не молодые, одинокие женщины или самые опасные бандиты… Но, как и позднее их японские коллеги якудзы, они меня не обижали, я больше боялась бездомных собак, которые стаями бегали по улицам в четыре часа утра, когда я возвращалась после работы домой на болящих от многочасового стояния ногах. Зато, благодаря щедрым чаевым, которые я иногда получала, я смогла накопить не много денег и купить билет до Москвы…
Самое тяжёлое — первые два часа в Москве, во время которых я с большой сумкой в руках ездила на метро, спрашивая — как мне попасть на станцию “Отрадное”? Там находилась школа манекенщиц и фотомоделей, в которую я собралась поступить. Я не знала, что для того чтобы отыскать нужную станцию, надо купить карту метро и смотреть на висящие таблички с названиями станций. Смешно, но я не умела пользоваться метро! То ли кто-то мне подсказал, то ли я сама догадалась (кажется, сама, потому что все у кого я спрашивала, как проехать к станции “Отрадное”, воспринимали меня и мой вопрос, как недоразумение), но на станцию эту я, в конце концов, приехала. Отдала половину, имевшихся у меня денег за обучение в пресловутой школе манекенщиц и фотомоделей (на следующий день мне предложили бесплатно учиться в школе при агентстве моделей, но деньги вернуть не удалось) и получила направление в гостиницу “Турист”, где отдала оставшиеся деньги за неделю проживания…
Самое страшное — однажды, возле гостиницы, средь бела дня, ко мне подошли двое темноволосых парней. Один из них, крепко взяв меня за руку возле локтя, сказал, что он и его друг приехали из Чечни и ещё вчера заметили меня. “Ты знаешь, как у нас там с женщинами?”
Откуда мне это знать?
”Короче, придёшь сегодня вечером к нам в номер, сделаешь нам минет по быстрому, получишь 150 рублей.”
Я не знала, что означает слово “минет”, но догадалась, что это что-то связанное с сексом. Я объяснила, что я не проститутка.
“Будешь выпендриваться, мы тебя так отделаем, что целый месяц не сможешь на себя в зеркало смотреть.”
Говоря это, он продолжал держать меня за руку и вести в сторону леса, что напротив метро “Ботанический сад”. Я шла, не сопротивляясь, только в какой-то момент — будто кто-то в спину толкнул, вырвалась и побежала через дорогу. На другой стороне остановилась и оглянулась — они не смогли побежать за мной следом, потому что машины проносились по шоссе одна за другой. Только позднее я поняла, что это чудо, что я не попала ни под одну из них, а тогда, я со всех ног бросилась к метро…
Самое поучительное — я сидела в агентстве моделей и объясняла одному из владельцев этого агентства, что мне срочно нужна работа, потому что денег совсем нет. Наивная! Ну, какая могла быть работа для модели в Москве девяносто четвёртого года? Он предложил мне сняться обнажённой для какой- то полу-порнографической газеты, и пожить пока в агентстве. Я отказалась, потому что читала где-то, что девушек, снимавшихся в обнажённом виде, не допускают до участия в международных конкурсах красоты.
Он сидел на подлокотнике кресла рядом со мной, смеялся и гладил меня по голове, но в комнате был ещё один мужчина — он тоже был владельцем агентства, но ему я не нравилась. Занимаясь какими-то своими делами, он бросил на меня вскользь презрительный взгляд, и сказал сквозь зубы, чтобы я приходила завтра к двум часам на кастинг — будут отбираться девушки для работы в Японии. На лице того, кто гладил меня по голове, отразилась досада — я поняла, что он не хотел приглашать меня на этот кастинг.
На следующий день тот, которому я не нравилась, тыча пальцем мне в грудь, говорил: ”Поверь мне, манекенщицей ты не будешь — рост маленький, фотомоделью не будешь — у тебя лицо не фотогеничное. Это всё, что мы можем тебе предложить — заработаешь денег, купишь квартиру в Москве, и даже трахаться ни с кем не придётся. Решай.” Тот, которому я нравилась, стоял рядом и похотливо улыбаясь, гладил меня по голове.
