— Извините.
— Не плачь. Если попаду в рай, то стану твоим ангелом. Я поделился с тобой своей болью, чтобы ты ценила собственную жизнь, потому что в ней каждый день может оказаться последним. Тебе повезло, ТЫ МОЖЕШЬ ЖИТЬ. А знаешь, сколько сейчас таких, как я… Тех, кто хватается за тоненькую ниточку жизни. Каждую минуту кто?то умирает, кто?то сгорает. Те, кому дана жизнь, очень часто жалуются, мол, она их покалечила, сломала, поставила на колени. Хотели бы они поменяться с такими, как я, местами? Прежде чем говорить, что всё плохо, нужно поставить себя на нужное место. Мне горько оттого, что я умираю и познаю страшные муки, а кто?то кричит, что ненавидит жизнь и готов на самоубийство. Их проблемы так ничтожны! Анфиса, обещай, что всегда будешь ценить жизнь.
— Обещаю. — Я вытерла слёзы. — А можно я исполню вашу мечту? Можно отвезу вас в церковь?
— Каким образом?
— Вызову «скорую помощь». Они положат вас на носилки и отвезут в церковь.
— Люди будут заходить и думать, что отпевают покойника.
— Плевать, что будут думать люди, — решительно произнесла я и вышла из комнаты.
Быстро переодевшись, я посмотрела на спящего Леонида, взяла сумочку, посчитала в кошельке деньги и попросила домработницу:
— Вызовите, пожалуйста, «скорую». Я не знаю, по какому номеру звонить.
— А что случилось? — заволновалась домработница. — Хозяину плохо?
— Ему уже год как плохо. Вызовите «скорую».
Женщина не стала спорить и позвонила. Но тут же сказала:
— У него есть свой лечащий врач. Нужно сообщить ему.
— Не надо никому сообщать. Нужна машина «скорой помощи». Хозяин мечтает съездить в церковь.
— Но он совсем плох. Он не может встать.
— А это и не нужно. Его внесут в церковь на носилках.
— Но ведь это такой стресс…
— В чём стресс? В том, что человек хочет пообщаться с Богом?
— Но…
— Никаких «но», хозяин хочет этого сам. Сейчас приедет «скорая помощь», узнайте, сколько нужно денег, чтобы Михаила Андреевича доставили на носилках в церковь, подождали там час и привезли обратно.
Ошарашенная домработница автоматически кивнула, затем встретила приехавшую бригаду врачей. Обговорив нужную сумму, они положили деда на носилки и повезли в церковь. Я сидела с ним рядом и, видя, как он закрывает глаза и корчится от боли, слегка сжимала свою руку.
Глава 6
Носилки положили посреди церкви, я села рядом с ними прямо на пол и увидела в дедовых глазах слёзы.
— Я могу уйти, чтобы вы смогли пообщаться с Богом.
— Ты не мешаешь.
За час, проведённый в церкви, мы не обмолвились ни словом. Оба слушали тишину. Я подложила ему под голову высокую подушку, чтобы было удобно смотреть на образа, и держала его за руку. Когда «скорая» доставила нас домой, мертвецки бледный дед посмотрел на меня, и прошептал:
— Спасибо за мечту.
В ту минуту, когда его заносили в спальню, появился ничего не понимающий заспанный Лёня.
— Ты куда моего деда возила?
— В церковь.
— Ты что, с ума сошла?! Его же вообще нельзя кантовать.
— А я и не кантовала. Конечно, дорога немного его измотала и он устал, зато посмотри, какие у него счастливые глаза. Ведь он об этом мечтал.
Лёня взял меня за руку, вытащил в коридор и прошептал, округляя глаза:
— Послушай, откуда тебе знать, о чём мечтает мой дед? Ты тут без году неделю, а уже права качаешь.
— Я не качаю права. Я хотела как лучше.
— Тоже мне сестра милосердия! Я тебе ещё раз повторяю: деда нельзя кантовать. Он и так совсем дохлый. Не нужно его никуда возить. Вот он сейчас кони двинет, а мы ещё не знаем, переписал он на меня завещание или нет. Домработница сказала, вчера к нему вечером нотариус приходил, но я ещё никаких бумаг не видел. Не удивлюсь, если в завещании всё ещё фигурируют проклятые кошки. Завтра отец с матерью прилетают. Они с ним серьёзно поговорят. Дед совсем с катушек слетел, из ума выжил. В конце концов, я выполнил его желание
— Ты любишь своего деда?
— Конечно люблю, — не раздумывая, сказал Леонид.
— Тогда почему так говоришь?
— Было бы у тебя наследство, которое твой любимый родственничек отписал кошкам, я бы посмотрел, как бы ты рассуждала. — Леонид заглянул к деду и спросил заботливо: — Дедуль, ты как?
— У тебя замечательная жена.
— Конечно. На плохой я бы не женился. Кстати, дедуль, я не показал тебе самого главного.
Леонид достал из кармана брюк свидетельство о регистрации брака и с особой гордостью протянул его деду.
— Вот, смотри, какой у меня есть документ.
— Положи на тумбочку. Посмотрю позже.
Дед сказал, что хочет побыть один, и попросил его не тревожить. Мы вышли во двор, и я услышала, как зазвонил мобильный супруга. Он отошёл от меня подальше и заговорил как можно тише.
— Маринка, привет, любимая! Заждался твоего звонка. Как ты там? У меня всё хорошо. Мы с женой гостим у деда. Я показываю ей достопримечательности Баден?Бадена. Очень скучаю по тебе…
Нетрудно было догадаться, что позвонила та самая замужняя дама, с которой Лёня встречается уже три года. Когда он закончил разговор и подошёл ко мне, я провела ладонью по его щеке и прошептала:
— Ну и как там Марина?
— Какая Марина?
— Да ладно. Я всё слышала. Я знаю, что ты разговаривал с женщиной, которую любишь и встречаешься тайно уже три года.
Лёня выдержал паузу, заметно нервничая:
— Анфиса, понимаешь, это уже какая?то привычка. Я не могу с ней так сразу порвать. Мне нужно время. Ты мне очень нравишься, и я хочу, чтобы у нас с тобой всё сложилось.
— Тогда звони ей так, чтобы я не слышала. А если звонит она, уходи с телефоном как можно дальше.
Лёня прижал меня к себе и поцеловал. А затем я потащила его в нашу спальню. Он накинулся на меня, как голодный волк, но я не дала ему снять с меня одежду.
— Не спеши, — прошептала я с придыханием и слегка прикусила мочку его уха. Затем скинула платье и стала гладить его так нежно, что он застонал от удовольствия. После этого сделала ему массаж стоп, привязала его руки к кровати и принялась возбуждать дальше.
— Анфиса, да ты сумасшедшая, — стонал Лёня и пытался меня поцеловать.
В тот момент, когда я ласкала языком его тело, он не выдержал и закричал:
— Я хочу тебя! Больше не могу терпеть! Развяжи, а то я сейчас кровать согну…
