кивнул, словно он знал какой-то известный только ему секрет.
– Да, я друг Миган.
– Подождите здесь минутку, я сейчас возьму у вас показания. А потом вы будете свободны.
Молодой полицейский наткнулся на записку.
– Стопроцентное самоубийство, – заявил он. – Круто, конечно, стреляться в собственной постели, но, в конце концов, он не собирался в ней спать, а кто будет это все убирать, ему до лампочки.
– Надо будет здесь все отснять на всякий случай, мало ли что. Положение тела, оружия. И еще взять отпечатки пальцев с пистолета и стакана.
Барт оставил их работать, а сам отправился на кухню, жалея, что не может сам вести следствие, потому что это было бы нарушением приказа. Ведь он тайный агент, и ему не велено открывать себя, не говоря уж о том, чтобы предлагать услуги, в которых никто не нуждается.
Когда он вошел в кухню, Фенелда тихо всхлипывала, а Миган по телефону объясняла кому-то, что случилось. Он подошел к кофейнику и налил себе чашку кофе, затем подошел к столу и сел.
Фенелда высморкалась и проговорила:
– Господи, чего только я не делала, чтобы вывести его на правильный путь. Я всю жизнь водила его в воскресную школу.
Барт положил руку на ее ладонь, впервые обратив внимание на вспухшие вены и морщины. Руки труженицы. Это напомнило ему мать, и ему вдруг захотелось позвонить ей и сказать, что он любит ее.
– Я уверен, миссис Шелби, что он знал, как вы его любите. Это все проклятые наркотики. Стоит попробовать их, а дальше пошло-поехало и назад дорожки нет.
– Его отец был хорошим человеком. Он делал все, что только мог, для нас. Это разбило бы ему сердце.
Как разбило ее.
– Вспоминайте о лучших временах, миссис Шелби. Моя мама всегда говорила, что лучший способ пережить плохие времена – это вспоминать счастливые.
Она вновь всхлипнула и вытерла глаза уголком передника.
– Я никогда не забуду его. Что бы там ни было, это мой сын.
Барт обрадовался, когда Миган подсела к ним за стол. По части утешений из него плохой специалист.
– Я говорила с преподобным Форрестером. Он сейчас приедет и обещал сообщить женщинам из прихода о случившемся.
– Спасибо, Миган. Ты такая же, как твоя бабушка. Всегда у нее находилось время позаботиться о других. С твоей мамой у нее была масса проблем, а в тебе она души не чаяла.
Зазвонил телефон. Это оказался Люк. Барт извинился и вышел с телефоном за дверь. Он изложил ему последние новости.
– Это объяснило бы все эти покушения на жизнь Миган, – сказал Люк, когда Барт зачитал ему текст записки. – Наркоман, пытающийся скрыть свои преступления и не угодить в тюрьму. Я тебе еще не успел сказать, но он уже два раза попадался с наркотиками и проходил принудительное лечение. Судья бы не спустил ему третий раз.
– Это, конечно, звучит логично.
– Но ты не очень этому веришь?
– Я этого не говорил.
– Что, я тебя не знаю?
– Потому мне и в покер не везет. – Со двора донесся вой собаки, будто оплакивающей хозяина. – Меня смущает, как все сходится по времени. Джошуа Карауэй бежит из тюрьмы. Дом Бена Брюстера взлетает на воздух вместе с ним и его женой. Через месяц начинаются покушения на женщину, вынашивающую ребенка Джеки и Бена. Два события подряд еще можно объяснить совпадением. Но три… Согласись, это наводит на подозрения.
– Но мы не знаем, был ли это подстроенный взрыв. А вся эта история с Миган началась только тогда, когда она приехала в «Пеликаний насест», где какой-то тип воровал ее вещи, чтобы добывать себе отраву. И не забудь, мать Бена, которая, казалось бы, должна быть убита сразу после взрыва как ближайшая родственница, жива и здорова.
– Ты прав. Я просто в этих делах твердолобый. Раз мне что-нибудь втемяшится в башку, я за это держусь.
– А может, это Миган Ланкастер тебе втемяшилась в башку или не знаю куда еще?
Миган Ланкастер. Люк, конечно, попал в точку. Барт не хотел терять Миган, но от него здесь, увы, мало что зависит. Он ей, похоже, нравится; может, она даже его любит по-своему. Но она как огня боится связывать себя ответственностью и даже ребенка, к которому явно привязалась еще до рождения, готова отдать в чужие руки. Так что едва ли ему что-нибудь светит. Но он заставит ее объясниться. Если она не хочет, чтобы он вошел в ее жизнь, пусть так ему прямо и скажет. И только после этого он уйдет.
Если на то пошло, они оба обязаны все выложить друг другу. Все должно быть честно. Пусть каждый выскажет все, что думает.
Миган ходила по своему дому, открывая шкафы и комоды. И впервые она собственными глазами увидела свои владения. Бабушка четко указала в завещании, что из ювелирных украшений отдает матери Миган и что Миган, но остальные вещи как бы составляют часть дома.
Серебро, хрусталь, коллекция монет, несколько ценных картин. Она никогда все это не пыталась оценить, и единственным свидетельством их ценности было то, что они включены в завещание. Кое-что пропало, в том числе ее золотой браслет и ожерелье, которого она бы и не хватилась, не подвернись случай.
– Большие убытки? – спросил Барт, найдя ее в бывшей спальне бабушки.
– На мой взгляд, тысяч на пять. За это не убивают. Честно говоря, я бы и так отдала ему их, если бы он попросил.
– Чтобы покупать наркотики?
– Конечно нет. Нельзя же так дурно обращаться со своей жизнью. Бедная Фенелда. Как она все это переживет. Слава Богу, у нее есть подруги, которые не оставят ее в такое трудное время.
– Можно только порадоваться, что он не убил тебя, хотя пережить тебе пришлось немало.
– Главное, все кончилось. Жизнь продолжается, и я рада, что это не связано с Джеки. Ее смерть и так явилась для меня страшным ударом, а если бы это было убийство…
Барт заглянул через ее плечо в список пропавших вещей.
– Я хочу просмотреть этот список, когда ты закончишь. Только опиши каждую вещь подробно. Потом проверю местные ломбарды и посмотрю, что там удастся найти. Не думаю, чтобы он ездил сдавать их слишком далеко.
– Конечно, хорошо бы их вернуть. Но пойми, это даже не для меня. Лично мне жалко только браслет. Это все из-за бабушки.
– Я попробую сделать все, что смогу.
– Я знаю. Ты всегда делаешь все, что можешь. Без тебя мне со всем этим не справиться бы. А ты бы никогда не оказался здесь, не сбеги Джошуа Карауэй из тюрьмы. Так что нет худа без добра. Не будь убийцы, я бы не узнала тебя.
Она подошла к нему вплотную. Вот он стоит перед ней. Он появился в ее жизни и дал ей почувствовать свою привлекательность. Ни один мужчина еще не пробуждал в ней таких чувств. Но сейчас все кончилось. Сегодня, завтра, через пару дней он сложит вещи в свой чемоданчик, который они две недели назад забирали из его квартиры в многоэтажном доме, и уедет.
Ребенок зашевелился, словно он свернулся в шар, а затем вытянул ручки и ножки, пытаясь развернуться в ее чреве.
Малышка и Барт. Ее охватило чувство неотвратимой потери. Острая боль пронзила поясницу, и она ухватилась за живот.
Барт подхватил ее.
– Что такое? Ребенок?
