Тест на любовь

– Ты должна остаться в кровати. И быстро заснуть, – добавил он последнюю фразу ради себя. Представляя Мэгги в кровати, он никогда не подразумевал ничего такого пассивного, как сон.

– Что ты сделаешь, Нэш? Запрешь меня в палате?

Нэш знал, что не в силах остановить Мэгги, но не мог сопротивляться всепоглощающему желанию защищать ее. От самой себя, если потребуется. Он печально улыбнулся ей:

– Не заставляй меня задумываться над этим, Мэгги Мэй.

Мэгги вздохнула. Его зрачки расширились, и она почувствовала знакомое потягивание в животе.

– Пожалуйста, Нэш?

Не то чтобы ей было нужно его согласие, но она не обойдет его, чтобы попытаться повлиять на решение врача выписать ее.

– Может, ненадолго? – сдался Нэш.

Мэгги энергично кивнула.

– И никаких танцев.

Она снова кивнула:

– Я даже обещаю пить только апельсиновый сок.

– Черт побери, конечно же будешь, – пробурчал он. – И сегодня я останусь у тебя.

Мэгги с удивлением посмотрела на него:

– Ты думаешь, мое сотрясение это позволит?

– Разумеется, я о чисто медицинском уходе.

Мэгги улыбнулась. Просто не могла сдержаться. Если она может вынести бал, то сможет вынести и то, что неизбежно случится, если они окажутся под одной крышей.

– Конечно.

Мэгги в сотый раз разгладила корсет платья на животе, скучая в ожидании, когда приедет Нэш. Она со всех сторон осмотрела себя в зеркале. Лиф платья обтягивал тело, и, если бы срок у нее был хоть на месяц больше, она не смогла бы надеть его.

Она посмотрела на часы, довольная, что смогла подготовиться за такое короткое время. Ее выписали только в четыре, и ей потребовался еще час, чтобы убедить Нэша, опекающего ее, как наседка, что она справится и без него. Наконец, она выгнала его в пять тридцать, настояв на том, чтобы он пошел домой, подготовился и потом заехал за ней.

Послышался стук в дверь, и Мэгги почувствовала, как комок нервов в животе немного напрягся. Она еще раз быстро взглянула на себя в зеркало и пошла по дому, выключая по дороге свет.

Нэш увидел Мэгги через стеклянные двери и почти прислонился к ним от облегчения. Он нервничал из-за того, что оставил ее одну, и понесся домой, быстро принял душ, оделся и поехал к ней. Его сердце колотилось, пока он шел по дорожке, и перед тем как постучать, подумал, насколько легко можно будет вышибить дверь, если Мэгги не ответит в течение минуты.

Однако все его защитные инстинкты мачо быстро умерли, когда она открыла дверь. Он перестал воображать, как она лежит без сознания на полу в доме; теперь он представлял себе, как сорвет с нее платье и бросит на кровать.

– Вау.

Она выглядела потрясающе. Ее шелковое белое, с желтоватым оттенком платье было великолепно. Глубокий вырез открывал грудь. Талию охватывал широкий пояс, юбка ниспадала до пола, повторяя изгибы ее тела, и сверкала у края, словно рыбий хвост.

Ткань переливалась жемчужным блеском и колыхалась при малейшем движении ее тела. Он так сильно хотел прикоснуться к ней, что знал: не сможет думать ни о чем другом весь вечер – как его рука будет скользить по шелку, ощущать затвердевшие соски под материалом, тепло и податливость изгибов тела Мэгги.

У нее на шее было короткое тройное колье из черного жемчуга, и он сжал руки в кулаки, чтобы не погладить его.

Сердце Мэгги застучало от его одобрительного взгляда.

– Ты сам вау, – пробормотала она.

Он выглядел как модель. Она впервые видела его в костюме, и эффект был ошеломляющий. Его черный смокинг сидел потрясающе, и она не могла решить, какой Нэш красивее: Нэш в джинсах или Нэш в смокинге. Ей пришел на ум еще один образ, и она мысленно дала себе пощечину.

Конечно же обнаженный Нэш.

Нэш медленно окинул взглядом ее лицо, запоминая каждую черточку. Сегодня она накрасила глаза темным карандашом и тушью, и они выглядели страстными и соблазнительными. Манили его, искушали взять ее на руки и провести всю ночь здесь, в постели. Затем он заметил искусную наклейку на ее виске и призвал на помощь свой разум.

– Как себя чувствуешь? – спросил он, убирая челку с ее лба, чтобы все осмотреть.

Мэгги отстранилась от него и закатила глаза.

– Я в порядке.

– Уверена? – не успокаивался он.

Мэгги знала, что, если они сейчас же не уедут, она разрыдается. Она не могла вынести его заботу.

Ей не хотелось случайно сболтнуть о том, что она к нему чувствует – ведь это еще больше все усложнит.

– Да, Нэш.

Она сделала шаг вперед, заставляя его отступить, прошла мимо него и направилась к его машине.

Нэш повернулся и смотрел ей вслед. На спине был вырез, и он чуть не застонал в голос.

Как он может не прикоснуться к этому?

В затемненном зале гремела музыка, и Мэгги с завистью смотрела, как толпа весельчаков, включая Нэша, отрывается на танцполе. Столики были украшены плавающими в воде свечами, серебряной мишурой, красными льняными салфетками и темно-зеленым трилистником. Огоньки мерцали и отражались в бокалах и мишуре.

Однако было то, что отвлекало ее от танцпола. Она приобрела статус знаменитости; в самом начале вечера коллеги засыпали ее вопросами о том, как она себя чувствует, подходили и говорили о событиях прошлого вечера. Было видно, что все сплетничали только об этом.

Она снова посмотрела на танцующих. Нэш был там с Зо из соседнего отделения. Если это вообще возможно, то он выглядел еще привлекательнее, чем тогда, когда стоял у ее порога, что лишь ухудшило ее плохое настроение.

С волосами, растрепавшимися от танцев, он выглядел как кинозвезда после вечеринки по случаю вручения «Оскара». И он был невероятно популярен, несмотря на его нежелание покидать ее. Но она спрятала свою ревность как можно глубже и выгнала его потанцевать. Чтобы хоть немного отдохнуть от его безмерной обходительности и чертова лосьона после бритья.

Она думала, это поможет. Но ошиблась. Ей было грустно. Это был странный вид пытки: заставить себя смотреть на него, танцующего с другими женщинами. Но правда заключалась в том, что он уезжает в Лондон, а там будут другие женщины. Ей следовало привыкнуть к этому.

Песня закончилась, и Нэш вернулся к столику и опустился на стул рядом с ней. Он предпочел бы лучше танцевать с Мэгги, но притягательность ее обнаженной спины и темно-карих глаз была смертоносной, и, по крайней мере на танцполе, он был избавлен от искушения.

– Господи, здесь жарко, – сказал он, делая глоток ледяного пива. – Ты как? В порядке? Голова болит?

– Я в порядке, Нэш, – вздохнула Мэгги.

– Ты устала. Мы можем уехать в любое время.

Мэгги бросила на него яростный взгляд: ей надоело, что с ней обращаются как с хрупким стеклом.

– Клянусь богом, Нэш, если ты еще раз спросишь меня, я вылью это пиво тебе на голову.

Нэш рассмеялся и поднял руки.

– Хорошо, хорошо.

Женщина, которая, как знала Мэгги, работала в отделении рентгенологии, похлопала Нэша по плечу, и он улыбнулся ей. Мэгги захотелось выцарапать ей глаза.