кол в бешеного вампира с двадцати шагов, но уж никак не играть «Зеленые рукава».
— Я…
Она внезапно поднялась из кресла со стремительностью древнего вампира, грацией и изяществом прима-балерины. Только эта прима-балерина собиралась меня судить.
— Неужели вообще никакой музыки? — Вероника явно была недовольна.
Я отступила на шаг назад, но тут же спохватилась. Я ведь много лет подряд твердила Люси, что убегать нельзя. Это лишь подстегнет вампира погнаться за тобой.
— Но скажи мне, что ты вообще умеешь?
Я почувствовала себя бесполезной и ничтожной, не могла вспомнить ничего такого, что произвело бы на нее впечатление. Да и что может удивить матриарха девятисот лет от роду?
— Математика? — резко спросила она.
— Да, — с облегчением кивнула я. — В математике я сильна.
— История?
— Да.
— Когда состоялась битва при Гастингсе?
— В одна тысяча шестьдесят шестом году.
— Как звали сына Элеоноры Аквитанской, взошедшего на престол?
— Ричард Львиное Сердце.
— Когда родились мои близнецы?
— В тысяча сто сорок девятом.
— Ты умеешь драться?
— Да.
— Владеешь мечом?
— Да.
— Покажи мне.
Она хлопнула в ладоши, и в зал тут же вошла какая-то женщина, державшая в руках традиционный белый костюм для фехтования и маску. По ее бледно-зеленым глазам я угадала, что она тоже вампир, но понятия не имела, принадлежит ли дама к роду Дрейк. Я достаточно хорошо умела фехтовать, но как, интересно, я могу сражаться с вампиром? Ведь пока-то я еще оставалась человеком, к тому же было уже довольно поздно. Если бы я не была так испугана, то уже начала бы зевать. Моя противница подала мне маску, жилет и рапиру.
— Начинайте, — приказала Вероника, прежде чем я успела хотя бы проверить, хорошо ли лежит в руке оружие.
Мы начали.
Я отсалютовала как положено, подняв рапиру и поклонившись. Моя противница сделала то же самое, и тут же последовал выпад. Я отступила, блокируя ее атаку. Тонкие клинки скрестились. Она снова напала. На этот раз я использовала круговую защиту, но так ни разу ее и не задела. Эта женщина была слишком стремительной. Я видела перед собой только размытое белое пятно. В жизни не ощущала себя более заторможенной. Я слишком отличалась от нее, но продолжала двигаться.
— Отвечай же! — прошипела Вероника.
Я повиновалась и двинулась вперед, чтобы атаковать. Мои глаза заливал пот.
Женщина блокировала мой удар, а потом ее клинок устремился к моей голове. Я вскинула рапиру параллельно сверкающему полу и погасила удар. Но от его силы меня встряхнуло так, что загремели кости. Я понимала, что если бы противница захотела, то могла бы просто разрубить меня пополам.
— Довольно! — крикнула Вероника явно удовлетворенным тоном.
Я, задыхаясь, опустила руки. Сзади, в коридоре, послышались торопливые шаги, и мои братья попытались все разом протиснуться в зал.
— Соланж!
— Тебя ранили?
Когда до них наконец-то дошло, что со мной ничего не случилось, они сбились в кучу и замолчали, оскалившись. Их взгляды перебегали от меня к Веронике, потом они одновременно поклонились ей.
— Bien, — сказала она мне. — Можешь идти.
Я сняла маску, бросила на пол вместе с рапирой и уже прошла половину зала, торопливо направляясь к выходу, когда Вероника меня остановила:
— Соланж!
— Да, мадам? — Я чуть не застонала вслух.
— Не забудь вот это.
Она двигалась так быстро, что мой взгляд этого не улавливал, просто вдруг очутилась рядом со мной. Даже братья выглядели ошеломленными. Вероника протянула мне флакон. Я надела цепочку на шею.
— Спасибо.
ГЛАВА 12. Люси
Николас, как обычно, сидел развалившись, что меня раздражало, и неторопливо просматривал страницы копии «Руководства», Наконец он поднял взгляд и некоторое время наблюдал за тем, как я шагаю взад-вперед.
— Я и не знал, что ты так привязана к аэробике.
— Чего? — Я замерла.
— Ты делаешь упражнения посреди ночи.
Я даже не заметила, как с обычного шага практически перешла на бег трусцой. Дыхание у меня было слишком поверхностным, мускулы ног дрожали от напряжения. Николас держался как-то очень осторожно, словно боялся, что может разбиться на кусочки или что это могу сделать я. Тогда я, чтобы утихомирить пульс, упала на диван и попыталась откинуться так же небрежно, как Николас, но не смогла усидеть на месте. Я положила в камин растопку и зажгла огонь. На самом деле на улице было даже слишком тепло, но мне необходимо было чем-то заняться. Кулаки Николаса медленно разжались.
— Просто ненавижу все это, — сказала я, когда вспыхнуло пламя, которое ничуть меня не отвлекло.
— Я никогда такого не замечал. Ты отлично умеешь скрывать свои чувства.
Улыбка Николаса была кривоватой. Она делала его почти доступным, наполняла теплом нереальную красоту. Соланж была единственной неряхой из всех тех Дрейков, каких мне приходилось видеть, и я не представляла, как она после дня рождения вдруг начала бы одеваться в почти театральные наряды.
— Да-да, по-настоящему ненавижу! — повторила я.
Сад за особым стеклом заливала тьма. Или так мне казалось, потому что мы на всякий случай задернули шторы. От этого вокруг стало уютно, даже романтично.
— Мы не должны были ее отпускать! — сказала я.
— Какой бы ты ни была командиршей, Соланж не подчинится твоим приказам.
— Не понимаю, почему Дрейки такие уступчивые, — Я села, выпрямив спину, как будто мне что-то пришло на ум. — Послушай, у тебя ведь есть ключ от подвала.
— Разве?
— Да, есть, — многозначительно произнесла я. — Мне нужен электрошокер.
— Тут не универсам.
Я встала, схватила его за руки и потянула. Ладони у Николаса были прохладными. Я дернула сильнее, не позволяя отвлечь себя от задуманного.
— Идем!
Он вздохнул, всем своим видом давая понять, что считает меня чокнутой, но в конце концов все же
