Она, конечно, была незнакома с деятельностью борделя и не умела отражать нападения бандитов, но вести хозяйство на жалкие гроши ей было не привыкать.
— Прежде всего, миссис…
— Коллоуэй, миледи, — сказала домоправительница, поклонившись.
— Да, прежде всего, миссис Коллоуэй, пожалуйста, позовите Джозефа. Нашему кучеру понадобится помощь, чтобы благополучно донести графа до его комнаты. Я сейчас скажу ему, что помощь близка, а потом, если вы покажете мне комнаты, решу, какая ему больше подойдет.
Она тотчас принялась составлять в уме список первоочередных дел и чуть не свалилась с гранитных ступенек, услышав ответ домоправительницы:
— Как скажете, леди Киллингуорт.
Этого еще не хватало! Домоправительница приняла ее за жену Волкодава? Хотя это, пожалуй, было вполне логично. И как ее поправить — непонятно.
Ну пока суд да дело, она не станет будить спящую собаку.
Вокруг ничего не изменилось, лишь краски выцвели, превратившись в бледное подобие себя. Хотел бы он сказать то же самое о своих воспоминаниях, которые, как назло, были яркими и отчетливыми.
Взгляд Коннора скользнул по занавешенному тяжелыми шторами окну, массивному комоду и туалетному столику. Лишенная каких-либо украшений мебель казалась пережитком прошлых веков, любой современный человек, обладающий хотя бы каким-нибудь вкусом, отправит таких монстров на чердак. Или в костер.
Нищие не могут быть привередливыми. Коннор громко и язвительно фыркнул. Его отец давным-давно избавил дом от всего мало-мальски ценного, оставив лишь то, что продать было невозможно.
Черт бы побрал девчонку, доставившую его сюда. Граф резко повернулся и, к немалому облегчению, обнаружил, что боль в боку ослабела. Несомненно, этому поспособствовала отвратительная жидкость из бутылок, стоявших на прикроватном столике. Да и лихорадки не было. Коннор был исполнен решимости как можно скорее оказаться на ногах. Не повторяя, конечно, прискорбного инцидента в экипаже.
Он сложил все подушки под голову и выругался. Подумать только, он действительно лишился чувств!
Раздался негромкий стук, и дверь приоткрылась.
— Вы не спите, сэр?
Не ожидая ответа, в комнату вошла домоправительница с подносом.
Годы существенно изменили ее внешность: кожа загрубела от постоянного воздействия солнца и ветра и покрылась сеточкой морщин, пальцы скрючились. Она похудела и постарела.
Он тоже.
Только ее голос нисколько не изменился — был громким и звонким, да и манера говорить осталась прежней — она очень четко выговаривала слова:
— Наконец-то мы дождались вас в Линсли-Клоузе, милорд. Или я должна обращаться к вам «лорд Киллингуорт»?
Интересно, кого она перед собой видит? Худощавого подростка, черты которого стали резче и грубее после долгих лет растрачивания сил и разочарований? Да, конечно, он сильно изменился, и далеко не в лучшую сторону.
В ответ Коннор лишь не слишком приветливо фыркнул.
Вовсе не испуганная его грубостью, домоправительница поставила поднос и плеснула сливок в тарелку с дымящейся кашей.
— Мы подумали, что вам надо подкрепиться.
У Коннора громко заурчало в животе, и он понял, что зверски голоден.
— Спасибо за теплый прием, миссис Коллоуэй. — Он с отвращением посмотрел на кашу. — Но если вы забыли, я не слишком люблю вареный овес, я предпочел бы бифштекс, и побольше.
— Но у нас нет мяса.
— Возможно, вы могли бы… — Граф был вынужден проглотить последние слова вместе с полной ложкой каши. — Извините, но я уже большой мальчик и могу есть сам, — проворчал он, вытаскивая изо рта ложку.
Домоправительница подала ему тарелку, но осталась стоять у кровати. Скрестив руки на груди, она устремила на него взгляд василиска, всем своим видом показывая, что никуда не уйдет, пока он не съест кашу. Вероятно, она опасалась, что Коннор отдаст свою порцию большому рыжему коту, разлегшемуся в изножье кровати.
— Если вы съедите все до капли, ее сиятельство позволит вам съесть на обед немного вареной курятины.
Графу потребовалось время, чтобы переварить услышанное.
— Мне бы хотелось от всей души поздравить вас, милорд. Вам уже давно пора осесть, остепениться. Мы здесь живем уединенно, редко видим людей, но и до нас доходили слухи о ваших скандальных похождениях. — Игнорируя гримасу графа, она налила ему чай. — Ваша супруга очень разумная и умелая молодая женщина.
— Вы быстро измените свое мнение, когда узнаете ее лучше, — пробормотал Коннор, когда к нему вернулся дар речи.
— Что? Что вы сказали? — Она приложила ладонь к уху и подалась вперед. — Боюсь, я слышу уже не так хорошо, как раньше.
— Не важно. — Волкодав почувствовал острую необходимость в напитке крепче, чем чай. Гораздо крепче. — Принесите мне бренди, пожалуйста.
У старушки вытянулось лицо.
— О, не знаю. Я лучше спрошу у леди Киллингуорт.
— По зрелом размышлении я решил, что спрошу ее сам. Пожалуйста, передайте… миледи, что я хочу ее видеть. Немедленно.
— Боюсь, вам придется немного подождать, милорд. Она только что вышла на прогулку.
Значит, дерзкая девчонка думает, что сможет приручить его в Линсли-Клоузе?
Ничего, скоро он ей объяснит, как сильно она ошибается.
И развеет некоторые другие ее заблуждения.
Алекса осторожно шла по лестнице, стараясь не наступать на прогнившие ступеньки. Несмотря на пахнущие плесенью простыни, отсыревшие матрасы и холод в нетопленой спальне, она сразу уснула, а проснувшись, поняла, что должна немедленно уйти из этого дома…
И подумать.
Все произошло так быстро! Она была слишком испугана нападением, а потом слишком волновалась о здоровье Волкодава, чтобы ясно мыслить, поэтому положилась на инстинкты, а не на разум.
При свете дня Алекса осознала, что ее положение намного опаснее, чем ей казалось вначале. И даже когда ее ботинки не скользили по грязным ступенькам, она помнила, что идет по очень скользкой дороге.
Стоит всего лишь раз оступиться…
Подобрав юбки, Алекса спрыгнула на твердую землю. Как неоднократно указывал граф, оглядываться назад — занятие бесполезное. Лучше уж двигаться вперед, хотя она не могла не почувствовать, что убежать от прошлого далеко не просто.
Сожаления, угрызения совести и старые ошибки обычно не желают отставать.
По крайней мере, мистер Даггет помог ей на шаг обогнать беду. Она не сомневалась, что мошенник, который, должно быть, мог заворожить даже кобру своими сладкоголосыми речами, сумел очаровать тетю Аделаиду, и в Лондоне все в порядке. Престарелая дама испытывала слабость к красивым и обходительным молодым мужчинам.
Но Себастьяна будет не так легко обмануть красивой сказкой. Если повезет, послание немного задержится по пути на север в Шотландию. Ну а потом, если начнется светопреставление, ей придется достойно встретить его.
