узнавали первопроходцы, манили их, словно и не существовало того предела, у которого они бы остановились. Так вчерашние крестьяне, служилые да вольные казаки с Дона, Яика и Днепра, стрельцы и литвинские полоняники, имея центром своей экспансии Якутск и Охотск, привели под царскую, а затем и императорскую руку колымские земли, столкнулись на северо-востоке со 'злыми в бою и доспешными' чукчами, освоили Камчатку и тянущуюся с севера на юг длинную гряду островов бородачей-айну. А отряд братьев Стадухиных, высадившись на самом Эдзо, встретился с правителем острова, верховным вождём Сагусаином. Старший средь Стадухиных, Михайло, как было на островах, населённых оным мохнатым народцем, сразу же принялся склонять вождя к признанию императора русского как своего господина. Однако властитель эдзосцев показал гостям договор о дружбе и торговле между княжеством Эдзо и Сибирской Русью, чем сразу же отмёл эти попытки. Стадухину ничего не оставалось, как, пополнив свои запасы и оставив нехитрые подарки, возвращаться в Охотск, где он немедля поссорился с воеводами, требуя от них неуплаченных за три года денег. Раздосадован Михайло Васильевич был и тем, что землицы, кои он привёл под руку императора, оказались крайне бедны - ни золотых, ни серебряных руд на островах найдено не было. Лишь на Эдзо узрел он серебряные серёжки в ушах некоторых знатных айну, а более ничего у них не было. Бедный народишко эти мохнатые!
Глава 16
Иной повествователь написал бы в одной из летописей государства Русского - много воды утекло с тех пор, и не ошибся бы. Добрый десяток лет минуло с того дня, как кадет Романов покинул родные для него берега могучей сибирской реки, что берёт своё начало в великом Байкале. Изменилось многое. Уж другие люди стояли у руля обеих союзных держав - на Руси теперь правил молодой император Владимир Романов, вскоре после коронации, воздвигший в Кремле, на территории Чудова монастыря, памятник прежнему властителю. А во главе Верховного Совета Руси Сибирской стоял Станислав Соколов, старший сын первого правителя ангарских земель, похороненного рядом с Радеком на Университетской аллее. Многие из тех, первых поселенцев в этом мире, отошли в мир иной - время неумолимо и с каждым годом число первоангарцев уменьшалось. И самые молодые из них совсем недавно разменяли седьмой десяток. Однако, как и прочие, от дел они отходили неохотно, фактически, лишь смерть заставляла их получить, наконец, отдохновение. Дело их продолжали многочисленные потомки.
Таковым считался и русский правитель - на него возлагались самые большие надежды ангарцев. И он оправдывал их, действуя в интересах своей огромной державы, опираясь на ставленников Никиты Ивановича - новых, зачастую худородных, дворян из провинции, приближенных и обласканных при Дворе, на высшее духовенство, которому пришлось существенно потакать. Кроме того, существенную поддержку Владимиру оказывало и купечество, на которое он сделал свою ставку. Сделал - и не прогадал. Торговое сословие особенно громко заявило о себе ещё в последние годы правления Никиты Ивановича, при жизни прозванного в народе Великим. Купцы, объединяемые в семейные или городские компании, получив обширные налоговые послабления, а зачастую и государственные беспроцентные субсидии, укреплялись и богатели. Торговля с Персией обогатила Астрахань и Дербент, стоящий на самой границе персидских владений - тут хозяйничали по большей части нижегородские купцы. Купцы русские ходили в Хиву, в Польшу, в австрийские пределы, а так же торговали по всей Балтике, учреждая свои дворы в портовых городах - от Краловца, как называли Кёнигсберг, до Колывани, прежде именовавшейся по-шведски Ревалем. А вот ярославцы, например, застолбили за собой торговлю дальневосточную, поставляя на Русь китайский чай, окинавский сахар, корейский перец и прочие специи через Владивосток, где стояли их склады, принимавшие корабли цусимцев и корейцев. Кроме того, немалый доход им приносили и золотые прииски Новой Мангазеи, где Назарьевы и Зубчаниновы имели свою небольшую долю. Но торговцам не только набивать мошну следовало - по уговору с Торговым приказом, ту часть прибылей, что должно было выплачивать казне, купечество вкладывало в народное образование. А именно в строительство и содержание школ, причём от качества опекунства и успехов самих опекаемых напрямую зависело благожелательное отношение к купеческой компании и приказных дьяков, и самого Государя.
