Сенатор помолчал.
- Досье у тебя любопытное. Твоя мать родилась тут, на Нордике, и вышла за летного офицера из метрополии, я ничего не путаю?
Блейк кивнул.
- Хорошо, - сказал сенатор, - очень хорошо. Полукровке трудно пробиться в люди. Литерное училище, потом университет в метрополии. Там-то тебя и завербовали.
Блейк заерзал. Сенатор наклонился и уткнул пухлый указательный палец прямо ему в грудь. На пальце крепко сидел гарвардский перстень: три раскрытых книги и девиз.
- Не всем это известно, - сказал сенатор, - но в здешнем протекторате человек с допуском моего помощника запросто откроет все местные базы данных. Ну и еще мою корреспонденцию, без секретных грифов конечно. Давай начистоту. Зачем тебя послали за мной шпионить?
Ну конечно, - подумал Блейк. Ясное дело, как и всякий чиновник заоблачного ранга, господин Отербридж считает себя центром коловращения галактики. Ладно, не всей галактики, а только сектора Весов.
- Сенатор, уверяю вас, - сказал Блейк. – Я здесь ради силовых установок на новом заводе. Вы все сами увидите через три дня, когда будете его открывать.
Блейк развел руками. Этот жест почему-то ужасно рассмешил сенатора.
- Ладно, Блейк, - сдавленно прокрякал он, откинулся на сиденье, огладил ладонью подлокотник и, не хуже иллюзиониста, вытащил из неведомых глубин салфетку. – Ты мне нравишься, я люблю умников. К твоей голове, да мои ресурсы – многое можно сделать на благо Федерации.
Сенатор доверительно наклонился к Блейку.
- А интересы Федерации, это такая штука... – сказал он. - Даже на захолустной планетке у Федерации хватит сил убрать с дороги человека, который встанет ей наперекор. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Понимаю, - подумал Блейк, - чего уж тут не понять?
- Все, чего я хочу, – сказал сеанатор, - это помочь тебе сделать твою работу. Ярвуд поселил тебя в тараканье гнездо, куда это годится? Поедешь в Ритц-Марина, там для тебя нашли свободный номер на первом этаже, сам я буду на четвертом. А сейчас, чтобы тебе было из чего состряпать первый отчет, немного изменим мою официальную программу. На местные потогонки я собирался завтра, однако, они у нас, как мне сказали, по дороге. Нанесем им визит.
Сенатор махнул в воздухе рукой и панель, разделявшая салон и водителя, пошла вниз. За спиной у Блейка, на переднем сиденье рядом с водителем обнаружился остроносый молодой человек, который немедленно зачастил:
- Фабрика «Рифу Саур», фундамент заложен в 3508-м году, первые поставки бета-гемолага пошли три года назад. Управляющий – Николас Дони Вар. Владелец – Энтони Ярай Вар. Снабжает корпорации «Глобал Фармако», «Накамура-Бауэр», «Лаборатории Вайета» и несколько других.
- Эти Ярай и Дони, они что, родственники? – сенатор с интересом повел головой.
- Нет, - секретарь зарылся носом в бумаги. – Третий слог имени указывает на то, что они принадлежат к одному народу. Пятнадцать лет назад приехали из республики Майвари, с юга. Бежали от коммунистов, когда те взяли там верх.
- Что у этого Ярая еще? – спросил сенатор.
- Четырнадцать других фабрик в черте Порт-Саура и пригородах, - сказал секретарь. – Двенадцать принадлежит господину Яраю непосредственно, еще на двух он трейдер. По сути, господин Ярай продает бета-гемолаг монопольно. Дела ведет через собственный банк. Несколько лет назад в этот банк свои счета перевели профсоюзы, но там ничего серьезного. Годовой оборот компаний господина Ярая в этом году составит больше сорока восьми миллиардов таллеров.
Губернатор присвистнул. Молодой человек состроил хищную гримасу.
- А если пересчитать на местные деньги, то ноликами от этого числа можно замостить весь город и еще немного останется.
Что за нос, - подумал Блейк, - не нос, а целый форштевень. Нос между тем повернулся в сторону дороги и сейчас указывал в окно.
- Кстати, это его рабочие идут на утреннюю смену.
