мыслях. Неслыханно изумившись, он разволновался, задрожал и потерял нить беседы, и без того уж истончившуюся до неразличимости.
Священник понял и, давая собеседнику время отдыха, сказал:
- Ваша позиция, насколько я понял её, отражает смятение очень многих людей и,
разумеется, не только наших современников. Этой проблеме столько же лет, сколько первородному греху, если можно говорить о летах в этом контексте.
Кутузов обратился в слух, позабыв о своей роли. Он видел, что молодая уборщица, повисшая было на плече оператора, не чуя себя, вытянулась лунным лучом и готова запеть. Её лицо излучало восторг, и это было видно, хотя в глаза Кутузову
прицельно били софиты. Почему, чуть не закричал он, - почему такое волнение? Что случилось? Что такого сказал он и что сказал отец Анисий, отчего полетел весь его умысел?
- И вся коварная затея змея провалилась, - словно расслышав мысли Кутузова, отметил священник. - Как вы думаете - почему?
- Провалилась? - эхом отозвался ведущий.
- Да, затея змея провалилась. Книга книг прямо говорит нам об этом.
- Я наизусть её знаю, там нет о провале… - слабо восстал ведущий, который уже не вёл.
Пестроте реакций на это сообщение позавидовал бы любой артист: главный редактор замер, будто услышал в эфире призывы к свержению существующего строя. Уборщица
светло улыбнулась и обмякла. Оператор навёл покрупнее на лицо священника, ожидая
уличений, проверок по тексту и прочего. Продюсер по гостям нервически хихикнула, не поверив ушам (такой красивый мужчина, а Библию наизусть знает!..); персонал
студии закурил по углам. Кабельные телезрители понемногу начали звонить в студию. Один отец Анисий воспринял это сверхъестественное заявление Кутузова так мирно, будто погоду передали.
- Сейчас многие люди могут видеть нас. Надо дать телезрителям что-то полезное, иначе зачем они тратят время на смотрение! - предложил Кутузову отец Анисий.
Анжелика снова хихикнула: ведущему предлагают поработать! Ловкий парень этот отец Анисий!
- Конечно… - слабо согласился ведущий. - Многие люди вообще перестали понимать, зачем эти средства массовой информации так бурно плодятся и так никчёмно размножаются.
Кутузов был готов спрятаться на груди у священника, свернуться под рясой, укрыться под огромным блестящим крестом, золотисто-мягко лучившимся под агрессивным светом студии, - только бы скорее всё это кончилось! Правую руку жгло, и всё сильнее. Она, как чужая, бессмысленно пошевеливала пальцами.
- Отражение мира по кусочкам - попытка возвращения в полноту райского видения, когда всё было видно и слышно, и можно бесперебойно общаться с самим Богом, и
ничто человеку не мешало, и не было расстояний, а вместо времени была нормальная вечность, - объяснил отец Анисий. - Сейчас, интуитивно понимая ущербность своей неотмоленной дуальности, человек лихорадочно создаёт каналы и канальчики, чтобы купно восстановить былое поле непрерывистой благости и красоты. Технологическая революция, при всей своей заполошной бессмысленности, один-единственный настоящий смысл всё-таки содержит. Вся эта жадная мировая деятельность по производству никому, казалось бы, уже не нужных информационных продуктов, всё
это кипение креативности, - это наш общий крик и порыв к Нему. Мозаично-калейдоскопичный,
неосмысляемо переполненный поток информации обрушает любую личную попытку понять его, но не стоит и пытаться понять его, совсем не стоит. Он есть проявление каждого, как переводная картинка; то, что раньше, до технологий, хранилось в душах, вырвалось наружу, и мы заметили, как нас много и какие мы разные, и всем стало страшно.
Пока немой ведущий глотал воздух, в прямой эфир дозвонились озадаченные зрители. Анжелика, брошенная на телефоны в помощь режиссёру, вывела первый вопрос.
- Отец Анисий, вы так вдохновенно говорите о прессе, что мы смущены. Она гадкая,
лживая, продажная, а вы поёте ей почти гимны. Как же так? - риторически спросила женщина предпенсионного возраста.
