подлинная причина других странных случаев, происшедших в тюремной камере, осталась невыясненной. В памяти участников события остались лишь как очень странные. О странных случаях у нас много не говорят, да им до конца и не верят. Очень уж все необычно. Хоть и соглашаемся с рассуждениями о больших возможностях человеческой психики, но какие куцые и хилые наши представления о ней. Возможности психики сейчас изучаются наукой, но как часто ставятся под сомнение факты необычных проявлений ее, скептическое отношение считается при этом уместным и даже полезным. Поэтому сейчас мало кто сможет себе представить или хотя бы согласиться с тем, что описанный случай связан с одним из феноменов концентрации мысли.
В конце беседы капитан С. добавил, что о причинах появления брата в госпитале ему удалось узнать от врачей. Те схематично рассказали о происшедших событиях в камере. Дома брат изложил подробно все свои переживания. Капитану верилось и не верилось. Обычно неразговорчивый брат его вспоминал и уточнял все детали своих ощущений. Видно было, что события его волнуют чрезвычайно.
Сопоставлял капитан и сравнивал услышанное дома и в госпитале. Все сходилось. И на лбу брата резко и красноречиво проступал большой багровый шрам.
Кто стоял за дверью?
В тот зимний день нас в квартире всего трое: я, Л. И. и гость из Москвы.[35]
В тот день я после обеда лег спать, а Л. И. и приехавший из Москвы гость пошли по магазинам за покупками. Чтобы никто не потревожил моего сна, Л. И., уходя, закрыла на ключ входную дверь.
Я выспался и сидел в своей комнате за письменным столом (было около 5-ти часов вечера), как вдруг слышу звонок. Я подошел к двери и спросил: «Кто там?» Женский голос ответил: «Это я». Я снова спросил: «А кто же это «я»?» И женский голос ответил: «Галочка». Я был ошеломлен. Почему?
Дело в том, что Галочка — моя давнишняя добрая знакомая, старый друг и сослуживица, с которой мы, сдвинув письменные столы, просидели друг против друга (работая над переводами в научноисследовательском институте) более пяти лет. Она замужем. У нее две дочери, а с ее мужем у меня тоже прекрасные отношения. Хаживали в гости друг к другу.
И нужно же так случиться, что в последнее время эти прекрасные отношения вдруг испортились. Не стану углубляться в детали (они ни к чему), но между нами произошла размолвка, грозящая превратиться в окончательный разрыв. По существу, основания для такого разрыва были весьма шаткие. Галочка первая это поняла и написала мне примирительное письмо, на которое я ответил в таком же примирительном духе и просил приехать ко мне, чтобы в доброй откровенной беседе восстановить прежние отношения. Письмо к ней я отправил всего два дня тому назад, а Галочка жила далеко, и чтобы к ней добраться по железной дороге, требуется не менее двух суток. И если Галочка теперь оказалась на лестничной площадке второго этажа за моей запертой дверью, то это означало, что она моего письма еще не получила и приехала по собственному почину.
И этому можно было радоваться, как доказательству, что Галочка не меньше меня стремится возобновить прежние добрые отношения. И это было очень хорошо и в то же время плохо, так как у меня не было ключа, чтобы открыть запертую дверь.
Меня ошеломила мысль о том, в каком глупом положении я нахожусь. Женщина ехала ко мне двое суток по железной дороге, потом добиралась до моего городка на автобусе в зимнюю стужу и теперь озябшая стояла за дверью, а я не мог ее впустить.
Путаясь, я начал ей объяснять, что Л. И. с московским гостем ушли, заперли меня, а ключа у меня нет. Просил ее подождать, пока они вернутся, причем уверял, что они вернутся вот-вот, так как ушли давно. Я чувствовал себя чрезвычайно неловко и глупо, просил у нее извинения за такое нелепое положение. Я спросил, не замерзла ли она? И та отвечала, что нет. У подъезда нашего дома была скамейка, я предложил ей спуститься вниз, чтобы не стоять у дверей. Та согласилась, и я больше не слышал ее голоса.
Но тут я вспомнил, что скамейка погребена под сугробом снега и сесть на нее невозможно. При этой мысли мне стало еще хуже. С удвоенным нетерпением стал ожидать возвращения Л. И. с ключом. Наконец, я услышал голоса и шаги. Л. И. и московский гость поднимались по лестнице. Я облегченно вздохнул и подумал, что они внизу встретили Галочку и поднимаются вместе. Открылась дверь, и в комнату вошли только двое: Л. И. и московский гость. В изумлении я спросил:
— А где же Галочка?
Они ответили, что никакой Галочки не видели. Тут я впал в еще большее смущение. В моей голове проносились всевозможные мысли, что Галочка, спустившись и обнаружив сугроб вместо скамейки, могла расстроиться и весьма дурно истолковать мое предложение — могла обидеться, могла также принять решение разыскать гостиницу и вернуться ко мне позднее. Обидевшись, могла уйти на автовокзал и, дождавшись очередного рейса, уехать обратно.
Прошел час напряженного ожидания — Галочки не было.
