— Э-э, — сказал Фрэнки, — э-э, нет. Не, не понял.
— Твои друзья, — сказал Когэн. — Твои кореша за тебя волнуются. Понимаешь? Я даже слыхал, ты упакованный ходишь.
— Блядь, нет, — ответил Фрэнки.
— Ну, — сказал Когэн, — тогда хорошо. Потому что с этим надо бы поосторожней. Ты сколько на большой зоне, месяц?
— Полтора, — ответил Фрэнки.
— Ну да, — сказал Когэн. — На гранд сходил, я не ошибся?
— Ну, — кивнул Фрэнки.
— Ну и вот, — сказал Когэн. — Вот потому-то и очень хорошо, что ты не втарен. Знаешь же этих ребят. Станут тебе болт замерять всякий раз, как где-то растрата, похожая на твою. Думаешь, они не знают, что ты дембельнулся?
— Не-а, — ответил Фрэнки.
— И само собой, — продолжал Когэн, — у них на тебя ничего не будет, потому что ты ничего и не делаешь, я прав?
— Я просто пиво тут пью, на девочек вот смотрю, — сказал Фрэнки.
— Конечно, — сказал Когэн. — Тут ничего такого. Но тебя и без вязок повяжут, если упакован, и опять к дяде на поруки.
— Это я знаю, — сказал Фрэнки.
— Ну, — сказал Когэн, — тогда хорошо. Это значит, кореша твои, которые за тебя беспокоятся, это их убедит, что ты, должно быть, чуточку повзрослел за ходку.
Фрэнки посмотрел на Когэна.
— Чуточку повзрослел? — переспросил он. — Да за то время, что я на нарах парился, собака родится, поживет и сдохнет.
— Ага, — сказал Когэн, — да, тут ты прав. Ну, может, тогда с дембеля. Может, ты чутка повзрослел, как откинулся.
— Во всяком случае, — сказал Фрэнки, — я наконец поебался.
— Это хорошо, — сказал Когэн. — Ну и как?
— Не очень, — ответил Фрэнки. — Вообще-то как-то говенно. Само собой, я телку нашел, которая ебется с тех пор, как еблю открыли, и, само собой, распиздел всем кому ни попадя, а когда мы кончили, она мне сказала, что со мной ебаться хуево. Но я не перестану. Прикинул, нетрудно же, наверно, научиться, столько народу неспроста же вокруг бегает и это делает.
— Отличная мысль, — сказал Когэн. Потом прищелкнул языком. — Господи, — сказал он, — жалость- то какая. Если б я тебя только раньше встретил. Надо было сразу, как только я маляву получил от Китаезы и всех них. Знал я одного чувака, он бы мог тебе помочь в этом смысле. С очень и очень клевыми телками он водил знакомство. Только он умер.
— Во как? — произнес Фрэнки.
— Ну, — кивнул Когэн. — Очень жалко. Может, видал в газете. На днях тут вечером его шлепнули. Марки Трэттмен. Приятный парень. Очень приятный парень, и чего он про блядей не знал — никто уже не знал.
— Выеб, видать, кого-то не того, — сказал Фрэнки.
— Ну, — вздохнул Когэн. — Либо так, либо что-то другое. Но кого-то он разозлил, это точно. Так с большинством этих ребят обычно и бывает, мне кажется, кого потом мочат. Кого-нибудь разозлят, а потом что-нибудь случается. В наши дни осторожней надо. Что-нибудь сделаешь, тебе-то смотрится вроде ништяк, а правильный парень какой-нибудь ни с того ни с сего злится, и ты в говне. Посмотри вот на Китаезу. Ты сколько его знаешь?
— Китаезу? — переспросил Фрэнки. — Ну лет десять, наверно.
— Ну и вот, — сказал Когэн. — Это уже долго. Вот тебе чувак, а слыхал бы ты, какой на Китаезу баллон катили где-то с год назад.
— Я слыхал, — ответил Фрэнки.
