Во время следующего сеанса я замечаю, как у Алексиса чередуются два совершенно разных состояния. Он или с отсутствующим взглядом кладет голову на плечо нянечки и перекатывает ее из стороны в сторону (на том месте, которым он трется о плечо, даже не растут волосы). Или держится очень хорошо, смотрит на меня, играет с фломастером и вскрикивает, когда тот падает на пол. Правда, Алексис не ищет его взглядом, когда тот падает: упал, значит пропал.
Нянечка говорит мне, что в яслях Алексис чувствует себя лучше всего в своей кроватке, но часто трется головой и временами подолгу плачет. Отец тоже присутствует на сеансе и занимается сыном. Вид у него менее подавленный, чем прежде. Я говорю Алексису, что фломастер, который он уронил, лежит на полу, даже если он его не видит. Мать Алексиса, которую он сейчас не видит, — в больнице. И он ее, конечно, увидит. Его сестра умерла, и ее он уже никогда не увидит. Он слушает меня очень внимательно, не спуская с меня глаз. И как только я умолкаю, снова начинает тереться головой о плечо нянечки.
Тем не менее Алексис, который до девяти месяцев почти не двигался, но много плакал, быстро наверстывает упущенное и начинает двигаться вполне самостоятельно. Головой он качает теперь все реже и реже.
Когда Алексису исполнился год, мать прислала ему письмо, которое ему прочитали. Она написала сыну, как сильно хочет его видеть.
Отец продолжает навещать мальчика по воскресеньям и намеревается попросить, чтобы для сына подыскали временную приемную семью, которая проживала бы недалеко от его квартиры.
Когда Алексису исполняется год и три месяца, в его взгляде уже нет ничего необычного. Его глаза не кажутся уже такими огромными, а взгляд таким странным, как прежде.
Поскольку я никогда не говорила с матерью Алексиса и ничего о ней не знала, мне было довольно трудно представить себе жизнь Алексиса до того, как он попал в ясли. Я знала лишь, что его мать страдает депрессией и психическим расстройством, хотя Алексис и не был объектом ее бреда. Ноя могла предположить, что в ее поведении было немало странностей и что, ухаживая за детьми, она старалась как можно меньше их касаться.
Перемены, которые произошли в жизни Алексиса из-за смерти сестры, очень повлияли на него. Своевременно сообщив ему о причине произошедших в его жизни разрывов, назвав и объяснив болезнь матери, я, естественно, не избавила его от страданий. Но после этого Алексис больше поверил в собственные силы и стал больше стремиться к независимости, в которой теперь так нуждался.
КАК СТРОИТЬ САМОГО СЕ
Историю Луи (пять лет) и его младшего брата Шарля (четыре года) мне рассказали две воспитательницы из Службы социальной помощи детям. Луи и Шарль во время этого разговора не присутствовали. Старшая по возрасту сотрудница Службы не могла скрыть своего волнения, так как сама оказалась втянутой в эту драматическую историю около трех лет назад. По этой причине она и попросила, чтобы я приняла ее с коллегой по Службе до моей встречи с детьми.
Мать этих мальчиков, которую бил их отец, неоднократно обращалась к судье с жалобами на мужа. Однако судья не давал должного хода ее жалобам. Однажды, когда муж жестоко избил старшего сына, эта женщина забирает детей и убегает вместе с ними из дома. Ее мать и брат отказываются приютить ее с детьми. После нескольких дней скитаний она помещает детей в ясли. Но документы оформляются в такой спешке, что судья по делам несовершеннолетних забывает подписать ордер на временное помещение детей в ясли. Оба мальчика при этом переживают тяжелое потрясение. После того как Луи (два с половиной года) и Шарль (полтора года) несколько дней скитались с матерью в поисках крыши над головой, их теперь впервые в жизни грубо разлучают с матерью. В данной ситуации было решено, что только таким способом можно помочь этой женщине защитить детей от отца…
Отец же, который внушает смертельный страх своей жене, теперь грозится убить ее, если она не скажет, где прячет детей. Она же наотрез отказывается это сделать, но сама старается как можно чаще навещать детей, одновременно пытаясь найти жилье и работу. Поскольку она не владеет свободно французским языком, плохо читает и пишет, она обращается к адвокату, чтобы он помог ей развестись с мужем.
