— Если ты и в самом деле знаешь так мало, обратись-ка за разъяснениями к своему отцу или в банк.
— В банк?..
— О, ради Бога, Принцесса, не делай вид, будто впервые слышишь о добрачном соглашении!
— О каком добрачном соглашении?
— Том самом, которое твой отец заключил со мной от твоего имени. По этому соглашению на твое имя в банк была положена кругленькая сумма, причем она принадлежит тебе независимо от того, поженимся мы или нет.
Индия, до тех пор с недоумением слушавшая Эйдена, после этих слов рассмеялась ему в лицо.
— Теперь я точно знаю, что ты все выдумал! Во-первых, никто не согласится расстаться с деньгами за просто так, и меньше всего — ты! А во-вторых, если это в самом деле мои деньги, почему я никогда их не видела? Где они? Их нет!
— А ты надеялась, что сразу и получишь все прямо в твои маленькие жадные лапки? Нет, мои адвокаты должны были придержать их в течение года. Но ты наверняка получила извещение в день своего рождения.
На день рождения она получила огромное количество писем, но ни одного не прочла, занятая хлопотами по дому и в больнице. Они все еще лежали на столике в ее комнате.
— Я не знала. Но я никогда…
Однако Эйден, похоже, потерял интерес к этой теме.
— Я все-таки считаю, ты серьезно заблуждаешься насчет Джима, — заявил он. — Это не тот мужчина, который тебе нужен.
— Какое ты имеешь право!..
— Сама подумай. Я живу в Грейндж-хаусе уже целую неделю, и за все это время храбрый Джим ни разу не соизволил появиться. Поступок, недостойный рыцаря, прекрасная дама которого в сетях соперника!
Если учесть, что Джим понятия не имел, какую роль ему навязали, ничего удивительного в его поведении не было.
— Это потому, что он прекрасно понимает, что ты ему не соперник! — воскликнула она. — Он знает, что другие мужчины меня не интересуют.
— В самом деле? — усомнился Эйден. — Пожалуй, у вас очень странные отношения. Ты говоришь, что он самая большая любовь в твоей жизни, но ты его почти не видишь. Ты проводишь все вечера или дома, или в больнице.
— Это не твое дело! Хоть ты теперь и хозяин дома, в котором я живу, но тебе я не принадлежу и делаю то, что хочу, и тогда, когда хочу!
Эйден не ответил.
— А теперь я хочу пойти погулять одна! Впрочем, она, кажется, напрасно так настаивала: Эйден, к некоторому ее разочарованию, даже не пошевелился, чтобы пойти вслед за ней. Напротив, он улегся на коврике, явно намереваясь слегка отдохнуть.
— Счастливо прогуляться, — пробормотал он, прикрыв глаза.
И Индии ничего не осталось, как отправиться на прогулку.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Индия не заботилась о том, куда идет, охваченная гневом и раздражением.
Как он смеет? Как он смеет так обращаться с ней? Он поселился в ее доме, вторгся в ее жизнь, перевернул все с ног на голову и…
И что?..
Она остановилась.
Ведь на все можно взглянуть иначе! Да, Эйден действительно поселился в Грейндж-хаусс, но на это у него есть вполне законное право. Это се отец виноват в том, что Эйден Вулф оказался здесь, это отец лишил их дома. Эйден же, напротив, предоставил им кров как раз тогда, когда они больше всего нуждались в этом. Он позаботился и о самом доме: впервые за много лет были предприняты некоторые усилия, чтобы он не превратился в развалины. И Эйден всегда советовался с ней по поводу возможных переделок. И он щадил се мать, не сообщая ей о том, что натворил отец.
Но почему?
И еще эта история с добрачным соглашением! Поступок вполне в духе Брюса Марчента. Теперь понятно, почему отец был так уверен, садясь играть: он мог поставить на карту все, зная, что деньги дочери с лихвой покроют проигрыш.
Тогда, в церкви, прежде чем уйти, Эйден сказал: «Тебе придется довольствоваться тем, что у тебя есть. Больше мне дать тебе нечего». Не эти ли деньги он имел в виду?
А слова, которые он произнес несколько минут назад?
«Я отвечу, если ты правильно спросишь».
Какой же вопрос он хочет услышать от нее?
Она задумчиво развернулась и пошла обратно. Она должна еще раз попытаться поговорить с ним!
Случайно взглянув на часы, Индия с удивлением обнаружила, что ее прогулка растянулась на целый час. Наверное, Эйден уже беспокоится! Она заторопилась.
Но он и не думал беспокоиться. Вернувшись, Индия обнаружила его мирно спящим под деревом. Она присела рядом на траву и тихо позвала его:
— Эйден!
Он не шевельнулся.
Индия вдруг подумала, что никогда не видела его спящим — даже когда они были помолвлены. Если они проводили ночь вместе, она всегда засыпала первой, а когда просыпалась, он уже был на ногах.
С чувством какого-то удивительного умиления смотрела она на его ровно поднимающуюся грудь, прислушивалась к спокойному дыханию, любовалась золотистой от солнца кожей. Грустная нежность наполняла ее сердце.
— Эйден… — прошептала она. И, словно почувствовав ее присутствие, Эйден чуть вздохнул и медленно открыл глаза.
— Индия?
Это прозвучало так нежно и тихо, что ей даже показалось, что он не произносил ее имени, что это память сыграла с ней злую шутку. Но глаза Эйдена были открыты и смотрели прямо на нее. Индия тоже не могла отвести глаз. Он улыбнулся и прошептал:
— Что же ты не целуешь меня? Не хочешь? Индия никогда еще ничего на свете так не желала, как поцеловать его сейчас. Но была не в состоянии пошевелиться, взгляд Эйдена приковывал ее к месту, словно взгляд опытного гипнотизера.
— Нет? — Он вопросительно приподнял бровь, а его улыбка стала вдруг иной. — Тогда я помогу тебе.
Он приподнялся, притянул к себе се голову, и, прежде чем покорившаяся поцелую Индия закрыла глаза, она еще раз увидела его улыбку. Поцелуй словно разбудил каждый нерв, каждую клеточку ее тела, где таилась жажда любви, и вот уже она отвечает ему.
Не отрываясь от ее губ, Эйден бережно уложил ее на коврик. Ощущение тяжести его тела наполнило ее щемящим ожиданием, а непрекращающиеся поцелуи усиливали нетерпение.
Губы Эйдена на секунду приблизились к ее уху:
— Если б ты только знала, как мне не хватало тебя! Если б ты только знала!..
Она знала. Не могла не знать. Теперь, когда все ее тело жадно стремилось к нему, она понимала, что они всегда были чем-то единым, что, несмотря на их размолвку, всегда существовало нечто, некая сила, которая рано или поздно соединит их, ее и Эйдена.
Эйден расстегнул ремень на ее джинсах, высвободил майку и провел рукой по ее груди.
— Как ты хороша! — пробормотал он. — Какое счастье, что сейчас лето.
Дни стояли очень теплые, и Индия предпочитала не надевать бюстгальтер.
— Ты просто восхитительна, — шепнул он.
Его дыхание щекотало кожу, и Индия тихо рассмеялась. Она уже не могла просто принимать ласки, ей хотелось самой коснуться его, почувствовать мощь его тела. Словно угадав ее желание, Эйден сбросил
