среде монголо-татарской знати, особенно ощутимое на окраинах ордынских владений, способствовали успеху освободительной борьбы угнетенных /66/ ею народов. В 1361 г. из состава Орды выделился Хорезм. С образованием в 1359 г. Молдавского феодального государства ее владения сократились в междуречье Нижнего Дуная и Днестра.[281] Следующий удар по господству Золотой Орды в Восточной Европе был нанесен в междуречье Днестра и Днепра. Здесь в битве у Синих Вод, явившейся центральным событием в наступлении Великого княжества Литовского на зависимые от монголо-татарских феодалов русские земли, были подорваны основы системы властвования Ордынской державы над Юго-Западной Русью.
Относительно даты Синеводской битвы в научной литературе до самого последнего времени встречаются определенные расхождения, обусловленные отличающимися между собой показаниями источников. В летописной Повести о Подолье, например, битва отнесена ко временам Ольгерда. В Хронике Быховца она датирована 1351 г.,[282] что противоречит данным других источников. М. Стрыйковский дает описание битвы у Синих Вод под 1331 г., но после рассказа об усобицах в Орде, помеченных им 1357–1361 гг.[283] Точную дату – 1362 г. – подают Густинская летопись, Никоновский свод и Рогожский летописец, причем последний содержит дополнительный определяющий признак: 'осень' 6871 г., т. е. указывает на период с 24 сентября по 25 декабря 1362 г.
К осени 1362 г. сложилась наиболее благоприятная обстановка для развертывания наступления Великого княжества Литовского в Подольской земле. С Польским королевством до 1366 г. оно находилось в мирных отношениях.[284] Несколько ослабел также натиск крестоносцев на коренную Литву. На протяжении 1362 г. они, используя, видимо, то обстоятельство, что значительные военные силы Великого княжества Литовского были сконцентрированы на русско-ордынском пограничье, четырежды нападали на ее земли: в январе, феврале, марте – апреле и осенью.[285] Наибольшего успеха орденские войска достигли в апреле 1362 г., когда после двухнедельной осады и штурма им удалось захватить хорошо укрепленный замок Ковно, который мужественно защищал трехтысячный гарнизон под командой новогрудского князя Войдата-Константина, сына Кейстута. На помощь осажденным, по свидетельству хрониста Ордена Виганда, прибыли со своими дружинами Ольгерд и Кейстут, но ввиду явного превосходства сил крестоносцев, пополнивших свои ряды рыцарями из Англии, Италии и Германии, не решились дать им бой.[286] Тем не менее, осенью того же года Ольгерд, как единодушно свидетельствуют летописные источники, принял личное участие в битве у Синих Вод, возможно, с приведенным им воинским контингентом. /67/
Его дружина вряд ли могла быть многочисленной. Основную массу войск Ольгерда, выступивших против ордынцев, составили феодальные ополчения княжеств Юго-Западной Руси, незадолго до этого похода содействовавшие ликвидации зависимости населения Среднего Поднепровья от Орды и присоединению его к Великому княжеству Литовскому. Такой вывод можно сделать, не только принимая во внимание необходимость обороны Литвы от нового нападения крестоносцев осенью 1362 г., но и на основании целого ряда косвенных свидетельств источников. Примечательна в этой связи роль в организации антиордынского похода Киева, ставшего местом сбора и операционной базой литовско-русских войск. Ценное свидетельство тому дает Хроника М. Стрыйковского, в которой Киев представлен как центр, с которым сопряжены все перипетии битвы у Синих Вод. Так, М. Стрыйковский утверждает, что с целью обезопасить владения Литвы от ордынцев и по примеру князей Северо-Восточной Руси Ольгерд стремился к ликвидации ордынской власти над 'дикими полями, за Киевом широко лежащими, и Подольем'. Далее, по его словам, войска Ольгерда 'пришли на урочища к Синей Воде, миновав Канев и Черкассы',[287] что дает основание считать Киев исходным пунктом их движения. Интересно, что это свидетельство находит определенное подтверждение в составе двух кладов с джучидскими монетами, обнаруженных в конце XIX в. в с. Гвоздов (Васильковского района Киевской обл.) и на берегу р. Синюха в с. Малые Торговицы (совр. с. Торговицы Новоархангельского района