самый лучший путь!
— Неважно. Лишь бы подальше от вас. Я и на тот свет готова пешком идти, только бы знать, что и там не наткнешься на ваши грабли! — выкрикнула она через плечо. — У вас, мистер, видно, руки чешутся. Вы, как бульдозер, подгребаете под себя все подряд, даже то, что вам не принадлежит. Стоит только заговорить с вами чуть повежливей, и все! Капкан какой-то, а не человек!
Джошуа рассвирепел.
— Ладно, женщина! — ледяным тоном заговорил он. — Вам, черт возьми, удалось выбить меня из колеи. Так вот, еще один шаг без моего ведома, леди, и я сброшу вас с этой горы, так что вы попадете в цивильный мир намного раньше меня, но, боюсь, уже не сумеете этому порадоваться. Шутка. Не обижайтесь. Но вы должны во всем положиться на меня, и я обещаю в целости и сохранности доставить вас вниз, где вы вновь обретете своего безумца, раз уж так его любите. Больше, клянусь, я вас и пальцем не трону, если, конечно, вы сами не заберетесь ко мне в постель. А теперь идите за мной, ибо тот путь, который выбрали вы, в самом деле ведет только в ад.
И он зашагал хорошим туристским шагом, даже не оглянувшись проверить, идет ли она за ним. Она, конечно, шла за ним след в след.
Глава 9
Вредоносные судороги земных недр отдавались под ногами путников мерзкими толчками. И хотя они были не так уж сильны, Бет страшилась, что земля содрогнется именно в тот момент, когда нога ищет опоры. Опять упасть и что-нибудь вывихнуть или ободрать? О нет, только не это!
Они шли уже часа два с половиной. Тропа, выбранная Джошуа, в самом деле оказалась достаточно ровной и надежной, если не считать, что на ней лежал дюймовый слой пепла. Он, правда, под дождем обратился в грязь, но это тоже не добавляло удобств при пешеходном движении. И конечно же, Бет поскользнулась, ибо с человеком всегда происходит именно то, чего он боится. Она попыталась удержать равновесие, но на пути отчаянно взметнувшихся рук не оказалось ничего, кроме лямки рюкзака его спутника, и это было так неожиданно, что он не только не смог удержать ее, но и сам плюхнулся в грязь следом за ней.
— Ох, простите, я тут… Я поскользнулась…
Она виновато посмотрела на него и с трудом удержалась от смеха, ибо он не меньше ее перемазался грязью.
До того пешеходов неустанно сопровождали дождь и ветер, и вдруг все прекратилось, именно тогда, когда они наконец упали. Бет это показалось смешным. Почему бы проклятому дождю не кончиться чуть раньше? Вопрос, можно сказать, философский, то есть такой, на который смешно искать однозначный ответ.
Промокшая, безмерно усталая, перепачканная грязью, Бет еще никогда в жизни не чувствовала себя такой несчастной. Не особенно помогало и чувство юмора. На глаза невольно набежали слезы, она незаметно смахнула их, ибо меньше всего хотела показаться слабой. Господи, можно представить, как перемазано лицо! Неужели на свете существует горячий душ? Как-то не верилось. Хорошо еще, что Джошуа не начал острить по поводу смягчающих кремов и туши для ресниц, лишь сочувственно посмотрел на нее, посидел немного, медленно поднялся и помог встать ей.
Какое-то время шли молча. Все внимание поглотила тропа. Бет высматривала место для каждого шага, опасаясь, что под месивом мокрого пепла опять окажется роковая выбоина. Унылый пейзаж подавлял монотонной серостью, будто сама природа не видела в будущем никакого просвета. Изнуренное тело Бет отказывалось идти дальше, силы были на исходе, каждый шаг давался с большим трудом, но она понимала, что им необходимо добраться до места засветло, а потому вновь и вновь заставляла себя двигаться, пока не почувствовала, что сейчас опять упадет, теперь уже просто от усталости.
