умоляющие, они смотрели ему прямо в душу.
Опасность и страсть вступили в союз. Сердце Нико было не из камня, к тому же он должен был отвечать за свои слова. Он защитит ее, как и обещал.
Уже ради одного взгляда ее доверчивых, испуганных голубых глаз он был готов на все. Нико с нежностью смотрел на ее серебристые, рассыпавшиеся по плечам локоны. Она что-то спросила? Он с трудом вернулся к реальности. Да, она спросила, кто он.
– Я Нико, и я ждал тебя всю свою жизнь, – ответил он и понял, что говорит правду.
Она тихо вздохнула. Застонав, уронила голову ему на грудь.
– Не надо, не надо, – прошептала она одними губами. – Ты причиняешь мне боль.
Он опустил ее на подушку.
– Что у тебя болит? Голова?
– Нет.
Ему пришлось наклониться прямо к ее губам, чтобы расслышать ответ.
– Сердце. У меня болит сердце, – она открыто взглянула на него.
Густые черные волосы, точеное лицо с волевым подбородком. Он был олицетворенная мужественность. Такого мужчину невозможно забыть.
Цыган, что снился ей, казался всего лишь тенью Нико.
Она вздрогнула, но не от холода. В ее груди зажегся огонь. Теперь она поняла: это тот, о ком она мечтала во сне, и он пришел спасти ее.
Тут дверь приоткрылась, и в палату заглянула дежурная медсестра.
– К мисс Миллер пришел посетитель, – обратилась она к Нико, перевела взгляд на Карен и удивленно воскликнула: – Она пришла в себя!
– Более или менее. Кто хочет ее видеть?
– Я не знаю, как его зовут. Он назвался родственником из Миннесоты. Только сегодня он узнал, где она, и хотел бы сейчас навестить ее.
– Нет! – в панике прошептала Карен, пытаясь встать с кровати.
– Эй, только не волнуйся, – умолял Нико, видя, как она нервничает. – Ты еще не в состоянии сама подняться и уйти.
– Но я должна.
«Родственник из Миннесоты. Он ей такой же родственник, как я – балерина. Без сомнения, это репортер, – лихорадочно размышлял Нико. – Однажды ей удалось скрыться от него, но он снова нашел ее. Нельзя допустить их встречи. От одного лишь его голоса Карен бросилась прямо под колеса машины. Что же произойдет, когда она его увидит?
– Прямо не верится, что она пришла в себя, – бормотала пораженная медсестра. – Бывает же такое!
– Отсоедините ее от приборов, пока я поищу кресло-каталку.
– Доктор, но я не имею права делать это без соответствующих распоряжений.
– Так я приказываю вам. Быстрее!
Медсестра все еще колебалась.
– А что я скажу посетителю?
– Скажете, что мы пошли погулять. Пусть придет в другой раз.
– Но ей еще нельзя выходить на улицу. Она ведь пять дней была без сознания.
– Да, но теперь она пришла в себя и хочет погулять. А мы ведь этого и добивались, разве нет? – терпеливо возразил Нико. – Найдите кресло-каталку!
– Хорошо-хорошо. В конце концов, тринадцатого числа, да еще в пятницу, и не такое может случиться!
Когда медсестра ушла, Карен обернулась к Нико. В ее глазах был испуг.
– Меня не должны найти. Кто бы ты ни был, ты должен увезти меня отсюда, – умоляла она. – Скорее!
– Но медсестра права. Ты даже идти не сможешь. Ты ведь пять дней пролежала в коме.
– Пожалуйста, помоги мне. Если я останусь, кто-нибудь может пострадать.
Она была перепугана до смерти и собиралась действовать самостоятельно, если он не поможет ей.
Ситуация вышла из-под контроля. Прежде всего Карен необходимо успокоиться.
– Ладно, я помогу тебе.
Медсестра вернулась, толкая перед собой кресло.
– Вы думаете, это хорошая идея? – с сомнением в голосе спросила медсестра, пока он отсоединял Карен от приборов.
– Я в этом уверен. Мы скоро вернемся. Просто я решил дополнить курс лечения небольшой прогулкой. Не волнуйтесь, всю ответственность я беру на себя.
Через несколько мгновений Карен в наброшенном на плечи поверх больничной сорочки халате Нико и в тапочках, за которые он заплатил встретившемуся им в коридоре больному пятьдесят долларов, ехала по коридору к дверям лифта.
– Куда ты везешь меня? – спросила Карен уже не таким слабым голосом.
– Еще сам не знаю. Пока просто подальше отсюда. А потом ты мне расскажешь, почему скрываешься.
Карен совсем не помнила Нико, но понимала, что он – ее единственная надежда. И еще Карен знала, что ей надо уехать отсюда как можно скорее, хотя и не помнила, от чего или от кого она бежит. Потом вдруг она вспомнила его слова про остров.
– Слэйд-Айленд… Ты можешь отвезти меня на Слэйд-Айленд?
– Почему бы и нет? Но сначала я должен убедиться, что с тобой все в порядке.
Нико действовал на свой страх и риск. Врач никогда не забрал бы пациента из больницы без уверенности, что тот уже вне опасности. Врач никогда не стал бы подставлять себя, взваливать такой груз на свои плечи.
Но сейчас Нико был не врачом, а мужчиной, и его помощи ждала перепуганная женщина, которой больше не на кого было опереться.
Поднявшись на несколько минут в лабораторию, Нико захватил аптечку, которую на всякий случай всегда держал упакованной, и плед. Потом они спустились в подвал, где стоял его побитый черный «Бронко». Оглядевшись по сторонам и проверив, не следят ли за ними, Нико усадил Карен на сиденье и укутал одеялом. Он решил везти ее к себе домой. В дороге Карен молчала. Лицо ее было очень бледным.
– Ты разговаривал со мной, – наконец произнесла она, – пока я лежала в коме. Зачем?
Она все еще помнила о своих снах. Нужно ли ей сейчас знать правду? Что ей сказать? Она не сможет понять, если он расскажет ей все начистоту. Не было ни времени, ни возможности разбираться в происходящем. Все и так слишком запуталось.
– Зачем? – повторила она.
– Ты нуждалась во мне, – ответил он, и это было правдой.
Он вел машину на большой скорости, то и дело ныряя в боковые переулки и обгоняя ехавшие впереди автомобили. Он не думал, что их могут преследовать, но решил, что некоторые меры предосторожности не помешают. По дороге он отвлекал Карен от тяжелых мыслей своей болтовней, разговаривая о всякой всячине: о спектакле «Призрак оперы», который шел в промелькнувшем мимо театре, о выбоинах в асфальте, о дрянной погоде.
Он боялся, что Карен может открыть дверь и выпрыгнуть из машины. Мысли в ее голове перепутались, и она еще не отличала фантазию от реальности. Она была насмерть перепугана и сбита с толку. Единственное, что сейчас связывало ее с реальной жизнью, был страх и вера в Нико. Поэтому он продолжал нести чушь, лишь бы Карен не вспоминала об опасности.
В машине вскоре стало тепло. Туман мутными капельками оседал на стеклах. Когда Нико потянулся, чтобы выключить обогреватель, Карен инстинктивно отдернулась и, чтобы скрыть замешательство, стала