В тот день я поняла, что не всегда тот мужчина, который меня хочет — мне друг, и не всегда тот, который едва удостаивает взглядом — враг. И я решилась. Конечно, я слышала истории о том, как русских женщин вывозят за границу и принуждают заниматься проституцией, но перед началом кастинга я поговорила с девчонками, которые уже ездили в Японию — они рассказали мне о том, какая работа меня ждёт, и я почувствовала, что они не врут — трахаться не придётся.
Я подписала контракт, получила деньги на оформление заграничного паспорта, и вернулась в Мурманск. А через четыре месяца, получив визу, я впервые в жизни села в самолёт и прилетела в страну, которая раз и навсегда изменила меня и мою жизнь.
— Ну, зачем тебе нужно в Москву?
— Помогу маме получить заграничный паспорт и визу, а потом вернусь сюда вместе с ней. Должна же она хоть раз побывать в той стране, в которой теперь живёт её дочь? — отвечаю я на вопрос старой сволочи, а потом добавляю, не без яда в голосе. — К тому же, я хочу ещё разок прокатиться на машине, не скованной ремнями безопасности…
И не спеша, доедаю свой десерт, пока японец горестно вздыхает над своим уже пустым стаканом.
Но когда мы садимся в машину и едем домой, его настроение меняется — он становится по настоящему мрачным и угрюмым. Я понимаю, что это не к добру, поэтому, когда мы приезжаем, желаю ему спокойной ночи и быстренько скрываюсь в своей комнате. Закрывая дверь, вижу одинокого старика, гладящего свою собаку, и вдруг испытываю острую жалость, от которой тут же отмахиваюсь. К чёрту! Ещё не хватало — расстраиваться и переживать из-за старой сволочи!
Я скидываю туфли, переодеваюсь в кимоно и звоню Косте.
— Привет, солнышко!
— Привет. Как ты?
— Не много пьяная. А ты?
— Я, наверное, сейчас всё-таки пойду в клуб с друзьями — не хочу оставаться один в этой квартире.
— Я кое-что придумала — я сказала сегодня старой сволочи, что хочу съездить домой в Россию, примерно на месяц. Хотя на самом деле, я ведь могу задержаться там и на два, и на три месяца…
— Чёрт! Что тебе там понадобилось?
— Ты не понял! Я сразу же вернусь, но не к нему, а к тебе, и мы сможем, какое-то время пожить вместе… Хорошо я придумала?
— Отлично! Я очень рад, что ты хотя бы на это решилась.
— Это потому что мы совсем не давно расстались, а я уже вся извелась, скучая по тебе. А ты?
— Что я? — спрашивает он, притворяясь, что не понимает, каких слов я от него жду.
— Ну, не выпендривайся! Ты соскучился по мне?
— Очень.
Мы ещё не много болтаем, а потом я иду в душ, смываю косметику с лица и долго стою под тёплыми струями воды, улыбаясь сама себе…
Выйдя из душа, протираю тело полотенцем и приступаю к процедуре, которую выполняю на протяжении последних десяти лет — нанесение на моё лицо и тело всевозможных кремов. Крем от морщин для век, увлажняющий крем для лица и шеи, специальный подтягивающий крем для груди, антицеллюлитный для бёдер и ягодиц, крем для профилактики варикозного расширения вен (очень боюсь, что однажды мои ноги станут такими же обезображенными, как у моей матери!), ну и на последок — питательные крема для рук и ступней, и ароматическое масло с запахом ванили и роз, для тех частей моего тела, которые ещё остались не намазанными. Ох, не хотелось бы мне, чтобы Костя читал названия некоторых из этих баночек и тюбиков!
Я надеваю пижаму и подбегаю к зазвонившему телефону, думая, что это мой мальчик всё-таки решил скоротать вечер не в клубе, а со мной, но это какой-то, не определяющийся номер — я всё же отвечаю на звонок.
— Хэлло, Джулия… — слышу в трубке низкий, бархатный голос.
— Хэлло, Канджи!
