— Я полностью согласна, — кивнула Эмма. — О происходящем здесь можно было бы написать книгу.
— Вот мы и решили немного поучаствовать в вашем приключении, чтобы могли назвать его и своим тоже.
— Буду рада, если вы присоединитесь к моему приключению, но надеюсь, что оно очень скоро закончится.
Высокого голоса француза больше не было слышно, поэтому Маркейл подошла к окну, чтобы узнать, как дела у Уильяма. Постон как раз отходил от группы мужчин, среди которых стоял француз. Француз был высоким и худым, презрительно-высокомерным, с густо нанесенным на лицо макияжем и в черной шляпе, приколотой к мелко завитым черным волосам.
— Мне неприятно это говорить, — сказала Эмма, подойдя к Маркейл, — но этот француз — редкостная зануда. В это утро он требовал добавить в пищу то одно, то другое, то ему не нравилось, что чай горячий, то — что вода холодная. Одни капризы!
— Некоторые мужчины обожают быть центром внимания, — рассеянно отозвалась Маркейл, наблюдая, как Постон спорит с лакеем.
— Господи, ну конечно. Этот француз крайне груб со своими помощниками, и кажется, как будто он хочет, чтобы на него обращали внимание, — добавила Джейн.
Маркейл отметила, что француз держится напряженно, пока Постон осматривает его багаж. Удивительно, как некоторые люди как будто бы ищут даже неприязненных взглядов, словно…
Она нахмурилась и наклонилась вперед. Француз повернул голову, собираясь обратиться к одному из своих сопровождающих, и его профиль оживил что-то в ее подсознании.
Маркейл порывисто потянулась вперед и, открыв задвижку окна, получила возможность слышать голоса мужчин со двора.
Француз что-то сказал одному из своих людей громко и отчетливо, и Маркейл, круто повернувшись, бросилась к двери.
— Куда вы? — удивилась Эмма.
— Это не француз! — выбегая за дверь, крикнула Маркейл.
Глава 17
Письмо Уильяма Херста брату Майклу, готовившемуся к своему первому путешествию.
Скрестив на груди руки, Уильям смотрел на стоящую перед ним женщину.
— Полагаю, мисс Чаллонер?
Отказываясь произнести хотя бы слово, она крепко сжала губы.
Когда Маркейл, выбежав из гостиницы с криком: «Она не француз!», указала на «мосье ле Рош», Уильям с удивлением взглянул на «француза» — и в это мгновение леди выхватила из-под плаща пистолет и направила его прямо на Уильяма.
Он оказался застигнутым врасплох и совершенно незащищенным. Если бы Маркейл не догадалась быстро схватить валявшийся булыжник и бросить его в мисс Чаллонер, их приключение могло бы кончиться совершенно иначе. Но Маркейл приняла верное решение: камень ударил женщину по руке, она выронила пистолет, и он, упав на землю, разрядился, никому не причинив вреда.
А затем началось настоящее столпотворение, потому что «француз» путешествовал не с одним- единственным слугой, а с десятью мужчинами, которых Постон обыскивал во дворе.
Состоялось настоящее сражение, и после него Постон залечивал разбитую губу, и кровоподтек под глазом, у Уильяма на щеке был синяк, и кровоточила косточка на одном пальце, который он рассек о чей-то зуб, некоторые из слуг получили удары по голове, но никто из них не остался в долгу.
Теперь настало время ответов.
Мисс Чаллонер лениво закинула одну обтянутую бархатом ногу на другую, но у нее в глазах светился недобрый огонь.
— Можете спрашивать меня, о чем хотите, я не стану вам отвечать.
Ее взгляд метнулся к окну и обратно, но Уильям успел его перехватить.
— Если вы собираетесь убежать через окно, то, предупреждаю, вам это не удастся.
Он кивком указал на Маркейл, которая угрожающе подняла пистолет.
Они сидели в малой гостиной, дверь в комнату была заперта, и возле нее заняла место Маркейл.
От гордости за нее Уильям с трудом сдерживал улыбку. Существовало ли что-нибудь, что она не могла сделать? Не грех бы потратить время и выяснить это.
Но теперь ему нужно было заняться другим: вернуть себе шкатулку из оникса и узнать, кто так безжалостно шантажировал Маркейл, и он неохотно вернул взгляд к их пленнице.
— Мисс Чаллонер, мне не хочется причинять вам боль, но если вы побежите…
Он пожал плечами.
— А я не возражала бы, если бы вам причинили боль, — сказала Маркейл, — так что бегите, если есть охота. Дверь совсем недалеко — справа от вас.
Мисс Чаллонер бросила в сторону Маркейл разъяренный взгляд, но осталась сидеть, сложив руки на груди.
— Значит, у меня нет выбора?
В ее голосе чувствовался слабый шотландский акцент.
— Нет, — ответил Уильям.
— Не будете возражать, если я сниму этот парик? — Она откинулась в кресле. — От него чешется голова.
Уильям равнодушно повел плечами, и она потянулась к парику, а Маркейл вскинула пистолет, и этот звук громко прозвучал в тишине комнаты.
— Я не собираюсь устраивать никаких фокусов. — Мисс Чаллонер замерла. — У меня действительно чешется голова. Думаю, вы знаете, как это ходить в парике.
— Так же, как знаю, что вам нельзя доверять. Если вы сделаете хотя бы одно резкое движение, я выстрелю в вас.
Мисс Чаллонер свирепо взглянула на нее и, сняв, бросила в сторону черный парик, под которым вокруг головы короной были уложены темно-рыжие локоны.
— Итак: каким образом вы нашли меня?
Как ни странно, даже одетая в мужскую одежду она была соблазнительно женственной. «Почему я этого не заметил?» — удивился Уильям.
— Вы очень искусно замаскировались.
— Это прекрасно служило мне в прошлом, но теперь… — Она бросила взгляд на Маркейл. — Что меня выдало?
— Ваш акцент. Он совсем не французский. На дневных представлениях очень часто идут французские водевили, и часто их исполняют настоящие французские труппы. Услышав ваш голос, я мгновенно поняла, что вы можете быть кем угодно, но никак не французом.
— Придется заняться этим, — задумчиво кивнула головой мисс Чаллонер.
— А прямо сейчас вы займетесь тем, что расскажете нам, где шкатулка из оникса и кому вы должны