— Джошуа, прошу вас, вы идите, а я не могу больше… Я знаю, только из-за меня вы влипли в эту историю, поэтому…
— Так что мне? Бросить вас здесь? И не надейтесь! Уж вас-то я отсюда выволоку, что-что, а уж это я сделаю. Вперед! Переставляйте, черт возьми, ваши прелестные ножки! Никаких остановок! Вы не кисейная барышня, так что нечего хныкать!
Слова его прозвучали резко, но он и хотел подхлестнуть ее. Пусть поймет, что поблажки не будет, что он не позволит ей расслабиться. Неважно, что она сейчас чувствует, неважно даже то, что у нее не осталось сил. Если надо, он потащит ее волоком, но не позволит еще одной женщине сгинуть на этой проклятой горе. Через какое-то время он заговорил опять:
— Осталось полмили. Шесть сотен шагов. Вперед, леди, не останавливайтесь. Если вы перестанете шевелить ногами, я просто привяжу вас к себе и пойду, как бульдозер. Или малышка просится на ручки?
Бет поняла, что это не пустая угроза, что он и в самом деле способен потащить ее на себе, и, собрав последние силы, делала шаг за шагом, стараясь от него не отстать. Последнюю пару сотен шагов он тащил ее за руку, и она была благодарна ему, иначе просто упала бы.
Они оказались на площадке, от которой вниз шла узкая расщелина, все более расширяющаяся книзу. Джошуа осмотрелся, используя последние минуты убывающего дневного света, и сказал:
— Вот хорошее местечко для палатки. Дождь, кажется, совсем кончился. А эти две скалы защитят нас от ветра и помогут сохранить тепло нашего костра. Самое время набрать сучьев и веток, скоро стемнеет, и с этим будет сложнее.
— Ну, уж чего другого, а урожай дров здесь, на Сент-Хеленс, в этом году выдался хороший, — улыбнувшись, отозвалась Бет, едва успев перевести дыхание.
Конец тяжкого перехода, перспектива отдыха привели ее в такое бодрое состояние духа, что ей даже захотелось поболтать, хотя слезы негодования от собственной беспомощности еще не обсохли на щеках.
А Джошуа уставился на нее, пораженный тем, что она еще пытается шутить. Какая все же сильная женщина!
— Да, здесь и заночуем, — вновь заговорила она, осмотревшись. — Я не двинусь отсюда, даже если ночью нашу хижину придут забрасывать камнями большие, поросшие шерстью люди. Ведь это, кажется, и есть Обезьянье ущелье?
Джошуа ничего не ответил, лишь с тревогой взглянул на нее и принялся разводить костер. Бет даже развеселилась: уж не опасается ли он, что и она свихнулась следом за Филом? Слишком ослабевшая, чтобы помогать ему, она просто сидела у огня и подсовывала в него сухие ветки, которые он успел набрать и свалить рядом с костром.
Притащив еще пару охапок дров покрупнее, Джошуа принялся устанавливать палатку, хотя теперь можно было не спешить. Вечерний сумрак рассеивался языками пламени, весело пожирающими мертвые черные сучья. А Бет, успев передохнуть, нашла в себе силы помочь ему с палаткой, предвкушая сладостный отдых, еду и сон.
Покончив со всем этим, Джошуа наконец заговорил:
— Теперь надо подкрепиться и на боковую. Со стряпней поспешите, от этих дровишек через несколько минут останется один пепел. Действуйте, леди. А я пока подсушу спальный мешок. Кстати, из него выйдет неплохое сиденье.
Развернув мешок, он положил его возле костра, и они устроились на этом импровизированном диване, одновременно служившем и столом.
Бет раскрыла рюкзак, достала емкость с водой и, плеснув немного на руки, постаралась смыть грязь с лица. Кое-как ей это удалось, и она вновь обратилась к рюкзаку. Но, поскольку сверху лежала косметичка, она раскрыла ее и достала расческу, чтобы хоть немного привести в порядок свои кудряшки, потемневшие от влажной пепельной грязи. И лишь после всего этого принялась за продукты.
— Просто удивительно, сколько химических добавок напихано в консервированную пищу, — сказала она просто так, лишь бы завязать беседу и разрядить возникшую между ними напряженность.
