Часть вторая
1
Со службы Сергей вернулся в конце июня, загорелый, в новенькой форме с погонами старшего сержанта, медалью «За отвагу» и афганским орденом. В письмах не очень распространялся, где служит, намекал, что иногда бывает в Афганистане, а там иногда постреливают. Все-таки надо было подготовить мать, мало ли что могло случиться. Мать поняла больше, чем он хотел, а сколько выплакала слез – можно только догадываться.
Все обращались с ним как с человеком, выпущенным из психушки, – осторожно и заранее прощая любую выходку. А заодно – с восхищением, особенно отчим. Первые дни, пока Сергей не встал на учет в военкомате, отчим просил его надеть форму, куда бы ни шли вместе. Сергей надевал с наигранной неохотой. Побывав в военкомате, надолго спрятал в шкаф.
В военном комиссариате ему дали в полную силу почувствовать себя героем. Начальник четвертого отделения, капитан, сразу повел представляться военкому. Проходя по коридору, где толпились запаздывающие призывники, останавливался, показывал на Сергея, назидательно изрекал:
– Смотрите, как надо служить!.. Герой!
Призывники таращились на награды, особенно на афганскую, на парашюты и самолеты – эмблемы десантников – на зеленых погонах погранвойск.
– Что за войска такие? – отважился спросить паренек с интеллигентной физиономией, скорее всего, студент.
Сергей объяснил.
– В Афганистане, значит, воевал? – Студент с сожаление, как на придурка, посмотрел на Сергея и произнес: – Нас, слава Богу, туда не загонят, не сделают убийцами.
Остальные на него зашикали, но уже смотрели на Сергея без былого восхищения. Оказывается, на гражданке военные заслуги ресцениваются кое-кем в лучшем случае как глупость. Это испортило настроение, и с военкомом разговаривал тускло, будто не выполнил боевое задание.
Военком был пухлым мужчиной с круглым бабьим лицом. Создавалось впечатление, что это его жена нарядилась в полковничью форму, напустила на себя строгость и принялась командовать.
– Рад за тебя, – сказал полковник, пожимая Сергею руку. – Из наших призывников в Афганистане служило... – он посмотрел на капитана.
– Пятнадцать.
– ...пятнадцать. А награжденных вернулось...
– Трое. Один посмертно.
– Ты четвертый. И первый с двумя наградами.
Дальше военком расспрашивал о службе, об Афганистане. Под конец беседы предложил помочь устроиться на работу.
– В милицию хочешь? Дадут направление в школу, через два года офицером станешь.
В милицию как-то не очень хотелось. Друзья детства узнают – здороваться перестанут.
– У меня это... со здоровьем не важно, – ответил Сергей.
– Ранение?
– И ранение, и позвоночник побаливает. Наш врач советовал обследоваться на гражданке.
– Поможем. Если что – оформим инвалидность, – пообещал военком и приказал капитану: – Возьмите это под личный контроль, договоритесь с председателем медицинской комиссии. Результат доложите мне.
– Слушаюсь! – бодро рявкнул капитан.
– Как с жильем? – поинтересовался полковник.
– Пока нормально. Если женюсь, тогда понадобиться.
– Не забудь на свадьбу пригласить!.. Какие-нибудь просьбы, пожелания?
– Никаких, – ответил Сергей. Вернулся домой – чего еще желать?!
Полковник тепло распрощался, провел до двери своего кабинета. И обещание сдержал: когда врачи обнаружили смещение диска в позвоночнике, оформил инвалидность и прикрепил к спецмагазину. Для этого ему пришлось пойти на служебный подлог. Медицинский аппарат японского производства с точностью в месяц установил время повреждения позвоночника, и нужна была справка, что именно в этот период старший сержант Гринченко участвовал в боевой операции. Полковник не стал давать запрос в часть, сам состряпал справку.
Первые дни Сергей по вечерам засиживался с отчимом на кухне, рассказывал о службе. Отчим подливал в стакан пиво из «баллона», как он называл трехлитровую бутыль, смачно отхлебывал горьковатую жидкость, жевал размочаленные мундштук папиросы. Дым попадал в левый глаз, и отчим щурился, а стоило Сергею замолчать, согласно кивал головой, точно подтверждал, что информация принята, и нетерпеливо тормошил за рукав рубашки и прямо с мольбой выспрашивал что-нибудь такое, чем можно было бы похвастаться в бригаде на шахте. Ну, Сергей и выдавал ему кое-что.
– Да, война... – со вздохом произнес отчим. – Я ведь тоже малость того... повоевал. В Венгрии, в пятьдесят шестом. Помню, вернулись в часть и до вечера выковыривали мясо из гусениц. И все равно долго еще мертвечиной в танке воняло... Ведь и они с нами...Помню, стоим как-то в небольшом городке на площади. Мой командир высунулся из башни, разговаривает с командиром батальона. Комбат Отечественную успел захватить, крутой мужик, мы его Батей звали. Смотрю, командир моего танка оседает внутрь башни, и неловко так. Я сразу и не понял, что случилось, пригляделся, а у него из-под шлема кровь течет – снайпер попал. Тут комбат как долбанет из своего танка по колокольне костела, откуда стреляли. Ни колокольни, ни снайпера...
– Снайпер из хорошего укрытия может много дел натворить, – согласился Сергей. – Один раз мы тоже нарвались...
...Как ни странно, заставу спасла дедовщина. Шли по предгорью. Гринченко, Зинатуллов и Хализов – в арьергарде, метрах в ста позади. У Хализова размоталась портянка, он прихрамывал и жалобно поглядывал на Зинатуллова. А «дед» воспитывал – не замечал, чтобы в следующий раз «молодой» намотал портянку как следует. Шли так уже километра два, «молодой» прихрамывал всё сильнее, отставал.
– Пошевеливайся, салага! – подгонял пинками Зинатуллов. – На всю жизнь запомнишь, как надо портянки мотать!
Застава скрылась за поворотом, и Гринченко заступился:
– Хватит, он уже на две жизни запомнил. А то мы сильно отстаем... – вроде бы последний довод подействовал на Рашида, и Сергей приказал Хализову: – Давай, пока никто не видит.
Тот жалобно посмотрел на «деда». Зинатуллов собирался повоспитывать ещё километров пять, но, видимо, не захотел спорить с командиром взвода, а может, от жары смягчилась его обычная злость.
– Перематывай, – разрешил Рашид.
Хализов только снял сапог, когда послышались выстрелы из винтовки и ответ из автоматов.
Командир заставы вызвал на связь Гринченко:
– Ноль-седьмой, ты еще за поворотом?
– Так точно.
– Выгляни осторожно. Впереди и чуть справа, метрах в пятистах от меня, увидишь на склоне черный камень. Под ним снайпер сидит.
Душман выбрал удобную позицию: группа как на ладони, из гранатомета на добьешь, а нора, видать, с уступом, пули не залетают.
– Вижу камень, – доложил Гринченко.
– Зайди с тыла и заткни гранатой. И быстро, пока ему подмога не подошла!
Хлестнул очередной винтовочный выстрел. Гринченко заметил, как дернулся залегший на открытой
