закончил свою партию быстрее, чем предполагала Матильда, — он был хороший игрок и оставил ей легкий удар.
— Странно, что так ужасно узнать о настоящем орудии преступления, — быстро сказала она. — Мы должны были вспомнить об этих кинжалах.
Стивен не ответил. Матильда заметила, что его лицо стало угрюмым, и почувствовала, что ей в который раз хочется постичь работу его странного скрытного ума. Она резко спросила:
— Кто подобрал твой портсигар?
— Не знаю.
— Он был у Валерии, но ее нельзя заподозрить в том, что она входила в комнату Натаниеля, а тем более убила его. Чем больше я об этом думаю, тем мне кажется более невероятным, что кто-то мог унести эту вещь наверх.
— Сам дядя Нат.
— Я в это не верю. Зачем ему?
— Например, чтобы вернуть его мне.
— Он был не в том настроении, когда я видела его в последний раз, — ответила Матильда. — Кроме того, если Валерия действительно оставила его на столике около своего кресла, там он был в безопасности. Вот что я скажу тебе, Стивен: с этим портсигаром связана какая-то тайна, и я не могу разгадать ее.
Стивен, казалось, был не склонен обсуждать эту тему. Он хмыкнул и повернулся, чтобы записать ее счет на доске. Ужасное сомнение охватило Матильду: а что она, собственно, о нем знает? Может оказаться, что у него трудности с деньгами, он мог серьезно отнестись к угрозам Ната, в его осторожной душе могли вынашиваться грандиозные планы, достижимые только при наличии большого состояния. Подчас он был жесток и безжалостен, особенно по отношению к Джозефу и Валерии. Его не заботило, как больно он ранил: он сам страдал и считал это.
Затем мысли Матильды перенеслись на его сестру, и она почувствовала, что попала в мир ночных кошмаров. Способна ли Паула убить старика, который любил ее, только ради участия в пьесе неизвестного драматурга? Она не знала. У нее не было ключа и к Пауле. Она знала ее только как энергичную, неуравновешенную молодую женщину, вечно одержимую какой-то идеей.
Да, но хотя Паулу видели у двери Ната, как она смогла попасть в закрытую комнату и, больше того, закрыть ее за собой? Матильда не знала, каким способом можно открыть или закрыть дверь с обратной стороны, но она знала, что такие способы существуют. Однако не похоже, чтобы Паула могла воспользоваться одним из них, как бы она достала нужные инструменты?
Еще вариант: не участвовали ли они в этом вместе, эти странные, неуравновешенные брат и сестра? Мысль была слишком ужасной, Матильда отмахнулась от нее, неудачно ударила по шару, выпрямилась и сказала с напряженным смехом:
— Вот черт! Теперь ты выиграешь!
— Интересно, что хочет этот человек из Скотланд-Ярда? — беспокойно сказал Стивен.
— Пытается найти того, кто держал этот кинжал, — предположила она.
— Он его не найдет.
Уверенность его тона поразила ее. Она посмотрела на него почти испуганно.
— Откуда ты знаешь?
Он склонился над столом, делая удар.
— Убийца должен был стереть свои отпечатки пальцев, — ответил он. — Это любой дурак поймет.
— Хорошо, — согласилась она. — Кто бы это ни сделал, он большой ловкач. Как он попал в комнату? Как запер за собой дверь?
— Черт возьми, а я откуда знаю?
— А откуда может знать любой из нас? — спросила она. — Дом не набит бандитами. Все мы обычные люди!
— Даже если один из нас убийца, — перебил ее Стивен.
— Правильно, но хотя я лично не знакома ни с одним убийцей…
— Ты лично знакома с одним убийцей, девочка. — Он увидел, как мгновенно ее глаза уставились на него, и добавил с насмешливой улыбкой: — Поскольку кто-то в доме — убийца.
— Разумеется, — согласилась Матильда. — Это трудно осознать. Мне всегда казалось, что убийца может быть совсем обычным человеком, не таким, как профессиональный вор. Кто из нас, например, знает, как открыть закрытую дверь? Разумеется, бандитом может быть кто-нибудь из слуг, но я не понимаю, зачем бы ему понадобилось убивать Ната. Никто из них ничего не выиграл от его смерти.
— Справедливо, — сдержанно сказал Стивен.
— А может быть, что-то есть в предположении Валерии? Раздвижная панель или еще что-нибудь в таком роде?
— Я никогда об этом не слышал.
Матильда вздохнула:
— Нет, это слишком неправдоподобно. Но кто-то же вошел в комнату, и если не через дверь и не через окно, то как?
— Иди, подари идею Валерии инспектору. Она пройдет на ура, я в этом не сомневаюсь.
В его голосе прозвучала насмешка, но инспектор, вспомнив о дубовой обшивке усадьбы, уже подумал об этой возможности и в этот самый момент простукивал панели в комнате Натаниеля. Поскольку две стены были внешними, а одна просто отделяла спальню от ванной, требовала обследования только та, которая примыкала к верхнему холлу. Внимательное изучение и тщательнейшее простукивание не дали никаких результатов; не было и лепных украшений, которые могли скрыть тайный шнур, освобождающий раздвижную панель. Инспектор был вынужден оставить этот объект деятельности и перенести свое внимание на окно.
Это было створчатое окно с освинцованными стеклами. Они плотно входили в рамы, тоже из свинца. Оконный переплет значительно перекрывал рамы, так что открыть окно с обратной стороны с помощью ножа было невозможно. До земли было недалеко, поэтому инспектор рассудил, что для того, чтобы сюда добраться, должно хватить садовой лестницы. Окна были встроены в квадратную нишу, ниже располагался диван, в ночное время полностью скрытый длинными занавесками, опускавшимися поверх ниши. Инспектор задумчиво отправился вниз в поисках Джозефа.
Лакей вызвался найти его и проводил Хемингея в кабинет. Здесь вскоре к нему присоединился Джозеф с выражением озабоченности на румяном лице.
— Извините, что снова побеспокоил вас, сэр, но мне хотелось бы поговорить с вами, если вы не возражаете, — начал Хемингей.
— Разумеется! Вы уже что-нибудь можете мне сказать, инспектор? Это ожидание ужасно! Наверное, вы уже привыкли к такого рода вещам, но для меня мысль о том, что убийца моего брата может и сейчас находиться в доме, просто непереносима! Вы обнаружили что-нибудь?
— Да, я нашел орудие, которым убили вашего брата, — ответил Хемингей.
Джозеф схватился за спинку стула.
— Где? Пожалуйста, не скрывайте ничего от меня!
— Над камином в бильярдной, — сказал Хемингей.
Джозеф моргнул.
— Над?..
— Один из пары кинжалов рядом с головой оленя.
— О! Да, да, знаю! Значит, вы не обнаружили того, кто им воспользовался?!
— Нет, сожалею, но нет, — сказал Хемингей.
— Сожалеете? О! Да, вы и должны. Конечно! Но мне становится жутко, когда я представляю, что эту страшную вещь можно приписать кому-нибудь из тех, кого ты знаешь, возможно, одному из гостей!
— Все это хорошо, сэр, но вы же хотите знать, кто убил вашего брата? — рассудительно сказал Хемингей.
Джозеф устало улыбнулся ему.
— Увы, все не так просто, инспектор! Одна моя половина жаждет отдать убийцу брата в руки
