– В прошлую пятницу меня предупредили, что, если я не замолчу, кто-то из моих близких тяжело пострадает. Так и произошло.
Глава 16
Где-то около четырех часов они наконец пустили меня к Марине.
Но сперва я должен был надеть синий халат и чалму на голову. И вдобавок закрыть маской рот и нос. Интересно, сможет ли она меня узнать? Но мне не стоило волноваться об этом. Марина крепко спала.
В больничной палате она выглядела такой беззащитной. Ее подключили к разным аппаратам, и во рту у нее по-прежнему находилась трубка. Ей помогал дышать вентилятор, и его ритмическое урчание было единственным отчетливо слышным звуком. Прямоугольный синий экран показывал яркую линию, и ее пики обозначали биение сердца Марины.
– Работай, сердце, – обратился я к машине. – Работай без остановок.
Я сел сбоку, напротив вентилятора, и взял Марину за руку. В палате лежали и другие пациенты, но кровати разделялись не занавесками, а прочными перегородками, создававшими уединенную обстановку.
Я заговорил с ней. Признался, как сильно я ее люблю и как страшно сожалею, что вовлек ее в мои опасные расследования. Умолял ее бороться за жизнь и выздоровление. Обещал, что найду человека, выстрелившего в нее. И тогда мы посмотрим, как дальше быть. Возможно, я брошу расследования и стану садовником, хотя вряд ли из однорукого получится хороший садовник.
Я попросил ее выйти за меня замуж.
Она не откликнулась, и я решил, что она обдумывает мое предложение.
Ко мне подошла медсестра и сообщила, что в коридоре меня ждут какие-то люди. Нет, хватит разговоров с полицией, больше я не отвечу ни на один вопрос суперинтенданта или его подчиненных.
Однако это оказался Чарлз. И он привел с собой Дженни.
– Хэлло, Сид, – поздоровалась моя бывшая жена. Наклонилась и чмокнула меня в щеку. – Как там она?
Мы с Чарлзом пожали друг другу руки.
– По-моему, с нею все в порядке, во всяком случае, я так считаю. И медсестры тоже настроены оптимистически. Впрочем, им это положено. Могу твердо сказать, что уже не тот ужасный серый цвет лица.
– Дженни подвезла меня из Паддингтона, – пояснил Чарлз. – Я позвонил ей по дороге к поезду, и она захотела сюда приехать, чтобы тебя поддержать.
Или позлорадствовать, предположил я. Но, вероятно, я был к ней несправедлив.
– Рад, что вы оба здесь, – произнес я.
И, оглянувшись, с изумлением заметил Рози, все еще сидевшую напротив лифтов.
– Почему бы вам не пойти домой, Рози? – осторожно осведомился я.
Она обернулась и посмотрела на меня запавшими от утомления глазами. Я понял – она не в состоянии покинуть больницу одна, без посторонней помощи. Однако суперинтендант и его верный спутник куда-то скрылись. Неужели полицейским не пришло в голову, что девушку нужно срочно отправить домой?
– Чарлз, Дженни, это Рози, – познакомил я их. – Она работает с Мариной и была рядом, когда в нее выстрелили. Рози спасла Марине жизнь.
Дженни подсела к ней и положила ей руку на плечо.
Новый контакт стал для Рози непосильным испытанием, и она залилась слезами. Рози рыдала и так крепко прижалась к Дженни, словно от этого зависело ее будущее.
– Мы побудем с ней, – распорядился Чарлз, – а ты возвращайся к Марине. Если мы тебе понадобимся, ты нас сразу найдешь.
Он подтолкнул меня к двери палаты и чуть ли не впихнул в нее.
Их приход меня очень утешил, однако я почувствовал себя виноватым, оставив их в коридоре, и открыл дверь пошире.
– Нет, я впущу только вас, – возразила медсестра, когда я спросил, нельзя ли им тоже войти в палату. – И лишь потому, что она – ваша невеста.
Кажется, я долго просидел у изголовья больничной кровати. Каждые несколько минут к Марине подходила медсестра и проверяла ее состояние, а хирург, мистер Пандита, посетил палату дважды.
– Она отлично перенесла операцию, – сказал он во время второго визита. – Теперь у меня появилась хоть какая-то надежда.
«Хоть какая-то надежда» прозвучало не слишком воодушевляюще, но все же много лучше, чем «надежд у меня поубавилось».
– Она покинула операционную более двух часов назад, – подытожил он. – Кровяное давление у нее по-прежнему низкое, но это хорошо. Меньше шансов на внутреннее кровоизлияние. На ночь мы опять дадим ей снотворные и болеутоляющие таблетки, а утром попытаемся ее вывести.
– Вывести! Из чего? – не понял я.
– Из искусственно вызванной комы, – ответил он. – Лишь тогда мы сможем узнать, как все станет развиваться.
Мы стояли у изножья кровати и глядели на лежавшую без сознания Марину.
– Я сейчас пойду и немного перекушу, – предупредил я его и медсестру. – За весь день я не съел ни крошки. А обедал вчера вечером и, естественно, проголодался. – И потом вернусь, с вашего разрешения.
– В больнице нет особо отведенных часов для посетителей. Наши службы работают круглосуточно. – Мистер Пандита улыбнулся. По крайней мере, я подумал, что он улыбнулся. Его рот скрывала маска, но в глазах на мгновение мелькнули теплые искорки.
Чарлз, Дженни и Рози, как и раньше, сидели в коридоре, когда я вышел из палаты.
Они расположились по-домашнему, разместив на соседних стульях остатки рулетов с беконом, сандвичи с цыплятами под майонезом и салат. Пустые высокие полистироловые кофейные чашки стояли на дне перевернутого мусорного ящика, превратившегося в подобие стола.
– Ну, вот и ты! – воскликнул Чарлз, оторвавшись от чтения газеты. – Как себя чувствует Марина?
– Судя по официальному бюллетеню, «появилась хоть какая-то надежда».
– Прекрасно, – заметила Дженни.
– Я проголодался, – сообщил я. – Вижу, вам удалось кое-что раздобыть, но мне нужно подкрепиться поплотнее. Где находится больничный буфет?
Чарлз поднялся, собрал остатки еды и бросил их в мусорный ящик, поставив его на место. Затем он снова взял газету.
– Здесь был молодой полицейский и передал мне вот это. – Чарлз достал ключи от моей машины. – Он попросил сообщить, что твою машину перегнали на автостоянку больничной администрации, слева от входа.
– Фантастично, – изумился я.
– Он также сказал мне, что успел в последнюю минуту, когда отряд минеров уже собирался проверить, не заложена ли в салоне бомба.
Я улыбнулся. Впервые после…
– А еще он попросил тебя как можно скорее уехать отсюда. Ведь больничная администрация способна в любой момент спуститься на автостоянку и потребовать убрать машину.
– Вот что, ни в какой буфет я не пойду, а поеду домой и загоню ее в гараж, – решил я. – Давайте перекусим у меня, и я надену чистую рубашку. – Утро, когда я оделся для встречи в Харроу, казалось, отодвинулось в дальнюю даль.
– Полицейский вовсе не желал отдавать мне ключи от автомобиля, но я назвался твоим бывшим тестем.
