— «Sause au poivre», — прочла я. — Перечный соус. Что ж, будем надеяться, он близок к тому, который подают в кафе у Диди.
— А это тот самый и есть, — сказал Роб. — И еще мама просила передать, чтобы ты позвонила Диди и спросила, когда удобно прийти обмерить место под стеллаж для бутылок.
— Стеллаж для бутылок?
— Ты что, забыла? Ты делаешь ему стеллаж в обмен на рецепт соуса.
С этими словами Роб ускакал в сторону поля боя.
— Откуда, Боже мой, мама узнала, что мне нужен этот рецепт? — потрясенно прошептала я.
— От меня, — спокойно ответил Майкл. — Только я, конечно, думал, что она сможет достать его, не предлагая в обмен черт знает сколько часов твоей работы.
— Ничего страшного, — ответила я. — Оно того стоило.
— Определенно, — согласился Майкл, и мы с ним двинулись дальше. — У меня слюнки текут при одной мысли об этом соусе.
— Когда я сказала «стоило», я имела в виду, что смогу отдать рецепт твоей матери и она перестанет меня третировать.
— И это тоже, — не стал спорить Майкл. — В любом случае все будут довольны.
— Не все, — возразила я.
— Верно.
Мы пролезли под барьером на краю поля и двинулись сквозь толпу.
— Монти! — позвала я, заметив впереди помощника шерифа.
— Некогда мне с вами разговаривать, — заторопился он. — Мне в тюрьму надо — оформить нового подозреваемого.
— И освободить прежнего, полагаю, — с нажимом произнесла я. — Надеюсь, теперь, когда у вас есть настоящий убийца, вы не станете удерживать Фолка?
— Зачем? Чтобы каждый адвокат в вашей семейке дышал мне в затылок и кричал о неправомерных арестах? Шутите…
— Вот и ладненько. И кстати, не забудьте рассказать вашему боссу, почему вы покинули Кливленд.
— Он прекрасно об этом знает, — разозлился Монти. — Так же как и о проклятых психологических тренингах, которые мне пришлось пройти, чтобы меня хоть куда-нибудь взяли работать. Вы смотрите на самого культурного, просвещенного, демократичного полицейского, которого только видел ваш заштатный городок!
С этими словами он развернулся и потопал к патрульной машине.
— Если это новый, демократичный Монти, то я понимаю, почему Кливленд избавился от старого, — сказала я. — Ах ладно, пусть теперь шериф ломает себе голову.
— Или, возможно, миссис Фенниман — через несколько недель.
— Мисс Ленгслоу?
Я обернулась и увидела трех «блюстителей старины» с длинными свитками бумаги в руках.
— Все ремесленники, на которых наложены штрафы, говорят, что вы возьмете выплаты на себя.
— Разумеется, — ответила я. — И какова же общая сумма?
— Семь тысяч восемьсот сорок пять долларов, — с акульей улыбкой сказал «блюститель».
— Возьмите, — сказала я, порылась в мешке и вытащила пачку банкнот. — Здесь, я думаю, достаточно.
— Что это такое? — нахмурился «блюститель».
— Колониальные деньги, конечно, — улыбнулась я. — Вы же не хотите, чтобы я платила вам в анахронизмах, верно? Ах да, сдачу оставьте себе.
— Колониальные деньги? — заинтересовался Майкл, когда мы отошли, оставив «блюстителей» обалдело взирать на купюры.
— Тед нашел образцы в Интернете сегодня утром и распечатал на цветном принтере. А Эрик провел несколько часов, вымачивая деньги в чае и высушивая потом маминым феном. Я перед ними в долгу.
Мы миновали основное скопление народа, и я вздохнула с облегчением.
— Остались какие-то проблемы? — полюбопытствовал Майкл.
— Да вроде нет.
— А по-моему, есть одна. Не хочется напоминать заезженную пластинку, но…
— Нам надо поговорить, — закончила я. — Так и знала.
36
— Серьезно, — настаивал Майкл. — Ты собиралась или не собиралась что-то мне пообещать, там, на поле боя, когда думала, что я умираю?
— Собиралась, — смущенно сказала я. — Понимаешь, я себя ужасно чувствовала после того, как не обращала на тебя внимания все выходные, а потом заставила Уисли подумать, что ты и есть свидетель.
— Ничего страшного не случилось — ты же меня и выручила. Однако — разумеется, если мне будет позволено — я бы попросил в следующий раз, когда на меня нападет кровожадный, беспощадный злодей, спасать меня, не подвергая себя такому риску.
— Пообещать могу, конечно, но беда в том, что, если бы мы могли отмотать время назад и прожить все выходные еще раз, я бы кинулась делать то же самое. Если кто-то из моей семьи или друзей в опасности, я не могу стоять в стороне и смотреть, мне надо действовать.
— Обязательно самой всем помогать?
— Наверное. Такая уж я уродилась.
— Я и не прошу тебя меняться, я люблю тебя такой, какая ты есть, а вот где ты есть — это моя главная проблема. Меняться не надо, надо только переехать.
— Я не могу вот так вдруг упаковаться и завтра переехать.
— Встретимся в следующие выходные и присмотрим подходящее жилье.
— В следующие выходные у меня снова ярмарка.
Майкл закатил глаза.
— Но мы можем заняться этим, — предложила я. — У тебя найдется свободное время среди недели?
— Конечно! — воскликнул Майкл. Он подбросил в воздух шляпу, схватил меня в объятия и наградил страстным поцелуем, таким, какой рисуют на обложках любовных романов, — хотя там один из героев обычно носит юбку.
— Ур-р-ра! — радостно глядя на нас, грянул проходящий мимо отряд военных. Майкл поймал свою шляпу и отвесил им глубокий поклон.
Идея переезда все еще приводила меня в ужас, но шок, который я испытала, решив, что Майкл погиб, оказался сильнее. Лучше бояться переезда, чем потерять Майкла. Придется привыкнуть к мысли о том, что я должна сняться с насиженного места.
Я решила отложить окончательное решение — жить мне вместе с Майклом или просто поселиться неподалеку — до той поры, когда мы действительно подыщем что-то подходящее. Учитывая, что выбор жилья в Каэрфилли совсем невелик, мне не придется срываться с места прямо сейчас. Я подумала, что поиск может занять недели — или месяцы, — что приведет в бешенство Майкла, зато будет на руку мне. К тому времени как мы что-нибудь отыщем, я, возможно, буду вполне готова к переезду.
Вдалеке пропел рожок.
— Нам, наверное, надо вернуться, — сказала я. — Битва дубль два вот-вот начнется.
— А стоит? — засомневался Майкл, взглянув на свой залитый «кровью» мундир. — Мне, по-моему, боев на сегодняшний день хватило, тем более что я уже убит.
