– Сэр Джихар! – обрадовался. Принц. – Да ведь с такой силой меня уж наверняка признают королем!
– Ну, кто о чем, а вшивый о бане! Жалко, нечем тризну справить. А про еду я всерьез. Нам, сильно могучим, голодать никак нельзя – скоро свалимся и мизинным пальцем не двинем. И любой отрок спокойно зарежет.
– Я давно знаю, что за все нужно платить…
– Это хорошо, что знаешь,
И они, возрыдав над старым богатырем по обычаю, спев про трех воронов, пошли дальше, пинками расшвыривая валуны, и шли ходко, Будимир не поспевал.
Жихарь сжалился над петухом и посадил обратно на шляпу. Теперь петух даже сам-друг с камнеедом для него ничего не весили.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Ох вы, мужчины, вы – скотины,
В вас азиатские глаза,
Вы девок любите словами,
Но своим сердцем никогда.
Бух! Бух! – колотили землю богатырские ноги. Легкая обувка от ударов страшной силы очень быстро разлетелась на куски, и теперь за назваными братьями оставались глубоко впечатанные босые следы.
– Ох, не вынул бы худой человек, не нашептал бы! – горевал по этому поводу Жихарь. Но причин для горевания было куда больше. Кровь бежала по жилам с таким шумом, что, наверное, и посторонний бы услышал. Очи с трудом ворочались в глазницах. «Перебрали все-таки, пожадничали», – думал богатырь.
Яр-Туру было, судя по виду, не легче. Трещали и расходились по швам кожаные кафтаны. И с каждым движением все сильнее и сильнее хотелось есть…
– Стой, братка! – скомандовал Жихарь. – Нам теперь, должно быть, лучше ползти ползком или даже котма катиться. Прости. Кажется, я глупость сделал и тебя втянул…
– Почему же глупость? Всякий мечтал бы о подобной силе.
– Размечтался! Скоро наши тела сами себя жрать начнут. Вон у тебя щеки-то как ввалились… А я все вроде как положено делал. Нам ведь теперь с собой целый обоз харчей надо гнать, чтобы выжить. А здесь какой обоз?
Жихарь молнией метнулся в сторону и выхватил из травы зазевавшегося суслика-байбака – здоровенного, по колено, без труда освежевал и сунул Будимиру на скорую руку поджарить.
– Сэр Джихар, кажется, мы съели его с костями… – растерянно сказал Принц через малое время.
– Да? – Жихарь удивился и огляделся. Костей, точно, не было.
– Поднимемся на пригорок, – предложил Принц. – Будем лежать и ждать, не пройдет ли кто мимо.
– Людоедство – дело худое. – Жихарь вспомнил Гогу с братом.
– Я имел в виду… Ну, скажем, седельные сумы с провизией, – смутился Яр-Тур. – А конину есть мне уже приходилось.
Они взошли на пригорок и огляделись. Кое-где в полях темнели лесные острова. На небе ничего не было, кроме одного разве солнца. Огненный Кур похаживал в траве, выдергивал приглянувшихся букашек. Камнеед Шамир тоже разживался редкими камешками. Им-то было хорошо.
– Только не будем говорить о еде, сэр Джихар, – сказал Принц и громко сглотнул слюну.
– А о чем еще говорить?
– Обо всяких ученых предметах, о подвигах героев, о доблестях мужей, о славе полководцев… О старинных книгах, в конце концов…
– Читал я одну в детстве. Не сам, конечно, а Дрозд мне читал, он знал многие языки и наречия. И называлась она «Толкун-книга»…
– И о чем же она?
– Да как сказать. Там, понимаешь, трое недомерков бегают по всему свету, ищут, куда пристроить волшебное кольцо, чтобы не досталось оно Мироеду. Там и люди были, и лесные, только эти недомерки всех обошли – и царей, и королей, потому что были горазды пожра… Ой, а может, и нет, я до конца не дослушал, большой уже вырос.
– О-о! – воскликнул Принц. – Вам повезло, сэр брат! Это же знаменитая запретная «Сага о Кольце Власти»! К сожалению, немногие смогли дочитать ее до конца, не повредившись в рассудке. А те, чей разум оказался не столь крепок, стали наряжаться в одежды героев, мастерить деревянные мечи и щиты, бегать по лесам и полям на потеху добрым поселянам. Неужели у вас дозволяется читать такое даже в детстве?
– Дети тоже люди…
Кто знает, сколько разговоров было бы переговорено на этом холме-кургане-пригорочке до тех пор, как названым братьям окочуриться, но только Будимир дал тревожный знак.
Жихарь приподнялся на локте. Прямо к ним по траве мчались десятка два всадников. Жихарь толкнул Принца в бок. Тот поглядел осоловевшими глазами и махнул рукой – его даже на подвиги уже не тянуло.
Всадники приближались. Кони у них были хороши, стройны и в одну соловую масть, но богатырь сразу отметил, что при нынешней силе их с Яр-Туром такие лошадки не сдюжат.
Всадники были закованы в кое-как залатанную броню, вооружены луками и саблями, румяны и безбороды – борода у бабы нипочем не растет, если это, конечно, не Яга-баба.
– Вот нас куда занесло – в Окаянию, бабью землю…
– Как известно, они подвергают мужчин изощренным пыткам, – бесстрастно отметил Принц. Побратимы нехотя поднялись.
– Здорово, красавицы! – гаркнул Жихарь, стараясь перекричать бурчание в животе. Красавицы помалкивали.
– На женщин производит впечатление учтивый и галантный старинный слог, – сказал Яр-Тур, показал всадницам выставленный палец на правой руке и воззвал: – Хай, малышки, как насчет перепихнуться?
Но и старинного слога здесь не жаловали – свистнул ременный аркан, затянулся вокруг богатырских плеч и сразу же лопнул; тотчас десяток петель взметнулись в воздухе и попали куда надо, но и они не выдержали перенятой у Святогора мощи.
Конные красавицы не растерялись, дружно взялись за луки и натянули тетивы.
– Глаза побереги, – посоветовал Жихарь и закрыл лицо руками. Стрелы вонзались в тела побратимов, портили одежду (точнее, лохмотья), но от соприкосновения с каменными мышцами раскалывались, расщеплялись пополам.
Стрел было много, бабы попались упорные. Когда опустели колчаны, всадницы взялись за сабли, тупя их и ломая. Помаленьку обрывки одежды слетели с Жихаря и Яр-Тура, на телах же не наблюдалось и царапины.
В отчаянии предводительница отряда попробовала смять Жихаря конем, но туго пришлось именно коню.
И тогда красавицы в гневе побросали бесполезное и поломанное оружие, стали шумно рыдать и голосить. Жихарь пробовал их утешать, осторожно гладя по головам (отчего шлемные ремни лопались), а Яр-Тур, забыв учтивость, сорвал у одной из врагинь седельную сумку, нащупал в ней ковригу хлеба и стал жадно отрывать зубами куски – вместе с кожей сумки. Потом опомнился и с величайшими извинениями протянул названому брату его долю.
…Встречать пленников вышел весь город. Хотя шли они по доброй воле, маленько подкрепившись: коня, который расшибся о Жихаря, пришлось прирезать, зажарить и съесть почти целиком. Женщины с ужасом глядели на непобедимых чудовищ, потом стали упрашивать их пройти в город, иначе им, дозорным, несдобровать.
Частокол вокруг города был набит кое-как, походил на гребень с выломанными зубьями, дома располагались в беспорядке, срублены были, видно, на скорую руку или же в полной темноте: заугольные бревна торчали не вровень, окна прорубались в самых неожиданных местах, ступеньки на крылечках были