Пастырь не удивился. Вся его повседневность состояла из повторений-мать-учений, поскольку иным людям действительно уши неизвестно зачем даны.
- Я люблю СМИ только за это: микрозеркала, - перешёл он на мирскую семантику. - Вертятся, зайчиков пускают. Иногда отражают фрагменты мира. Чаще искажают, но и это всё субъективно. Главное - тенденция; я понимаю тенденцию: вернуть полновидение, полночувствование, утраченные первыми людьми после грехопадения,
когда они стали смертными. Современные СМИ борются со смертью, хотя, конечно, не понимают этого.
- И всё? - глуповато спросил Кутузов, уже смирившийся со своей ролью ведомого. - Сумма СМИ есть отображение всеобщего богопознавательного порыва? Это тотальное безобразие называется борьба со смертью?
- Не судите. На вас устремлены тысячи глаз. Вас очень внимательно слушают сейчас, и даже дети.
- Скорее, вас, отец Анисий, - начал приходить в себя Кутузов, и правая рука, чуть не сгоревшая после крестного знамения, наконец немного похолодела.
- Дорогой отец Анисий! - панически закричала вторая телезрительница, выпущенная в эфир Анжеликой. - Вы в Бога-то верите?! Какого чёрта, прости Господи, вы там сидите и хвалите наши навылет купленные средства массовой информации?!!
Анжелика немедленно отключила звонок и безнадёжно глянула на главного редактора. К её удивлению, он кивнул - давай. Всех в эфир! Пусть несут что попало.
- Спаси и сохрани… - пробормотал Кутузов, чувствуя, что правая рука опять греется.
- Верю, - улыбнулся отец Анисий.
- Я вижу, зрителей заинтересовала наша встреча, - заметил ведущий недобро.
- Конечно, всех волнует непрекращающееся давление СМИ, - пояснил отец Анисий. - Наверное, будут ещё вопросы?
Анжелика, зажмурившись, вывела в эфир сразу два телефона.
- Батюшка, да вы хоть знаете, что религия - опиум для народа? - жёстко спросил мужчина зрелых лет, инженер. - Обман!
- В оригинале нет предлога 'для', - ласково напомнил батюшка, погладив пушистую серебряную бороду.
- Что вы слушаете их?! - прозвенел подростковый фальцет. - Я вас, отец Анисий, уважаю и прошу не обращать внимания на разные там вопросы! Всё дело в деньгах. Их надо просто отменить!
- На Земле очень много денег, - ещё мягче напомнил отец Анисий. - Вряд ли можно их все отменить.
- Наши отцы строили коммунизм! - ещё звонче возмутился подросток. - И особенно деды! Они верили, что деньгам конец! Это было главное, чтобы никто не выделялся деньгами, тогда уничтожается зависть и прочее. Я сам слышал! Почему же сейчас все забыли об этом? Ведь верили! Взрослые, умные люди, победившие фашизм!
Анжелика убрала руки с аппаратуры. Руки опустились. Девушка не страдала повышенным ай-кью, но вопиющее отсутствие логики могло поразить и сухой пень.
Настойчивая неприязнь телезрителей к наличным доводам гостя вкупе со стремлением выворотить беседу на свою сторону - всё это впервые предстало перед обескураженной до беспомощности труженицей фронта видимости. Бедное сердце забилось неритмично, будто всхлипывая.
Кутузов чувствовал себя ещё хуже. Ладно, вышел из роли, передал бразды отцу Анисию, ладно, батюшка справляется, ему реально сам Бог велел, обучен красноречию, но телезрители! Будто катком асфальтовым они прогладили его тонкоузорные затеи, его учёные изыски, хранящиеся в сердцевине сердца. Все его рефлексии, гордость и борьба за вполне научный атеизм - всё полетело псу под
хвост, когда он понял, что никто никого не слышит, а всяк упивается токмо личной фиксой.
- А я гедонист! - восклицал очередной телесобеседник, выпущенный трясущейся Анжеликой, за
