— Попробуй ромовый пунш, — перебил ее Генри.
— Нет, спасибо. Предпочитаю сохранить светлую голову для игры в карты.
— Карты! Конечно! — Генри явно обрадовался возможности сменить тему разговора. — Давай посмотрим, как дела у игроков.
Но Алекса не хотела спешить. Воздух, наполненный соблазнительными ароматами сигар и духов, пьянил без вина, и она несколько мгновений просто вдыхала его, наслаждаясь манящим запахом свободы. Мужчинам все же здорово живется, решила она. Для них почти нет ограничений. А дамам приходится довольствоваться жизнью в тесных клетках.
Самое странное, что большинство женщин считают это нормальным, размышляла Алекса. Выходит, с ней что-то не так? Почему ее все время тянет вырваться на свободу? Почему ей тесно там, где другие чувствуют себя вполне комфортно? Она снова окинула взглядом помещение. Ей, наверное, следовало чувствовать глубочайшее возмущение царящей вокруг всеобщей распущенностью. Или даже упасть в обморок, как это принято у нынешних светских девиц.
Но ведь этим людям так весело!
Генри еще раз потянул ее за руку, и Алекса пошла за ним в комнату, где был поставлен стол.
Несмотря на тусклое освещение и висевший в воздухе дым сигар, она сразу поняла, что ставки довольно-таки высоки.
Генри внимательно рассмотрел игроков и шепотом сказал:
— Сегодня игра слишком серьезна для новичка. Мы немного понаблюдаем, а потом уйдем.
— Нет, — твердо заявила Алекса.
— Но…
— Я хочу попробовать.
Генри поморщился:
— Не советую. Нортингер и Хадцан всегда взвинчивают ставки.
Один из джентльменов за столом неожиданно вскочил, выругался и бросил карты. Алекса моментально скользнула на его место, не оставив своему кузену выбора.
— Юный Ларс совсем недавно приехал из Швеции, — сообщил он остальным игрокам и склонился над плечом кузины. — Хочет сыграть против вас, джентльмены.
— Да, — пробормотала Алекса.
— Он не слишком хорошо говорит по-английски, — объяснил Генри.
— Куинси тоже. — Замечание игрока, сдававшего карты, вызвало общий смех. — Я обычно и половины не могу разобрать из того, что он говорит.
— Если у парня есть деньги, пусть играет.
Таков был общий вердикт. И началась новая игра.
— Здесь очень жарко, — заметил Нортингер. — Зачем шляпа и перчатки?
— На удачу, — быстро ответил Генри.
— Да, удача, — эхом отозвалась Алекса.
Больше вопросов не было, и мужчины настроились на серьезную игру.
Радуясь воцарившемуся молчанию, Алекса довольно быстро уловила ритм. Ее не отвлекало спиртное, не интересовали женщины, иногда заходившие, чтобы понаблюдать за игрой. Она внимательно следила за всеми нюансами игры и очень скоро была вознаграждена. Стопка банкнот перед ней начала быстро расти.
— Ну, вот и все. — После очередного проигрыша Нортингер бросил карты. — Пошли, Хадцан, посмотрим, может, дамы в соседней комнате будут к нам благосклоннее, чем проклятая дама пик.
— Нет, я пока останусь, — отмахнулся маркиз и приказал принести себе еще бренди. — Удача обязательно ко мне вернется.
Нортингер рассмеялся.
— Ты всегда так думаешь, Грифф, особенно когда накачаешься спиртным. — Он подошел к Генри и обнял его за плечи. — Ну на тебя-то я могу рассчитывать, старина. Составишь мне компанию наверху?
— Ну, понимаешь… — Генри тщетно пытался вырваться. — Я не могу оставлять Ларса одного.
— Чепуха! — Крепко обняв Генри за плечи, Нортингер направился к двери. — Парню вовсе не нужна нянька. Он прекрасно справляется сам.
Алекса, ободренная крупным успехом, махнула рукой.
— Да. Иди.
Не видя другого выхода, Генри вышел из игровой комнаты, напоследок бросив на кузину укоризненный взгляд.
Алексе очень хотелось показать ему язык, но она благоразумно сдержалась. Как же это прекрасно — быть восхитительно… порочно безответственной. Как и те бесшабашные парни в гостиной, ей захотелось сплясать джигу.
Гарри и Нортингер вышли из комнаты, едва не столкнувшись с высоким мужчиной, который как раз в нее входил. Покосившись на нового гостя, Алекса похолодела.
Подойдя к столу, окутанному дымным облаком, граф Киллингуорт кивнул игрокам.
— Кто этот щенок? — тихо спросил он, мельком взглянув на Алексу.
Она еще ниже наклонила голову и сделала вид, что внимательно изучает карты.
— Ларс. Дружок сэра Генри, — ответил Грифф и плеснул себе еще бренди.
— Судя по всему, ему везет, — заметил Волкодав, взглянув на банкноты, лежащие на столе.
— Кусает нас за яйца, — пробормотал Куинси, — и весьма чувствительно.
Коннор скрестил руки на груди.
— Как неприятно, — с усмешкой проговорил он. — Лично я ни за что бы не подпустил столь неопытного юнца к своим половым органам.
Замечание вызвало грубый хохот.
Алексу бросило в жар. Щеки ее горели, ладони вспотели. Самый сильный огонь поселился чуть ниже левого плеча, и ей даже показалось, что в этом месте у нее кожа обуглилась.
Волкодав слегка передвинулся и задел ее животом — его нижней частью.
Боже правый! Ей вовсе не нужно было напоминать, что он достойный представитель своего пола.
— Твоя очередь сдавать, — сообщил Куинси.
Алекса бросила случайную карту.
— Ха! Я так и знал! — Грифф сгреб со стола свой выигрыш. — Госпожа Удача, наконец, собирается поцеловать мою руку.
— И мою задницу, — проворчал Куинси.
— Возможно, тебе следует уйти, пока ты в выигрыше, — мягко сказал Коннор, заметив, что рядом с другом стоят две пустые бутылки.
Скорчив гримасу, Грифф ответил грубым ругательством.
— Ну как хочешь, — пожал плечами граф.
Алекса почувствовала тепло, исходящее от его тела — граф стоял совсем рядом, — и беспокойно заерзала. Господи, хоть бы он ушел. По спине потекла тонкая струйка пота.
— В чем дело, щенок? — резко спросил граф. — Я заставляю тебя нервничать?
Она покачала головой, не осмеливаясь открыть рот.
— Тогда перестань ерзать.
Алекса напряглась. Она кожей чувствовала опасность. Однако вовсе не страх воспламенял ее кровь. Это было нечто намного более сильное — взрывоопасная смесь волнения, ликования и еще каких-то
