наместника будет куда больше, чем ты можешь себе представить!
– Ну, не знаю, – с сомнением в голосе заметил Шах. – Как говорит один мой знакомый герой: “Я могу представить себе довольно много!”
Имперские дороги – разумеется, не всякая протоптанная к огородам тропинка, а внесенные в реестр тракты – считались одним из самых замечательных изобретений Забугорной империи.
Появлением же своим они обязаны были императору Реллитсирку Пятому, который в свободное от сна, еды и государственных дел время увлекался математикой.
Далеко не все его подданные одобряли подобное увлечение, однако вынуждены были согласиться с тем, что подобные пристрастия императора все же являются значительным прогрессом по сравнению, например, с предшественником Реллитсирка на Высоком Троне – Шинчирдом Восьмым, любимым развлечением которого было лично подбирать составы для котлов, куда медленно опускали схваченных Тайной Стражей заговорщиков.
Однако все бывает хорошо лишь до поры, и в правление Реллитсирка это самое “хорошо” закончилось в тот момент, когда император вывел на обрывке салфетки некую теорему “об идеальном распределении иерархических сетевых узлов”. Совершив это деяние, император пришел в полный восторг и принялся объяснять присутствующему при этом канцлеру, что если применить эту теорему к имперской транспортной сети, то ее транспортное сопротивление упадет, а связность, наоборот, возрастет настолько, что один- единственный легион сможет оборонять всю территорию Империи.
Поначалу канцлер выслушивал эту речь с подобающим вниманием, но, заметив, что Реллитсирк все чаще произносит не “если”, а “когда”, позеленел и свалился к подножию трона.
Реллитсирка это весьма огорчило, но не остановило, равно как и тот прискорбный факт, что его теорема была доказуема лишь для идеальной бесконечной плоскости – а на территории Империи имелись холмы, овраги, реки и два горных хребта. Также далеко не все города – а если быть до конца точным, то вообще все – не находились там, где желал бы их видеть император.
Однако все эти “мелкие детали” уже не могли остановить императора-теоретика, вознамерившегося проверить свою идею на практике.
Проще всего было с городами – их населению было достаточно всего лишь отдать соответствующий приказ. Конечно, и тут не удалось избежать трудностей, обошедшихся империи в десять дополнительных легионов, три из которых были впоследствии полностью истреблены восставшими. Гораздо большей проблемой представлялись горные хребты… но ведь у Империи есть маги, не так ли?
Маги у Империи были. И их было много. Разных, В Имперский Чародейский Совет входил даже друид, которому – с большим трудом – удалось убедить своих собратьев, что такое количество пыли, которое образуется после обращения в оную горного массива, весьма неблагоприятно скажется на пригодности окрестных территорий к дальнейшему проживанию.
К сожалению, ему не удалось заставить своих собратьев прислушаться ко второму выдвигаемому им тезису – что, прежде чем осуществлять переноску гор на новое место, каковым была избрана западная граница империи, оголившаяся после того, как расквартированные там легионы были отозваны для “участия в процессе переселения”, – так вот, прежде чем столь охотно и поспешно браться за исполнение императорского повеления, было бы совсем неплохо кое-что посчитать…
Увы! Достопочтенные маги, которым – в этом они были вполне солидарны с императором – тоже очень хотелось проверить на практике свои лучшие разработки, также не захотели вникать в излагаемые невнятно бормочущим друидом “мелкие детали” вроде “господствующих в данной местности ветров”, “среднегодового количества осадков” и прочие термины, которые большинство присутствующих успело благополучно позабыть сразу же после сдачи зачета по предсказанию погоды.
Впрочем, им все же пришлось их вспоминать – после того как предложение вернуть хребет на прежнее место было отвергнуто как малодушное и паническое.
