животного, а последнее через длинный
ряд видоизменённых форм - от какого-нибудь животного, вроде земноводного; эти же,
в свою очередь, от 'рыбообразного существа'. Так что сумчатые мы с тобой. Возьмём сумки, пойдём на рынок, возьмём пищу, зажарим ту, которая точно уже бездушная.
Кутузов утомился беседой. Во-первых, опрометчиво спорить с особой женского пола, да-да; во- вторых, жутко спорить с особой нежного возраста, в котором его студенты обычно лишь подбирались, прихватывали первые кусочки мягкими ещё коготками, тешились начатками своих куцых осведомлённостей. В-третьих, ловкая особа красива, как Долина царей. В-четвёртых, она хозяйка дома, что немножечко смущало гостя, мешая развернуться в полную силу.
- Не имею душеметра, - говорила девочка, не обращая внимания на усталость
профессора.
- 'И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду её. И увидел Бог, что это хорошо'
Завтра на рынок, ладно? Не суетись. Поешь варенья.
Кутузов послушно сосредоточился на чайном столике, на варенье, удобно
блокировавшем возможность порождения речи, запил всё молоком и ласково мурлыкнул:
- Ах ты, рыбка сумчатая! Пойдём погуляем. Я тебе всё про себя расскажу, только не сразу, ладно? Боюсь, ты тоже устала.
Аня выпрыгнула из кресла:
- Пойдём к павлинам. Практически райская птица.
- Да и я практически в раю, - охотно поднялся Кутузов, потянулся, скрывая волнение.
Вышли. Тёплый мир вокруг. Жёрдочки. Трава. Плетень. Здоровенный мангал. Миновали конюшню. Уловив бодрое, сытое ржание, Кутузов опять утратил чувство реальности:
слышать голоса домашних лошадей, близко, за спиной, не доводилось, и довелось бы
- не услышал. В оставленной за спиной жизни звуки мира проникали в его
измученное урбанизированное сознание по капле, причиняя угрюмый дискомфорт. Одно
животное, условная единица терпения, удав, набитый буквами, любим и очевиден, но и удав был, оказывается, городское животное. Здесь, на условной воле, профессор помнил только цитаты. Своё замерло и не пошевеливалось.
Павлины разволновались, увидев хозяйку. Кутузов из вредности попросил отвести его в морской аквариум.
- Скорее в аквариум, - спокойно согласилась Аня. - Рыбки успокаивают. И давление понижают. Пройдём.
Кутузов, направляясь в пахнущий солью и моллюсками зал, зашёл с первородной воды.
- 'В отдалённой древности родоначальник всех позвоночных представляется нам в
виде морского животного, снабжённого жабрами, у которого оба пола были соединены в одном неделимом и которое отличалось крайне несовершенным развитием наиболее
важных органов, например, мозга и сердца. Это животное походило, по-видимому, на личинки существующих теперь морских асцидий более, чем на всякую другую известную нам форму', - сказал неугомонный гость, рассматривая весёлые гонки по кругу двух карликовых акул.
- Ты ещё про андрогина заверни! - отозвалась Аня, подбрасывая корм. - У наших источников, заметь, мало разногласий по ходу события.
'И сказал Бог: да произведёт вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землёю, по тверди небесной'
Твой любимец держится примерно той же схемы.
- Но мой обещает прогресс - всем! Даже рыбкам! Смотри: 'Но всякий, кто признает принцип эволюции, должен видеть, что умственные способности высших животных, несмотря на громадное различие в степени, качественно те же, как и у человека, и способны к дальнейшему развитию'. К дальнейшему! Может, он романтик. Но у него настоящая вера! Мой любимый писатель всем обещает светлый путь и вполне логично доказывает. Ты потом почитай внимательно.
- И коммунисты обещали. Некоторым перепало. А мой источник, - сказала Аня, выводя Кутузова из аквариумного зала, - уже не беспокоится о развитии рыбок в сторону сумчатых. Создал и всё. Готово. И это хорошо! Его тревожит исключительно плод шестого дня:
'Берегись, чтобы ты не забыл Господа, Бога твоего, не соблюдая заповедей Его, и законов Его, и постановлений Его, которые сегодня заповедаю тебе'
- Ты видишь, наступает гармония! Они сходятся! Сходитесь! 'Отсюда, если какое-нибудь
временное желание или страсть одержат верх над его общественными инстинктами, он будет сравнивать и проверять ослабленные в данную минуту стремления с всегда присущим общественным инстинктом; тут он неизбежно почувствует то недовольство, которое оставляют по себе все неудовлетворённые инстинкты'. Мой писатель, как я уже доказал тебе, неуёмно любит, обожает человека. Даже не представляю, сколько терпения понадобилось ему, чтобы написать все труды столь органичными, яркими, волнующими, и всё вращается вокруг всего-навсего двух мыслей, но каких!
- За что, интересно, Дарвин любит человека? - мечтательно посмотрела в сторону весёлых акул Аня.
- 'И сказал мне Господь: встань, пойди скорее отсюда, ибо развратился народ твой, который ты вывел из Египта; скоро уклонились они от пути, который Я заповедал им; они сделали себе литый истукан'
За это? Во времена Дарвина истуканы выстроились по всей Европе. И сейчас их всё больше. Ты любишь людей, как завещал великий Дарвин? Тем же местом?
- Анечка, мы можем анализировать. Я, например, смогу завтра, выспавшись, проанализировать твоё поведение: 'Нравственным существом мы называем такое, которое способно сравнивать свои прошлые и будущие поступки и побуждения, одобрять одни и осуждать другие. То обстоятельство, что человек есть
единственное существо, которое с полной уверенностью может быть определено таким
образом, составляет самое большое из всех различий между ним и низшими животными'. Я, не вполне нравственное существо, начну сравнивать прошлые и будущие поступки
- за уши не оттянешь! Я свободен. Скажи одно: почему ты возишься со мной? Ты нравственное существо?
- Прекрасно, профессор. На эту тему там тоже есть предупреждение:
'Итак, обрежьте крайнюю плоть сердца вашего, и не будьте впредь жестоковыйны'
По части нравственности - ничего не скажу, я в этом плохо разбираюсь.
- Значит, по-твоему, свобода - путь к жестокости? 'Величайшая неумеренность не считается пороком у дикарей. Их крайний разврат, противоестественные