За окном мелькали женские фигурки, одна за другой, и чем ближе машина подбиралась к городу, тем их становилось больше. Девушки неторопливо шли вдоль дороги, - некоторые парочками, держась за руки. У большинства на головах были пестрые косынки, едва скрывавшие густые светлые волосы, совсем как у матери Блейка, которая принадлежала к народу сун.
- Пляшут реки, острова, улетела голова, - задумчиво протянул сенатор строчку из детской песенки. – Сорок два миллиарда. А все же от дурных привычек ему придется отвыкать.
Воцарилось молчание. Остроносый повернулся и стал глядеть перед собой. Автомобиль успел миновать военный городок возле базы, вслед за ним рыбачий поселок и сейчас выскользнул к самой кромке побережья.
Через дымчатое пуленепробиваемое стекло море вызывающе запускало в глаза Блейку солнечные пряди. У горизонта неспеша ворочалось и набухало, словно напитывалось крепким черным кофе, облачное веретено, - сейчас оно было едва заметно, но, несомненно, обещало скорый ураган. В семи-восьми километрах от берега из воды вставала скальная громада, сверху щедро политая зеленью, а за ней, вдалеке, еще одна.
Перед вылетом Блейк загрузил в свой планшет туристический путеводитель по странам Саурского меридиана, чтобы было чем скоротать время, и сейчас припомнил первые страницы.
Мелкие острова здесь были щедро рассыпаны между крупными массивами суши, для каботажного плавания лучше и не придумать. Остров Саур занимал площадь в семьсот квадратных километров. Два материка сжимали его с юга и севера, словно горошину между пальцев. От материка на севере его отделял совсем узкий пролив. Четыреста лет назад северная империя Сун проглотила здешний город-государство, вместе со всеми его мелкими островами... А потом сюда явилась Федерация. Помнится, путеводитель лаконично сообщал, что острова и поныне обжиты контрабандистами и предупреждал что-то о морских прогулках. Не выходить в море после захода солнца...
Машина, наконец, свернула вправо и пошла по двухполосной дороге, в тени разлапистого широколистника, высаженого по обочине. Только сейчас Блейк сообразил, что лимузин двигался во главе небольшого кортежа – вместе с ним к фабрике свернула легковушка местной полиции, «коробочка» охраны и автобус со съемочной группой, а остальные машины покатились дальше. Довольно быстро кавалькада уперлась в ворота, поднырнула под шлагбаум и рядком выстроилась во дворе потогонки.
Это было двухэтажное белое здание без архитектурных изысков. Часы на фасаде показывали половину девятого, утрення смена еще явно не началась. Работницы собирались под прозрачными навесами, метелками обметали туфли-лодочки, расчесывались широкими деревянными гребнями. Слева, у грузовых пандусов стояли фуры – из них как раз выгружали сырье в оранжевых пластиковых ящиках.
Пахло непередаваемо. Сенатор открыл дверцу, опустил на землю лаковую туфлю и поморщился. Сырьем потогонке «Рифу» служила рыбка размером с ладонь, которую справочники называли тристамеллой, а местные жители попросу красноперкой. Была она похожа на обычного земного карпа, с тем отличием, что запах ее внутренностей неподготовленного человека могла сразить наповал. Сенатор, судя по его кислой физиономии, подготовлен не был.
Потогонка «Рифу», как, впрочем, и все остальные фабрики в городе, производила бета-гемолаг - лекарство от болезни, о которой Блейк знал только, что в просторечии ее называют космическим малокровием.
Чтобы приготовить препарат имелись два способа. Во-первых, его можно было синтезировать в лабораториях на планетах метрополии. Изготовленная таким образом инъекция стоила примерно сотню таллеров. Другой способ, как объяснили Блейку на брифинге перед вылетом, был таков: красноперку ловили в морях Саурского меридиана, потрошили ее и доставали рудиментальный лимфатический узел. Содержимое лимфатического узла было готовым прекурсором. Инъекция, изготовленная из саурской красноперки, обходилась всего в шестьдесят центов. Насколько было известно Блейку, ничего кроме лекарства от малокровия Порт-Саур в метрополию не продавал. Человек по имени Ярай провернул на ней за год больше сорока миллиардов. Любопытно.
