Я самому себе был предоставлен… Но доказал, что значит доблесть мужа. Красу ветвей моих вы обрубили, Я без листвы, я обнаженный ствол! Но есть во мне та зиждущая сила, Что к жизни может вызвать целый мир. Один, я целой армии когда-то Был равен. Перед шведскими войсками Растаяли имперские полки; Последний ваш оплот был сломлен — Тилли, В Баварию ворвался Густав-Адольф, Как яростный поток, и трепетал В своем столичном замке император. Солдат стал дорог, ведь всего охотней Толпа идет за тем, кому везет… Вновь на меня все обратили взор, Спасенья ожидая; государь С мирился перед тяжко оскорбленным, Моля сказать магическое слово И опустевший лагерь заселить. Я бросил клич. Под барабанный бой, Как бог войны, я прошумел над миром. Заброшен плуг, верстак, и все спешат К овеянным победою знаменам… Все тот же я, каким я был когда-то! Дух в меру силы созидает тело, — Так Фридланд в лагерь соберет войска. Хоть тысячи вы на него бросайте, Они привыкли побеждать со мной, Но не меня… Кто тело обезглавит, Узнает, где душа в нем обитала. Входят Илло и Терцки.
Мужайтесь! Мы не сражены. У нас Есть пять полков карабинеров Терцки Да Бутлера драгуны… Завтра к нам Примкнет отряд в шестнадцать тысяч шведов. Я не сильней был девять лет назад, Когда страну отвоевать решился. Те же. Появляется Нойман, отводит в сторону графа Терцки и говорит с ним.
Терцки
(Нойману)
Чего им нужно? Валленштейн
Что там? Терцки
От полка Там десять паппенгеймцев-кирасир С тобой хотят поговорить. Валленштейн
(быстро, Нойману)
Впустите. Нойман уходит.
Я жду удачи. Видно, кирасиры Колеблются — мы их уговорим. Валленштейн. Терцки. Илло.
Десять кирасир, с ефрейтором во главе, входят строевым порядком и, по команде, выстраиваются перед герцогом, отдавая ему положенные почести.
Валленштейн
(несколько мгновений всматривается в них, потом говорит ефрейтору)