— Я нашел чай, и вода как раз кипит.
— Я выпью воды.
— Потому что чай вы пьете лишь с друзьями, не так ли? — Он опустил газету и, поднявшись, достал из шкафа стакан, который наполнил из-под крана. — Надеюсь, вы не ждете бутилированной воды? Считаю это ненужной тратой денег.
Она пожала плечами:
— Вода есть вода.
Он протянул ей стакан, затем поднял брови. Обе.
— Зерновой хлеб или рогалик?
— Рогалик.
— Хороший выбор.
Лишь тогда она заметила маленькое блюдце, на котором лежал его собственный рогалик. Возможно, это было мелочно с ее стороны, но ей не нравилось, что они едят одно и то же. Однако мелочность не заставила ее переключиться на зерновой хлеб.
Он положил рогалик в тостер и достал кремовый сыр из холодильника. Пока рогалик поджаривался, она осматривалась.
— Сколько времени? Я нигде не заметила часов.
— Сейчас десять пятьдесят семь, — ответил он, даже не поворачиваясь. — И у меня нет часов. Ну, помимо тех, что встроены в духовку. И кажется, еще одни в микроволновке. Да, кажется, в наше время в них встраивают часы.
Она оглянулась. На духовке горели голубые цифры 10:57. Одна загвоздка — стояла она полностью загораживая ему табло. И вообще, он не оборачивался. Наверное, посмотрел, когда доставал сыр.
— На моем мобильном есть часы, — продолжал он. — На моих компьютерах и машинах. Так что, пожалуй, часы у меня все-таки есть. Просто их нет отдельно. Они все являются частью чего-то.
— Если беседа должна заставить меня расслабиться и забыть о том, как я вас ненавижу, то, увы, ничего не выходит.
— Я и не думал, что выйдет. — Он поднял глаза, такие ярко-зеленые, что она вздрогнула. — Мне нужно было выяснить, принадлежите ли вы к Анзара, вот почему я столь грубо обошелся с вами. Прошу меня простить.
Ярость закипела в ней. Половина из того, что он говорил, казалась ей полной бессмыслицей, и она от нее устала.
— Кто такие, черт возьми, эти ваши Ант Зара, и куда вы подевали мою обувь?!
Глава 11
— Ответ на вторую часть вашего вопроса прост. Я ее выбросил.
— Чудно, — пробормотала она, глядя на свои босые ноги, и поджала пальцы, стоя на каменной плитке.
— Я заказал вам пару из Мэйси. Один из моих сотрудников уже в пути и скоро их привезет.
Лорна нахмурилась. Она не любила принимать что-либо от кого-либо и тем более не желала принимать что-либо от него. Тем не менее, похоже, ей суждено было смириться со многими его капризами, нравилось ей это или нет. Но он выбросил ее ботинки и еще разорвал блузку, так что покупка новой одежды — это самое малое, что он мог для нее сделать.
— А насчет этих самых Ант Зара?.. — Она знала, что он сказал «Анзара» (не то чтобы это имело для нее какой-либо смысл), но надеялась, что разозлит его, исковеркав слово.
— Эта история подлиннее. Но после всего, что случилось ночью, вы вправе услышать и ее.
Раздался короткий звон, и тостер выбросил рогалик. При помощи ножа, которым он мазал сыр, он извлек две половинки рогалика из тостера и положил их на маленькое блюдце, после чего протянул ей нож, блюдце и кремовый сыр.
Она выбрала самый дальний от него стул и стала намазывать рогалик.
— Валяйте, — бросила она ему.
— Есть ряд вопросов, которые я сразу хотел бы закрыть. Сначала…
Он сунул руку в карман джинсов, вынул оттуда пачку денег и подвинул в ее сторону.
Лорна взглянула на них. Ее водительские права лежали между купюр.
— Мои деньги! — сказала она, взяла банкноты и документы, рассовала их по карманам.
— Вы имеете в виду мои деньги? — мрачно уточнил он, но претензий на них все же не предъявлял. — И не говорите больше, что не мухлевали, ибо я знаю, что это не так. Я просто не уверен, знаете ли об этом вы сами и как вам это удавалось.
Она сконцентрировала все внимание на рогалике, никак не реагируя на его реплику. Он снова погружался в мир фокусов и волшебства, но ничто не обязывало ее составлять ему компанию.
— Я не мухлевала, — упрямо ответила она просто потому, что он просил ее не говорить этого.
— Вы не знаете… Постойте, у меня мобильник звонит. — Он достал из кармана маленький телефон, раскрыл его и сказал: — Рэйнтри… Да. Я спрошу ее. — Он посмотрел на Лорну: — Сколько, вы сказали, стоят ваши новые ботинки?
— Сто двадцать восемь девяносто, — автоматически ответила она и вгрызлась в рогалик.
Он закрыл телефон и убрал его в карман.
Несколько секунд спустя тишина в комнате заставила ее поднять взгляд. Глаза его зеленели, как два блестящих изумруда.
— Мне никто не звонил, — сказал он.
— Но почему вы спросили…
Она остановилась, тут же поняв, что именно ответила ему, когда он задал вопрос об обуви. И еще как сильно она побледнела. Открыв было рот, чтобы сказать ему, что, наверное, он упоминал о стоимости ботинок прежде, она снова закрыла его, прекрасно зная, что не упоминал. В центре живота она ощутила холодную тяжесть, почти такую же, как ту, что испытывала каждое утро, вставая с кровати.
— Я не психованная.
— Одаренная — вот правильный термин. У вас особый дар. Я только что доказал это вам. Мне доказательства не требовались, потому что я уже знал. Я еще более одарен, чем вы.
— Сумасшедший, вот вы кто.
— Я среднечувствителен. Этого достаточно, чтобы увидеть человека насквозь, особенно если коснусь его. Вот почему я всегда жму руки деловым партнерам, — продолжал он, словно она ничего не сказала. — Как вы поняли, используя лишь силу мысли, я способен принуждать людей к действиям независимо от их пожеланий. Сам только что узнал, но какого черта? Летнее солнцестояние на подходе. Возможно, дело в этом и еще в пожаре. У меня есть и ряд других способностей, но прежде всего я главный повелитель огня.
— И что это значит? — спросила она с сарказмом, дабы скрыть охватившее ее потрясение. — Подрабатываете в цирке глотателем факелов?
Он протянул руку, ладонью кверху, и маленькое голубое пламя появилось в самом ее центре. Он небрежно задул его.
— Не могу держать слишком долго, — пояснил он. — Обжигает.
— Обычный трюк. Каскадеры в кино проделывают это каждый…
Загорелся ее рогалик.
Она уставилась на блюдце, застыв и наблюдая, как горит и дымится хлеб. Он взял блюдце, стряхнул с него горящий рогалик и включил воду.
— Не хочу, чтобы сработала пожарная тревога, — пояснил он и снова поставил перед ней блюдце с оставшейся частью рогалика.
Позади него загорелась свеча.
— Всегда держу поблизости свечи, — сказал он. — Подобно канарейке в угольной шахте.
