ходу назад и крикнул:
- Лехе скажите, - сворачиваемся.
Откуда-то с задворок соседнего дома раздался возглас: «Леха, хорош шарить!» и ответ: «Да дайте работу доработать, ё-моё!»
Штатские вышли из-за ограды и закурили.
В этот момент все из-за того же дома вышел, наконец, знакомый Артему деятель телевизионных искусств. Это был Димон Травин с видеокамерой в кофре и штативом наперевес. Димон за свои сорок лет достаточно помотался по телекомпаниям, - в том числе он работал и лично с Артемом. Росту в Димоне было, дай Бог, метр шестьдесят, он был худой, и Артем все время удивлялся, как это он все время таскался с этой камерой и тяжеленной треногой, - и терпеть не мог, чтобы ему помогали. «Я, - говорил Травин, - что взял, то и назад принесу, - а так – забуду». Наверное, - точно, - где-нибудь что-нибудь когда-то забыл.
На этот раз оператор прошел мимо бывшего коллеги и направился к «Волге-Сайбер». Ну как же так можно! Артем аккуратно прокрался за ним и тихонечко выговорил старинную, запущенную на местном ТВ в далеких 90-х, шутку:
- Политической проституцией занимаемся?
Димон удивленно обернулся и, увидев Артема, заулыбался и протянул ему руку:
- Какая проституция, мой юный друг Артёмище? У нас давно уже постоянные отношения. А ты-то тут откуда?
- У нас тут дача.
- А-а! Я бы тоже тут дачу купил, - если было б на что. Тут хорошо, - вон к вам уже и депутаты потянулись.
- Как он там? Ранен? – спросил Артем.
- Ну, ты че… Лично мой диагноз - отравление коньяком! - Ни одного плана нормального не мог снять… Чем текст перекрывать? Придется в архивах рыть, - говорят, мы сюжеты какие-то про него делали.
- Пиар?
- Ессесно, что еще про них можно делать?
- Что же там можно нарезать – из пиара?
- Да что ты, Артемка, - на телевидении первый день работаешь, что ли? Маму родную нарежут, и перекроют.
- Что там говорят, - кто его?
- Следователь там один, из областного следственного комитета, сказал: рассматриваются все версии. Как обычно.
- То есть ничего неизвестно.
- Ну да. Между собой, они, правда, говорят, что все это фуфло, но уж больно этот Брезгунов напугался. Похоже, действительно стреляли.
- Вот, блин, - отдохнуть приехал, – сказал Артем, - позавчера тут один уголовниками пугал, сегодня – вот это…
- Ну, ты чё, Темыч? – Расслабься! Это ж приключение!
- Да на фига оно нужно…
- Ну так – хозяйское дело – уезжай!
- Да я на работе все нервы уже вымотал, надо все-таки отойти маленько… Ладно, может, как-нибудь само рассосется…
Пока они разговаривали, народу у депутатского дома прибыло. Пришел Куканов, перездоровался со всеми, потом направился к женщинам и стал им что-то рассказывать. Те слушали, махали на него руками и время от времени посмеивались.
Из дома Брезгунова вышла Димоновская корреспондентка, которую он назвал «Звездой Востока» - за раскосые глаза и исполнительной сволочью – видимо, за исключительные деловые качества. Она быстро прошла по улице к машине и села в нее. Димон тоже погрузился, махнул через стекло Артему, и они уехали. Артем подумал-подумал и решил остаться посмотреть, что будет дальше.
А дальше на улицу вышел парень в милицейской форме – высокий, баскетбольного телосложения, с небольшим шарообразным животиком и угрюмым солдатским лицом, не лишенным, впрочем, приятности. «Участковый, вроде», - сказал кто-то на бревнах. В руках у парня была папка с бумагами. Он подошел к мужикам и уныло спросил:
- Ну что, мужики, слыхали, - случилось чего?
- А чего мы тут сидим-то, - конечно, слыхали.
- Не видали чего вчера?
- Не…
- Люди посторонние, ссоры какие, машины чужие – ничего такого не было?
- Не…
- А день-два-три назад?
- Да нет, все только свои тут…
- Ну ладно, давайте кого-нибудь запишу одного, объяснение напишем за всех…
Он вынудил одного стать добровольцем, открыл папку, и сочинил объяснение в духе «Я, такой-то, ничего не видел, ничего не слышал…»
Подъехали уже знакомые Артему зеленые «Жигули». Из них вышли Костька с «Михалычем» и присоединились к мужикам на бревнах. Костька стал болтать с мужиками, а «Михалыч» с улыбкой посматривал на участкового и на штатских, куривших у брезгуновской ограды.
Участковый между тем заговорил с Вячеславом. Тот шамкал ртом и объяснял, что он ни при чем.
- Это сестра меня сюда отправила, – почти на каждый вопрос отвечал он, – пью я. Меня в городе невозможно держать.
- Это я понял, - терпеливо говорил участковый. - А ночью вчера ты где был?
- Не помню, - сказал Вячеслав. - Пил я. Вон с этим, - махнул он рукой в сторону Куканова. А если там… неуплата за свет, - то это сестра не платит, - все к ней…
Участковый вздохнул и спросил, как зовут «этого».
- Это Витька Куканов – сообщили ему мужики.
- Куканов! – крикнул участковый и махнул рукой. – Подь сюда!
Куканов подошел. На этот раз в его гардеробе к синим штанам и шлепанцам добавилась черная футболка.
- Чего? – вызывающе буркнул он.
- Чего-чего? Показания собираю.
- А-а! – сказал Куканов.
- Как зовут?
- Куканов Виктор Сергеевич. Местный житель. Одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года рождения, проживаю по адресу: деревня Трешкино, дом пятьдесят семь. Если, правда, по домовой, то двадцать шесть. А если по газовой – сорок четыре.
- Ну-ну… - сказал участковый, - а что так официально?
- Привыкать надо.
- К чему привыкать?
- Так я же убил.
Участковый опять вздохнул и в задумчивости посмотрел сначала на Куканова, а потом на штатских, куривших через дорогу.
- Серега! – крикнул он одному из них, - идите, послушайте…
Те побросали окурки на дорогу и перешли ее. По их внимательным, напряженным взглядам все сразу поняли, что это следователи. Артем заметил, что один из них, - тот, который был одет получше, пристально посмотрел на его вчерашнего работника – «дядю Толю», а тот ответил каким-то упреждающим взглядом и еле заметно качнул головой.
- Ну… - сказал следователь Серега, - что тут?
- Я – говорит – убил, - сказал участковый и показал на Куканова.