Со дня коронации Владимир лишь единожды обратил оружие против врага, вняв отчаянным просьбам императора Леопольда, который молил о помощи. В письме своём Габсбург назвал Романова братом, подтвердив тем самым императорский статус русского властителя. Вскоре государь атаковал и разрушил турецкую крепость Хотин, а его полки рассеяли и обратили в бегство десятитысячную армию османов, прикрывавшую Яссы. В результате султан ослабил натиск на Венгрию, а вскоре заключил с австрийцами мир, восстановивший прежнее положение сторон. Яссы и Хотин, с условием не восстанавливать крепость, были возвращены туркам. На русском же берегу Днестра, разделявшего русско- турецкие владения, было начато строительство фортов или, как их называл военный советник императора, Павел Грауль - укрепрайонов. Такие же укрепления возводились на польской границе, возле града Краловца - начаты они были ещё ранее днестровских, ибо первый воевода Краловца - Ринат Саляев до самой смерти своей утверждал необходимость надёжного прикрытия русской части Пруссии. Вооружались укрепрайоны уральской артиллерией, а нести службу в них считалось за честь. Жалование у солдат невеликое, но скопить кое-какие денежки можно, трофеи, опять же, полагались по праву. А ещё в полках и ротах устраивалось обязательное обучение солдат грамоте. Кроме того, войны Русь не проигрывала давно, а потому отбоя от охотников из народа не было. Рекрутские наборы по воеводствам проводились при большом стечении добровольцев - брали лучших, и уж не было того плача родни, коей воина ранее провожали на службу, словно сразу оплакивали и смерть его. Десяток лет в солдатах для крестьянина являлся немалой ступенькой в обществе, а возвращавшиеся в родные места ветераны, наученные грамоте, с деньгами и подарками для родных, становились завидными женихами. Часто и с большой охотой купеческие компании брали бывших солдат в отряды охраны, даже в приказчики. Вербовали их и в рабочие на заводы, люд выбирал в волостное управление - грамотные люди везде нужны. Все они, как и те из ветеранов, кто после службы возвращался к плугу, числились в запасных полках, кои формировались в случае новой войны. В Европе таковой не предвиделось, постоянную опасность таила в себе лишь Порта - турки были непредсказуемы. Но главный их форпост, обращённый на север - Крымское ханство, было на последнем издыхании, не в силах более оборонять себя от постоянных казачьих набегов. Теперь турки стали подбивать на набеги черкесские племена, снабжая их оружием и золотом. Москве стало необходимо прикрыть территории, лежавшие южнее донского устья - для этих целей на Тамань и Кубань переселялись запорожцы, которым даровали эти земли в безраздельное пользование. Первые суда с отлично вооружёнными переселенцами вышли из Азова и бросили якоря в устье Кубани пять лет назад. Следом за ними двинулись и обозы, формируемые на берегах Днепра. Так началось движение Руси на Юг, имевшее своей конечной целью соединить линией казачьих поселений торговый Дербент, стоящий на берегу Каспия и место на черноморском побережье, ныне именуемое Анабой, имеющей неплохую гавань и весьма выгодное положение. Бывшая генуэзская колония Мапа, некогда захваченная османами, должна была пасть. Столкновения с турками было не избежать, оставалось лишь лучше к нему подготовится.
Путь до Эзеля, принадлежащего Ангарску, был недолог - благо дороги содержалась в хорошем состоянии, мосты чинены, а свежих лошадей на придорожных дворах хватало с избытком. Дни стояли тёплые, время хладных осенних дождей ещё не пришло - истинно, стояло бабье лето. Хотелось свежего ветра в лицо, шума в ушах да скорости! Но государев обоз плетётся слишком медленно и, уломав крёстного, Владимир, сопровождаемый сотенным отрядом гусар и свитой, состоящей из самых близких ему людей, обогнал повозки и кареты, устремившись на запад по укатанной торговыми караванами дороге. Несколько торговцев они обогнали ещё у Пскова. Молодой император с видимым интересом останавливал возок и принимался осматривать товар оробевших торговцев, разговаривая с ними, будто со знакомыми. В балтийские порты везли в основном востребованный там пушной товар - выделанные шкурки соболей, куниц и белок и прочих, а так же играющие мехом на солнце роскошные шубы и шапки. Псковитяне торговали красной юфтью, коей славился их город, а также рогожами и полотном. Новгородцы продавали пеньку, скобяные изделия и много прочего, некоторые торговцы через свои склады да подворья в портовых
