покачиваясь на дрожащих ногах. К тому же сталкер был голым. «Жрать собрался, вот и приказал раздеться». Шлаг задергался сильнее, бесполезно, подчинялись, разве что, глаза. Кося налево и направо, сталкер увидел, что находится в переулке, справа и слева возвышались кирпичные стены зданий. В стенах светились окна. Вокруг царили сумерки, вечерние, скорее всего. «Где это я? Вроде как в Припяти, больше негде в Зоне пятиэтажкам быть». Электричество в Зоне не редкость. Но чтоб целых два дома запитать, да еще на улице фонари! Да и улица выглядела как то не так, недостаточно заброшенной. Во дворах между деревьями и по обочинам проездов стояло множество автомобилей. Вовсе не ржавых и брошенных, а в нормальном состоянии. «Неужели во времени перенесло? Что-то такое ребята рассказывали. Выходит — вокруг Припять до первой катастрофы? Не, не сходится. Машины-то новые, а не времен совка. А, может, загнулся я в том коллекторе? И теперь призраком брожу за пределами Зоны». Вдруг сталкер услышал шум мотора. В переулок вьехал автомобиль. Сидящий за рулем потрепаной «Шкоды», пожилой мужчина просигналил стоящему посреди проезда Шлагу. А когда тот не двинулся с места, аккуратно объехал, не забыв выматериться в адрес идиота, одежду и последний ум пробухавшего. «Не, контролера здесь быть не может. Чего ж шевелиться не выходит? А я здесь быть могу? А есть, значит, и контролер может быть». Мимо проехал еще автомобиль. Водитель сделал вид, что голые пешеходы посреди дороги — обычное явление. Следующая машина остановилась перед сталкером. Темный джип, из-за включенных фар не разобрать деталей.
— Ну че, гражданин, сам пойдешь, или помочь?
«Менты — наши, украинские, значит, недалеко от Зоны закинуло», — подумал сталкер. Весело, с прибаутками и матами, два ППС-ника втолкнули Шлага на заднее сиденье.
— Альоша[1], а ну глянь поблызу[2] , може его одежда де валяеться? Только долго не лазь, нет, так нет, — скомандовал пожилой толстый капитан. Затем повернулся к задержаному.
— Ну, розповидай, де це ти так добре повеселився. Чого мовчиш, скажи хоч як звуть? Шо и цього не выговорыш? Клинический случай, ридко таких бачив, щоб имя сказать не могли.
— Куды мы его?
— На Петра Запорожця, це найближче мисце.
— Так там же спецтравма, а он целый вроде бы.
— Ну, так носа ему розбый. Тильки не сыльно, а то ще кроввю захлынеться.
Удара основанием ладони сталкер почти не ощутил. Кровотечение быстро утихло. «Они меня повезут в какое-то медучереждение, там поймут, что я не пьяный». Словно отвечая на мысли сталкера мент- водитель, пробормотал:
— Ну и несет от него, будто в водяре купался.
— Може и купался, — согласился капитан. Вернулся здоровяк — Альоша:
— Не, ни хрена не нашел.
— Ладно, залазь, поехали.
