. Давай поднимайся и не трать время попусту.
– Хорошо, – согласился я и встал. – Начнем действовать.
Я понял, что должен увидеться с Кэйт Бартон и ее детьми. Марина никогда не была в Ламбурне и решила присоединиться ко мне.
Сначала я позвонил Дафне Роджерс, чтобы выяснить, осталась ли с ней дочь. «Нет, – ответила она. – Кэйт и дети два дня назад вернулись домой». Затем созвонился с Кэйт, и ее очень обрадовал наш
