Глава 8
Инспектор смутился от такого обмена любезностями. Это настолько не соответствовало его представлениям о том, как ведут себя аристократы, что он даже не попытался справиться с ситуацией. Казалось, Ройдон разделял его мнение, но Паула, которая вошла в библиотеку в самый разгар оскорблений, с одобрением сказала:
— Молодец, Матильда!
Как обычно, вмешался Джозеф. Он неодобрительно покачал головой, глядя на Матильду, хотя и сочувственно подмигнул ей, и предположил, что Валерия слишком возбуждена.
— Она хочет, чтобы все думали, это я убила мистера Хериарда! — со слезами сказала Валерия.
— Дорогое мое дитя, кто поверит в такую глупость! — уверил ее Джозеф. — Такая хорошенькая девушка и мухи не может обидеть!
Его похвала немного успокоила Валерию, и, когда Ройдон с сочувствием воскликнул: 'Истинная правда!', она трогательно улыбнулась ему и сказала:
— Ну не знаю, только я даже не помню, как Стивен давал мне портсигар, и, разумеется, я не выносила его из комнаты. Скорее всего, я просто кинула его обратно.
— Вот как? — сказала Матильда. — А почему 'кинула'?
Лицо Валерии сморщилось.
— Не знаю. Я…
— Нет, знаешь. Ты прекрасно знаешь, что Стивен бросил его тебе. Так что оставим эту удобную забывчивость!
Валерия резко обернулась к Стивену.
— Ты собираешься стоять здесь и позволять этой женщине оскорблять меня? — осведомилась она.
— О, Господи, где ты откопала такую фразу? — заинтересовалась Паула.
— У нее отвратительный литературный вкус, — объяснил Стивен. — Матильда, я запрещаю тебе оскорблять мою нареченную.
— Ты и кто еще? — грубо возразила Матильда.
— Дети, дети! — взмолился Джозеф.
Инспектор откашлялся.
— Если позволите, дамы! Мисс Дин, вы признаёте, что мистер Стивен Хериард отдал вам свой портсигар до того, как вышел из комнаты?
— Говорю же вам, я не знаю! Я просто не помню! Во всяком случае, я не уносила его из комнаты!
Мод, которая вошла в библиотеку вслед за Паулой, сказала своим ровным голосом:
— Вы попросили у него сигарету, дорогая, и он бросил вам свой портсигар.
— Вы все против меня! — заявила Валерия, слезы заблестели у нее на ресницах.
— Нет, дорогая, но всегда лучше говорить правду. Мне всегда было жаль, что девушки так много курят. Это портит цвет лица. Но я сделала для себя правилом никогда не вмешиваться в то, что меня не касается.
— Пусть для тебя это будет уроком! — сказала Валерии Паула, совсем в духе Стивена.
Инспектор, по-видимому, чувствуя, что из всех присутствующих женщин Мод — самая разумная, повернулся к ней и спросил:
— Вы видели, что мисс Дин сделала с портсигаром, мадам?
— Нет, — ответила Мод. — Думаю, что-то отвлекло мое внимание. Я же не смотрела специально, зачем бы мне это было нужно.
— Если бы она отдала портсигар мистеру Хериарду, вы бы это заметили?
— О нет, вряд ли!
— Она не возвращала ему портсигар, — сказала Матильда.
— Хорошо, а что она с ним сделала, мисс?
— Не знаю. Как и миссис Хериард, я не заметила.
— Я просто положила его на стол! — сказала Валерия. — Виллогби дошел до середины пьесы. Не знаю, что сталось потом с этим портсигаром.
— Послушайте, мисс! — терпеливо сказал инспектор. — Давайте в конце концов разберемся с этой ситуацией, если вы не возражаете! Мистер Хериард передал вам портсигар или нет?
— Я бы не сказала «передал», потому что я попросила у него сигарету, а у него не хватило приличия, чтобы встать и дать мне одну, он просто бросил мне свой портсигар! И не понимаю почему…
— Итак, он бросил вам свой портсигар?
— Да, но…
— Тогда не говорите, что вы не помните! — сурово сказал инспектор. — А теперь, сэр, вы уверены, что у вас не было при себе портсигара, когда вы вышли из комнаты?
— Абсолютно.
— Это правда! — воскликнул Джозеф. — Теперь я вспомнил, когда мы вернулись из комнаты бедного Ната, ты, Паула, попросила у него сигарету, и он сунул руку в карман, будто хотел вытащить портсигар, а потом просто кивнул на коробку… — Джозеф замер, осознав, что подразумевало подобное свидетельство. — Это, конечно, ничего не доказывает, — поспешно добавил он.
— Нет, сэр, — сухо согласился инспектор и снова повернулся к Валерии. — Вы говорите, что положили портсигар на стол, мисс…
— Я не говорила, что я это сделала! Я только сказала, что должна была так сделать! — ответила Валерия, которая, казалось, решила, что только уклончивость может обеспечить ее безопасность. — И напрасно вы меня травите, потому что…
— Валерия, дитя мое! — сказал Джозеф и взял ее руку в свои. — Инспектор только хочет узнать правду! Вы не должны думать, что кого-нибудь подведете, если откровенно скажете ему, как вы поступили с портсигаром Стивена.
— Это меня и не волнует, — подтвердила Валерия очевидный факт. — Но я хорошо вижу, что Матильда пытается свалить все на меня, а это нечестно!
— Нет, нет, Тильде это никогда не приходило в голову, правда, Тильда? Она знает, что вы не могли этого сделать.
Пауле показалось, что настал момент для того, чтобы подлить масла в разбушевавшееся пламя.
— Как бы не так! — воскликнула она. — Как, спрашивается, она может это знать?
— Бог мой, Паула, у нее не хватит духу, не говоря уж об изобретательности! — ответила Матильда.
— Матильда! Паула! — отчаянно запротестовал Джозеф. — Не надо! Зачем, дорогие мои!
— Да, не сомневаюсь, вы обе считаете меня дурочкой! — сказала Валерия. — Просто потому, что я не похожа на вас! Но на самом деле я чуть не поступила в колледж. Я бы поступила, только это такая ужасная трата времени!
— Думаю, вы очень разумно сделали, — заметила Мод без тени насмешки. — Осмелюсь сказать, для некоторых это очень хорошо, но сама я не кончала никаких колледжей, а посмотрите на меня!
Почти все присутствующие завороженно откликнулись на этот призыв. Инспектор, чувствуя, что ситуация выходит из-под его контроля, опять откашлялся и громко сказал:
— Никто, и в меньшей степени полиция, не хочет ничего сваливать на невиновного человека. Но я предупреждаю вас, мисс Дин, вы не улучшаете своего положения тем, что отказываетесь говорить правду. Вы положили портсигар мистера Хериарда на стол?
После того как Джозеф в более мягкой форме повторил тот же вопрос, а Ройдон сказал довольно прочувствованную речь, суть которой сводилась к тому, что верх несправедливости ожидать правды от нервной натуры, Валерия была вынуждена признать, что положила портсигар на стол. Никто не видел его там, но это, как деликатно предположила Матильда, едва ли удивительно, поскольку всеобщее внимание было приковано к пьесе Ройдона и волнующей сцене, которая последовала после.