Тощий лейтенант сплюнул в открытое окно:
— Никакой с него пользы. Не то, что на прошлой неделе, когда з Фомичевым дежурили. Прикиньте, сначала блядюжку одну прижали, а у нее полторы сотни зелени. Отъехали немного, остановились покурить. Когда выбредает к нам. Лебедь белый. Сам низенький такой, толстенький, в куртке заношенной и шатается. И сам прямо к нам. Говорит: мужики, я на дне рождения друга перебрал. Аж заблудился, помогите домой добраться. Я опупел от такой наглости, а Фомичев и говорит этак вежливо: мол, кто будете гражданин. А тот отвечает — инженер я, да с гонором таким, будто он бандит, шо полкиева держит. Я думал — погоняло такое. А этот корочку потертую достает, читаю — инженер мол, в НИИ каком-то пашет. Я уж думал ему по шее — и пусть проваливает, а Фомичев говорит мол, прошу в машину. Залез он с трудом. Фомичев сказал езжать неспеша, а сам вежливо так спрашивает, что ценного с собой есть. Я себе посмеиваюсь, шо у этого недоростка ценного может быть. А он и отвечает, мол, денег пару сотен, мобилка, да ножик перочинный. А Фомичев просит показать ему это все. Тот ему и дает партмане, мобилу и ножик. Так Фомичев лопатник и трубу в карман ложит, а ножик открывает. А ножик, треба сказать, маленький совсем. Китайский такой, кнопочный, заточенный, правда, хорошо, грамотно, только все равно сталь паганая. А Фомичев говорит водиле — останови мол. И к клиенту: а ты знаешь, что по закону тебе такой ножик не положено носить. Тот хоть и еле разговаривает, а возражает, мол, какое это оружие, восемь сантиметров длиной, на каждом углу продается. А Фомичев авторитетом давит — мне виднее, мол. А дальше говорит — мне тебя, мол, по закону положено везти в отделение оформлять. Но вижу не бандит ты — так, что ножик я себе заберу, а тебя я вроде и не видел, вылезай. Я думал он про кошелек и не вспомнит, а он в дверях и бормочет, мол, бумажник отдайте, гады, у меня там карточки на скидки всякие. Хотел я ему за гадов по шеям, а Фомичев меня остановил, баблос выгреб и кошелек придурку отдал. Добрый он черезчур, Фомичев, так нам совсем на голову сядут. Но нюх у него необыкновенный. У этого чма с собой пятьсот гривен было, десятка евро и труба особая, за которую Шнырик с Кордов, не торгуясь, семь сотен предложил. На штуке сошлись. Оказалось, что это даже не телефон, а хаммуникатор, во! Вот так патрулировать надо. А с вами разве шо вошей от бомжей наберемся.
— Ну ты, полегше, а то так договоришься, шо вовком завыеш! — вспылил капитан.
— А я шо, — спасовал худощавый, — просто на фига нам этот штымп здался? Чого с него взять? Разве, шо в жопу трахнуть?
Менты дружно заржали.
— А давайте трахнем, — оживился румяный Альоша. Менты заржали веселее.
— Не, серьезно, я всяких баб имел, а голубых никогда.
— Ты шо, здурел? — удивился тощий.
— Не, а шо?
— Так он же не голубой, наверное!
— Ниче, маленько побудет!
— Не, здурел совсем, гомик доморощеный!
— А в лоб?
— Капитан, да скажи ему, — похоже, тощему не улыбалось знакомство с кулачищами «доморощенного».
Капитан мстительно улыбнулся и повернулся к водителю:
— Давай к пустырьку.
Сталкер попробовал заговорить — язык и глотка по прежнему не слушались. Тогда попробовал согнуть локоть. Ничего не вышло, но зато согнулся указательный палец. Шлаг сосредоточился на нем. Когда машина остановилась у заросшего бурьяном пустыря, сталкер уже мог пошевелить кистью, язык, по прежнему, не слушался. «Кажись отхожу, скорей бы, а то поздно будет. Всякой гадости в Зоне полно. И всяких гадов, но такой опасности еще не бывало». Менты вытащили сталкера из машины. — Давайте его к тому пеньку, что всегда, — распорядился капитан. Тощий снова вспылил: — Не хочу иметь с этим ничого общего! Вдруг он запомнит?
— Да брось ты, ну и шо? Мало мы сюда телок возили, наверно все запомнили, а хоть одна рассказала? — сплюнул Альоша.
— Так то шлюхи и наркоши. А этот неизвестно кто, может вообще крутой какой, вон весь в шрамах.
— Ладно, сам справлюсь, балабол штопаный.
К счастью ему не пришло в голову просить о помощи начальство, а водитель всем своим видом показывал, что не намерен покидать свое рабочее место. Алеша легко поволок сталкера в бурьяны. «Здоров, бычара, только бы справиться» — сталкер понимал, что у него будет шанс только на один удар. Мент притащил его к обломанному усохшему дереву. Прислонив пошатывающегося сталкера к дереву, Алеша стал доставать наручники. Шлаг оттолкнулся от дерева и ударил противника в кадык. Под кулаком хрустнуло. Мент, хрипя и вращая выпученными глазами, выронил наручники и схватился обеими руками за горло. Сталкер скользнул ему за спину и выдернул из кобуры «форт». Пнул шатающегося мента босой ступней под колено и ударил падающего рукоятью пистолета по затылку. Тело слушалось отлично, как после длительного отдыха и хорошей разминки.
— Сука, — ага, вот и голос прорезался.
