— Дома я часто ужинаю в ресторанах. — Бен заставил себя употребить именно это слово, чтобы напомнить Анджеле и себе самому, где его настоящий дом. — И в других городах тоже.
— Как здорово, что ты ездишь в командировки! — заметила Анджела. — А я уж и не помню, когда в последний раз покидала Селби.
— Почему бы тебе не съездить куда-нибудь?
— Уже год коплю на поездку в Лондон с Ларри, — улыбнулась она.
Искушение пригласить ее в гости и оплатить поездку и все другие расходы было почти неодолимым, но Бен сдержал себя. Последний вечер — не лучшее время для подобных предложений. Особенно теперь, когда он не знает, как сложатся дальше его отношения с Ларри. Звонки, письма? Но Ларри заслуживает большего. Гораздо большего.
Наклонившись через стол, Анджела коснулась его руки. Знакомая ответная дрожь пробежала по телу, напомнив Бену, как счастливы они были когда-то вдвоем. И могут быть счастливы снова…
Нет. За кратким опьянением неизбежно придет отрезвление и разочарование. Он не позволит себе сделать Анджелу несчастной.
Впереди у него работа. Новые сложные дела. Кресло старшего партнера фирмы. Анджела в эту жизнь просто не вписывается. Даже Ларри вписывается с трудом.
— Кстати, у меня для тебя новость.
Глаза Анджелы светились радостью, и вся она сияла от счастья — живой контраст с Анджелой всего недельной давности. Как хотел бы Бен запечатлеть ее лицо на пленке и взять с собой — вместе с фотографией Ларри в обнимку с Санта-Клаусом!
— Хорошая, должно быть?
— Очень хорошая. — Анджела понизила голос. — Сегодня ко мне на работу зашла Эбби. Они с Филипом угадали правду о тебе и Ларри. И совсем не сердятся. Здорово, правда?
— Замечательно, — пробормотал Бен, с трудом шевеля пересохшими губами.
Ложь. Ничего замечательного в этом нет. Потому что сам Бен вовсе не готов во всеуслышание объявить о своем отцовстве. Да что там — он не готов признаться даже собственному сыну! Ларри — чудный парнишка и заслуживает лучшего на свете отца. А Бен никогда не станет лучшим. Чем больше он об этом думает, тем лучше понимает: это невозможно. Он просто не из того материала сделан.
— Теперь мы можем рассказать правду и Ларри, и твоим родителям… да хоть всему свету!
Есть еще одно препятствие. О котором Анджела не знает.
Бен одним глотком допил пиво.
— Подумай, как лучше сказать об этом Ларри, — безмятежно продолжала Анджела. — Ты ведь такой умный, обязательно что-нибудь придумаешь!
— Хорошо.
Пустые слова. Все плохо. И лучше уже не будет. Он поставил пустой стакан.
— Только не сейчас. Надо подождать.
— Чего же еще ждать? — удивилась Анджела.
— Утром я уезжаю, — с трудом подбирая слова, заговорил Бен. — У Ларри скоро день рождения. А потом Рождество. Не стоит перегружать мальчика впечатлениями и переживаниями. Ему нужно время.
А мне — тем более, мысленно добавил он.
Лицо Анджелы осветилось нежной улыбкой, обычно приберегаемой для Ларри, — и в груди у Бена что-то больно сжалось.
— Какой ты молодец, что думаешь о Ларри!
Неправда. Какой он молодец? Он последняя сволочь. Потому что думает только о себе.
Он не способен быть отцом. И чем раньше Анджела это поймет, тем лучше.
17
Настало время прощаться.
Анджела стояла у камина в гостиной, ожидая, пока Бен уложит Ларри в постель, и готовясь к нелегкому разговору.
Сегодняшний разговор с Эбби придал ей смелости. Анджела твердо решила избавиться от старых страхов и бороться за свою любовь. Если Бен не решается сделать первый шаг — что ж, она сама двинется ему навстречу, не боясь совершить ошибку и уронить себя в его глазах. Не опасаясь, что он сочтет ее недостойной любви.
Она не хочет расставаться с Беном — но остаться в Селби он не может. Значит, остается один выход…
Сердце ее забилось чаще, и, обхватив себя руками, Анджела приказала себе успокоиться.
В гостиную вошел Бен: сейчас он казался Анджеле еще красивее, чем прежде. У Анджелы перехватило дыхание, и ей показалось, что в комнате вдруг стало намного жарче.
Уголок рта Бена приподнялся в улыбке.
— Ларри не хотел меня отпускать, пока я не поклялся вернуться в Селби.
Вот и повод начать разговор. Анджела набрала воздуху в легкие и…
— Ларри будет по тебе скучать.
— Мы ведь недолго знакомы.
— Дети быстро привязываются к людям.
Бен молчал и не двигался с места. Казалось, его что-то угнетает.
— Может быть, присядешь? — собравшись с духом, предложила Анджела.
— Мне еще вещи собирать, — ответил он.
Анджела отмела укол разочарования. Разве она не знала, что у Бена есть и другие обязательства?
— Это ненадолго.
Бен опустился на стул напротив нее.
— Слушаю.
— Я долго думала, как нам быть, искала выход из этой ситуации…
— Мне казалось, мы решили просто подождать.
— Да, но…
Но она не может ждать. Несколько дней, проведенных с Беном под одной крышей, и два случайных поцелуя вновь зажгли в ней любовь; она боится, смертельно боится его отпугнуть — но просто умрет, если не заговорит!
— Ларри так к тебе привязался, — продолжала Анджела. — Ты еще не уехал, а он уже спрашивает, когда ты вернешься. И будет скучать по тебе еще сильнее, когда узнает правду.
— Нам трудно будет организовать встречи, — заметил Бен. — Я много работаю, дома почти не бываю.
— Знаю… — Голос Анджелы дрогнул.
Почему Бен держится так холодно, так отстраненно? Но она не вправе отступать без боя. Надо рискнуть. Один раз она не решилась рисковать — и потеряла все. Нервно кашлянув, Анджела заговорила:
— Очень нелегко, когда отец и сын живут в разных городах.
— Ты меня понимаешь, — с явным облегчением заметил Бен.
Анджела снова набрала побольше воздуху — и выпалила, словно в воду бросилась:
— Поэтому нам с Ларри лучше всего переехать в Лондон.
Бен открыл рот — но тут же, словно опомнившись, плотно сжал губы. Анджела ждала ответа — напрасно. Он молчал. Не произнес ни слова. Даже не улыбнулся.
Внутри у нее что-то сжалось и завязалось тугим узлом.
— Я думала, ты обрадуешься.
— Прости… даже не знаю, что сказать. А как же твое дело, магазин? И Филип с Эбби?