Кировоградской обл.), т. е. в начале и в конце маршрута литовско-русских войск. Оба клада были зарыты во времена, очень близкие ко времени Синеводской битвы: первый из них датируется наиболее поздней монетой чекана хана Мюрида, откочевавшего из Приазовья в Поволжье летом 1362 г.; второй – хана Ноуруза, 761 г. хиджры (23 ноября 1359 – 10 ноября 1360),[288] что и позволяет видеть в походе Ольгерда на ордынскую территорию главную причину их существования. Оказывается также, что Киев имел непосредственное отношение к результатам битвы, т. е. освобождению от власти Орды Торговицы, Белой Церкви, Звенигорода и степей, начиная 'от Киева и от Путивля вплоть до устья Дона' и до Очакова.[289] Из Подольской земли войско Ольгерда изгнало ордынцев довольно легко, 'поскольку (они. –
При сопоставлении известий летописей (Рогожского летописца, Никоновского и Густинского сводов, 'Повести о Подолье') и повествования М. Стрыйковского о походе войск Ольгерда в Подольскую землю и битве у Синих Вод выявляются некоторые расхождения. Так, автор Хроники, в отличие от летописей, освобождение от ордынской власти Днепровского Левобережья (очевидно, в летописях описанное как поход на Коршев) и западной части Подолья (битва у Синих Вод) представляет как связанные воедино. Он сообщает также об участии Кориатовичей в Синеводском сражении и их общем с войсками Ольгерда пути к месту схватки, о чем летописи вообще умалчивают. Отмеченные особенности в показаниях источников нельзя объяснить только фрагментарностью летописных известий. Их недомолвки, а также сама встреча литовско-русских войск с объединенными силами трех орд на берегах р. Синюхи указывают на возможность каких-то антиордынских действий не только на Левобережье Днепра, но и одновременно с ними в районе ханских кочевий на Южном Буге и его притоках. Можно догадываться, что эти действия в Подольской земле исходили от Кориатовичей и волынского князя Дмитрия-Любарта. В их особой заинтересованности в разгроме ордынских сил на Подолье убеждает то обстоятельство, что потерпевшие поражение у Синих Вод ордынские князья являлись не только 'отчичами и дедичами Подольской земли', как их называют белорусско-литовские летописи, но с 1356 г. и союзниками Казимира III в его борьбе с Гедиминовичами за Галицко-Волынскую Русь. Ясное указание на этот счет содержится в булле папы Иннокентия XI, где он еще в феврале 1357 г. упрекал Казимира III за союз с ордынцами и ежегодную дань, выплачиваемую 'татарскому королю' с отнятых у 'схизматиков' земель.[291] В этой же связи следует отметить тот факт, что авторы орденских хроник не дают никаких сведений об участии Дмитрия-Любарта в военных действиях в Литве в 1362 г., хотя он, как и другие Гедиминовичи, находился в то время в мирных отношениях с польским королем. Между тем наличие волынских отрядов в составе литовских войск фиксировали в своих хрониках Герман из Вартберга под 1348 г. и Виганд из Марбурга под 1382 г.[292] Из этого следует, что в 1362 г. войска Волынского княжества и подольских Кориатовичей действительно могли принять участие в антиордынской борьбе, развернувшейся осенью того года в Подольской земле.
Описание битвы у Синих Вод дано лишь в одном источнике – /69/ Хронике М. Стрыйковского. По его словам, литовско-русское войско состояло из приведенных Ольгердом отряда отборных воинов, возвратившихся затем в Литву, и русских воинов ('руссаков'), среди которых выделялись своей смелостью и воинским умением ратники из Новогрудка под командованием Кориатовичей. Описывая ход сражения, автор Хроники отмечает, что перед его началом ордынцы выстроились в три полка во глазе с тремя 'царьками' – Кутлубахом-солтаном, Качибейкареем и Дмитрием-солтаном, а литовско-русское войско развернулось в боевом строю так, чтобы стеснить маневренность ордынской конницы, лишив ее главного тактического преимущества, и уменьшить потери от первого натиска и ударов лучников (Ольгерд 'построил своих в шесть искривленных полков, по-разному их с боков и на чело рассадив').[293] Судя по дальнейшим действиям литовско-русских полков, замысел их боевого построения состоял в том, чтобы создать расчлененную по фронту и эшелонированную в глубину линию