— Ну вот, — сказал Когэн. — А зная Китаезу, должен понимать — это неправда. Китаеза лучше говна нажрется, чем шары на кого-то погонит. Только тут беда в том, что какой-то гондон взял себе в голову, что там движня какая-то или еще что-то, и давай дышать везде насчет Китаезы, ну и вопросов, конечно, никто тут не задает, ума-то не хватает ни у кого. Пиздят и пиздят, и вскоре уже Китаеза базар этот слышит, а ведь он даже ничего не делал… Ну а Китаеза, — продолжал Когэн, — мудила ушлый. Он в торбе и знает, что кое с кем надо увидеться, причем быстро. И вот он себе вызов в суд сращивает или что-то, и его волокут сюда, и получается малявку передать кое-каким ребятам, из них кто-то приходит к нему на свиданку, и он им говорит: «Слушайте, мне приправу в жопу сунут, если кто-то все эти базары не прекратит, говно все это, знаете? А я ведь тихо стоять не буду. Я буду защищаться, мне придется к кому-то идти и что-то чирикать, а мне этого совсем не хочется, да?» В общем, чувак оттуда выходит и начинает раскладывать по понятиям, и Китаеза опять у всех в ажуре. Видишь, я вот о чем. Китаеза ушлый, умеет жопу себе прикрыть. Марки — ну, он про шмар много чего знал, только, наверно, вот жопу себе прикрыть не умел.
— Жопу-то себе прикрывать как бы трудно, — сказал Фрэнки, — если не знаешь, что тебя пасет кто- то за то, что елдой по сторонам помахал. Трудновато это.
— Ну, — согласился Когэн, — но могло быть и что-то другое, за что-нибудь еще могут висеть на хвосте. Ну вот Марки — Марки, например, мельницу держал. И ее сворочили. Знаешь про такое?
— По-моему, что-то слыхал, — ответил Фрэнки.
— Ну да, — сказал Когэн. Допил пиво. Сказал бармену: — Принеси-ка мне еще. — А Фрэнки: — Еще хочешь?
— Мне уже, наверно, все, — ответил тот.
— Правильно, — сказал Когэн. Принял новую кружку, отхлебнул. — Хорошо, — сказал он, вытирая рот. — Холодное пиво — лучше не бывает, я так всегда говорю. Ну, в общем, у Трэттмена всегда этот катран был, да? Он его держал никто уже не помнит сколько. И его уже разок дернули. Завесили ему игру. И знаешь что? — спросил Когэн. — На самом деле сам же Марки себе мельницу и завесил.
— Может, и в этот раз он же, — сказал Фрэнки.
— Хуева туча глупых гондонов бегает везде и тоже так говорит, — сказал Когэн. — Я и сам такие базары слыхал. Очень они меня злили. Потому что Марки никаким особым моим корешем не был, ты же понимаешь, я наверняка с ним больше раза, может, двух за всю жизнь и словом-то не перемолвился. И вот у него какие-то неприятности — так не мое ж дело, приходить и его оттуда вытаскивать. Кто я такой? Просто один знакомый. Чего ради ему меня слушать? Но вот после такого я уже подумал, что надо было. На самом деле надо. Потому что в тех базарах ни правды, нихера. Марки бы так больше делать не стал. Он для этого слишком умный. Но видишь, о чем я, да? Он же должен был
— Ну, — сказал Фрэнки.
— Научит тебя жопу себе прикрывать, — продолжал Когэн. — Видишь, я ж и говорю, дело не в том, что ты до сих пор делал, сколько в том, как ребята думают, что ты делал, и вот к этому тебе стоит присматриваться, и когда оно случится, ну, тогда надо к этому быть готовым.
— Ну, — сказал Фрэнки.
— Так что, — Когэн понизил голос, — где он будет завтра вечером?
— Кто? — спросил Фрэнки.
— Джонни Амато, — сказал Когэн. — Завтра вечером. Где он будет?
— Не знаю, — ответил Фрэнки.
— Фрэнк, — сказал Когэн. — Не забывай, что я тебе сказал. Твои кореша о тебе волнуются. Ты же хочешь поебаться наконец правильно, это твои друзья, они хотят, чтоб тебе везуха выпала, понимаешь, о
