Два с половиной миллиона! Могу спорить, что не видать им этих денег как своих ушей!
Она села, небрежно приподняв юбку, потом одернула ее, продемонстрировав цвет своих трусиков. Он отхлебнул виски.
— Да, я слышала об этом по радио. А как бы вы поступили с такими деньгами, мистер Дилан?
— Если честно… даже не знаю. Говорят, они сейчас у какого-то типа. Я много лет проработал в банке, миссис Уайтсайд. И кому как не мне знать, какова истинная цена денег. Уверен, обычный человек не сумел бы ими распорядиться.
Она с трудом сдержалась, чтобы не смерить его презрительным взглядом.
— Ну, не знаю. Деньги быстро тратятся.
— Но не такие большие. Они станут обузой. Кроме того, они все в купюрах по пятьсот долларов. Сейчас такая крупная купюра вызывает подозрение. Если в банке, где я работал, кто-нибудь хотел разменять пятьсот долларов, я всегда проверял. Представьте, каково сидеть на куче таких купюр!
Шейла задумчиво уставилась в свой бокал. Об этом она не подумала, он прав.
— Но ведь у кого-то есть пятисотдолларовые купюры?
— Конечно, но таких людей не так много. — Они продолжали пить, а его взгляд в это время скользил по ее ногам. — Значит, вы хорошо отдохнули?
Она не слышала вопроса. Она думала, пыталась понять, знает ли этот толстый дурак, о чем говорит. Наверное, нет. Как бы там ни было, богатые игроки казино наверняка пользуются этими пятисотдолларовыми купюрами так же часто, как она помадой.
— Миссис Уайтсайд… вы такая задумчивая, — сказал Дилан и вдруг рассмеялся. — Витаете в облаках?.. Вы хорошо отдохнули? Вам и правда понравилась поездка?
О Боже! Опять все сначала! Она почувствовала, что сыта им по горло. Его неприкрытая похоть, его бегающие глазки и одутловатое, покрытое потом лицо вызывали у нее брезгливую неприязнь.
— Да… понравилась. — Она допила и встала. — Что ж… а теперь простите, что выгоняю вас, но мне еще нужно кое-что разобрать. Том зайдет расплатиться сегодня вечером. Спасибо за виски.
Она избавилась от него прежде, чем он успел сообразить, что его выпроваживают. Проследила в окно за тем, как он удаляется, такой грустный и одинокий.
Она скорчила рожицу. И подумала: «Вот они, мужчины!»
Глава 8
В двадцать минут первого ночи Том, постоянно поглядывавший на часы в течение последних тридцати минут, встал.
— Можно приступать, — сказал он. — Не хочу больше ждать.
— Лучше выйти и посмотреть, у всех ли погашен свет, — отозвалась Шейла, но ей тоже хотелось поскорее закопать деньги.
— Я понимаю… понимаю… нечего мне напоминать!
Том пошел на кухню, выключил свет, открыл заднюю дверь дома и вышел в сад.
Ночь была теплой; в небе висела огромная луна, напоминавшая ему почему-то лицо покойника и заливавшая сад тревожным белым светом. Он не спеша прошел по садовой дорожке, пока не уперся в плоскую изгородь, и оглянулся на соседские дома. Всюду было темно. Он повернул назад; навстречу ему тотчас вышла Шейла.
— Все в порядке?
— Да… Только схожу за лопатой. Иди к изгороди и наблюдай.
Она кивнула и прошла мимо.
Копать оказалось труднее, чем он предполагал. Они оставили клумбу пустой, вовремя не побеспокоившись о том, чтобы посадить в ней цветы, поэтому земля была твердой.
Шейла ходила по дорожке, приговаривая:
— Господи! Ну скоро ты закончишь?
Он только огрызался в ответ. И она была взвинчена, нервы находились на пределе.
В конце концов он вылез из ямы и заглянул в нее: ему показалось, что она достаточно глубока.
Увидев, что он уже наверху, подошла Шейла.
— Полтора часа копать пустячную яму! — высокомерно бросила она. — Ну что ты за человек?
— Слушай, заткнись! — рявкнул Том. — Земля как бетонная. Давай… потащили коробку.
Они прошли в спальню, где она стояла, уже заклеенная пленкой, которую Том нашел на чердаке. Сверх того коробку перевязали веревкой, чтобы удобнее было опускать в яму. Вдвоем они выволокли ее наружу.
— Выйди и посмотри! — велел Том и взялся за лопату.
Двадцать минут спустя оба вернулись в гостиную.
Том налил себе большую порцию виски. Он, нервничая, весь взмок.
— Мы ненормальные! — сделал он глоток. — Нам никогда не потратить таких денег! И почему мы не ограничились положенной частью?
— Да, пусть мы ненормальные, — отозвалась Шейла. — Прими душ и иди спать. Меня мутит от одного твоего вида!
— А что, если их кто-нибудь отроет, пока мы спим?
— Кто?
— Не знаю, я просто подумал…
— Ты что, предлагаешь сидеть здесь всю ночь? Тогда и сиди сам!
Он злобно посмотрел на нее.
— Бывают сторожевые собаки…
— Ладно, хватит! — Она ушла в спальню и начала раздеваться.
Том подумал, затем мрачно последовал за ней. После теплого душа он почувствовал облегчение. Войдя, он обратил внимание на быстрое движение, которое украдкой сделала Шейла.
— Что там у тебя?
— Ничего особенного!
— Ты что-то спрятала?
— Глупости! Я…
Он пристально взглянул на нее и подошел вплотную. Она тоже смотрела на него, и взгляд ее блестящих глаз был напряженным. В коротенькой ночной рубашке, намного выше колен, она была очень соблазнительна, особенно с просвечивающими сквозь тонкую материю алыми кончиками грудей.
Он потянулся к ящику комода, стоявшего возле кровати, но она шлепнула его по руке — мол, куда это ты?
— Ты словно маленький мальчик, Том… — Она не договорила.
— Ты взяла деньги?
— Нет!
— Врешь!
Он оттолкнул ее с такой силой, что она плашмя свалилась на спину поперек кровати. А он рывком выдернул ящик, но денег там не оказалось.
Она лежала и смотрела на него с насмешливой улыбкой на губах; ее рубашка задралась, обнажив белые бедра.
— Доволен, троглодит?
Он растерянно стоял перед ней: тревога подавила сексуальное желание.
— Я тебе не верю! Ты помешалась на деньгах! Предупреждаю: если ты потратишь хоть одну из этих бумажек, тебе несдобровать! Ты понимаешь? Вбей это в свою алчную головенку! Мы не дотронемся до них, пока не окажемся за пределами штата… Ты все поняла?
Она села; купюры были зажаты у нее в правой руке.
— Не кричи на меня!