Судья по делам несовершеннолетних отбывает на каникулы, ее заместительница не хочет брать на себя ответственность за забывчивость судьи и не подписывает ордер на временное помещение детей в ясли. В итоге никто так и не решается сказать отцу, где находятся его дети, так как помещение их в ясли не было закреплено законным путем, и он имел полное право забрать их оттуда, если бы пожелал.
Месяц спустя отец встречает жену на улице, набрасывается на нее с ножом и наносит ей несколько ран, в результате которых она умирает. Когда его арестовывают, он не оказывает полиции никакого сопротивления.
В тот же день воспитательницы приюта сообщают детям о том, что их мать умерла, а отец арестован. Оказавшись в тюрьме, отец тут же объявляет голодовку, чтобы добиться свидания с детьми. Сотрудница Службы социальной помощи убеждает его прекратить голодовку. Его первая встреча с детьми состоится четыре месяца спустя после убийства их матери, прямо в суде. Отец говорит сыновьям, что это он убил их мать и за это сидит в тюрьме, хотя они узнали об этом, как только это произошло, да и отца они видят в окружении полицейских, так что сами могут обо всем догадаться…
Материнская родня, которая отказалась приютить несчастную женщину с детьми, поначалу изъявила готовность позаботиться о детях (из чувства вины? или мести?) но после беседы с судьей по делам несовершеннолетних отказалась от своего намерения. По решению судьи, право на ежемесячные свидания с детьми получили и отец, и материнская родня (однако, она ни разу не воспользовалась этим правом). Отец хотел поручить воспитание своих детей брату, но тот не имел права покидать место жительства, так как обвинялся в убийстве, совершенном на семейной почве.
Луи (два с половиной года), который поначалу казался воспитательницам очень спокойным ребенком, узнав о смерти матери, принялся с ножом в руках угрожать своей нянечке.
После полуторагодовалого пребывания в яслях Луи и Шарль, с согласия отца, были помещены в приемную семью. Когда ко мне впервые обращаются по поводу этих мальчиков, они уже год живут в этой семье. Одному из них уже пять лет, а второму — четыре. Приемные родители встречались с отцом Луи и Шарля и, проникнувшись к нему участием, сказали детям, что он «сделал это не нарочно». Суд присяжных приговорил отца к десяти годам тюремного заключения, без лишения родительских прав.
В Службе социальной помощи детям работают и защищают интересы детей женщины (судья по делам несовершеннолетних — тоже женщина), и отец Луи и Шарля постоянно терроризирует их своими угрозами и запугивает во время свиданий с детьми. Их очень тревожит, что же будет, когда отец выйдет на свободу. Срок его освобождения не кажется им таким уж отдаленным, и они боятся за свою жизнь и жизнь своих близких. Так что настроение у воспитательниц довольно подавленное, и они в моем присутствии долго спорят, будет ли отец их подопечных лишен все-таки родительских прав или нет.
Однако право отца на ежемесячное свидание с сыновьями соблюдается: детей на эти встречи в тюрьму сопровождает воспитательница. Если в день свидания на месте нет судьи или воспитательницы, свидание может быть отменено.
Живя в приемной семье, Луи хорошо развивается: он научился свободно разговаривать, но больше слушает, чем говорит. Физически он тоже окреп и перестал болеть. Он ходит в школу и довольно успешно осваивается в школьной обстановке, хотя побаивается смотреть на детей и взрослых и плохо ориентируется во времени и пространстве. Внешне Луи похож на мать (а младший брат — на отца), и как мы помним, отец избивал Луи, что возможно, и повлекло за собой некоторые отклонения.
Во время самого первого разговора мне показалось, что в нем в первую очередь нуждаются взрослые! Драма, которая произошла в семье Луи и Шарля, затронула и социальные службы — им тоже пришлось иметь дело с полицией и правосудием. И люди, которые продолжают общаться и работать с этими детьми, постоянно испытывают чувство вины и ответственность за их прошлое и будущее.
Мы договариваемся, что мальчики будут проходить курс лечения у разных психоаналитиков. Мне