Наибольшее же внимание Реллитсирк уделил дорогам. Первоначально для их строителей планировалось разумное сочетание кнута и пряника – тройная оплата и торжественный пир за отлично сделанную работу и казнь с последующими каторжными работами на строительстве для нерадивых. Однако достаточно быстро выяснилось, что, во-первых, денег в казне уже нет, а, во-вторых, зомби – очень выгодная рабочая сила, в результате чего был сделан вполне закономерный вывод о возможности обойтись одним лишь кнутом, если применять его в два раза чаще. Качество строительства от этого нововведения и впрямь резко улучшилось.
Разумеется, Реллитсирк не мог обделить своим вниманием и такой важный элемент, как тягловая сила. Банальные лошади не удовлетворяли его по многим показателям, основным из которых было то, что их подковы портили драгоценное, если верить отчетам казначейства, дорожное покрытие. После долгих экспериментов император остановил свой выбор на персонажах популярной среди простонародья игры “тараканьи бега”, естественно, магически увеличенных. Попытка же вывести заодно блох-курьеров была признана неудачной по следующим причинам: ни один человек не смог вынести ускорений, возникавших при прыжках на полсотни саженей, одна блоха потребляла за день столько же крови, сколько манипула вспомогательной вампирьей когорты… уцелевшим жителям местности, на которой происходил процесс ловли с участием дюжины магов, тридцати великанов и легкокавалерийского легиона сбежавших из императорского питомника блох, пришлось даровать полное освобождение от налогов на ближайшие полтораста лет.
Впоследствии, еще раз проверив свои расчеты, Реллитсирк пришел к выводу, что наилучшим видом транспортных артерий могли бы быть не дороги, а каналы, однако эта идея настолько не пришлась по душе его подданным, что, когда месяц спустя офицеры столичного гарнизона пошли на штурм императорского дворца, личная стража не только не оказала им сопротивления, но и частично перешла на сторону заговорщиков.
Разумеется, Шах, мирно дремавший в почтовой карете под убаюкивающее мерное шуршание тараканьих лап, не имел обо всем вышеизложенном ни малейшего понятия. Он совершенно искренне, изредка прерываясь на зевки, восхищался прямым и гладким, словно лезвие меча, имперским трактом, мягкой обивкой кареты и глубоким декольте платья сидевшей напротив дамы.
Дама, впрочем, отнюдь не радовалась подобному вниманию со стороны юного варвара. Посему она испытала видимое облегчение, когда сидевший рядом с ней Хорин, аккуратно пристроив на коленях небольшой деревянный ящик, достал из него пару пистолетов.
Шах тоже обратил на них внимание. Он молча наблюдал за всеми производимыми Хорином манипуляциями: закруткой кремней, серой струйкой пороха – и не выдержал, лишь когда имперец принялся осторожными ударами молоточка загонять пули в граненый ствол.
– Какого орка ты вытворяешь?
– Забиваю пули, – серьезно отозвался Хорин. – Это, видишь ли, не обычный пистолет с гладким стволом.
– Я имел в виду, – пояснил Шах, – на кой ты вообще возишься с этими дурацкими штуками. В настоящем бою проку от них еще меньше, чем от вертела на твоем поясе.
– К твоему сведению, – холодно отозвался молодой имперец, – из этих пистолетов я попадаю в карту на сорока шагах.
– Напугал! – фыркнул Шах. – За то время, пока ты будешь жать на курок, пока будет загораться этот… серый огненный песок…
– Порох.
– …он самый. Так вот, за это время последний гоблин пробежит эти сорок шагов и три раза успеет перегрызть тебе глотку.
– Не думаю.
– Оно и видно. Давай, – неожиданно предложил Шах, – направь его на меня.
– Зачем? – не понял Хорин.
– Давай, давай.
– Ну, если ты так просишь, – пробормотал имперец, разворачивая дуло пистолета в сторону героя.
В следующий миг он ощутил, как в его подбородок упирается что-то очень холодное… и острое.
– Вот так, – насмешливо произнес Шах. Когда он успел выдернуть меч из ножен и как вообще ухитрился
